Франк Шетцинг - Стая
— То есть, прекрасно управляемся сами, — заключил Стоун.
— В целом, — довершил Хвистендаль. — Но не всякий замысел доходит до воплощения, и для этого есть причины. Структура осадочных пластов нестабильна, всегда есть опасность пробуриться в газовый пузырь, некоторые конструкции не приспособлены для работы на больших глубинах и при подводных течениях и так далее. Но в принципе очень быстро становится ясно, что получится, а что нет. Тина тестирует устройства в «Маринтеке», мы берём обычные пробы, смотрим, что там у нас внизу, проводим экспертизу и потом строим.
Йохансон откинулся назад и закинул ногу на ногу.
— И тут вдруг какой-то червь, — сказал он. Хвистендаль улыбнулся несколько принуждённо:
— Так сказать.
— Если это животное играет какую-нибудь роль, — сказал Стоун. — Но на мой взгляд, не играет никакой.
— Откуда вы это знаете?
— Этот червь не представляет собой ничего нового. Их везде полно.
— Но не таких.
— Отчего же? Потому что он прогрызает гидрат? — он агрессивно сверкнул на Йохансона глазами. — Да, но ваши коллеги из Киля сказали, что в этом нет никаких оснований для тревоги. Правильно?
— Они сказали не так.
— Они сказали, что черви не могут дестабилизировать лёд.
— Черви его пожирают.
— Но они не могут его дестабилизировать!
Скауген откашлялся. Это прозвучало как извержение вулкана.
— Я думаю, мы пригласили сюда доктора Йохансона для того, чтобы выслушать его оценку, — сказал он, бросив взгляд в сторону Стоуна. — А не для того, чтобы сообщить ему, что думаем сами.
Стоун закусил губу и уставился в столешницу.
— Если я правильно поняла Сигура, появились какие-то новые результаты, — сказала Лунд и ободряюще всем улыбнулась.
Йохансон кивнул:
— Я могу коротко обрисовать положение.
— Проклятые червяки, — проворчал Стоун.
— Вполне возможно. «Геомар» высадил на лёд ещё шестерых, и все они немедленно забурились внутрь. Ещё двух они посадили на ил, в котором не было гидрата, и они не проявили никакой активности. Пару высадили на ил, под которым был газовый пузырь. Они не забурились, но вели себя беспокойно.
— И что стало с теми, которые вгрызлись в лёд?
— Сдохли.
— И как глубоко они зарылись?
— Все, кроме одного, прорылись до газового пузыря. — Йохансон посмотрел на Стоуна, который слушал, нахмурив брови. — Но это лишь приблизительно даёт возможность проводить аналогии с их поведением на воле. На материковом склоне слой гидрата поверх газовых пузырей имеет толщину в сотни метров. А слой в симуляторе — всего два метра. Борман считает, что едва ли червь зароется на глубину больше трёх-четырёх метров, но в условиях симулятора этого не выяснить.
— А почему, собственно, черви подыхают? — спросил Хвистендаль.
— Им нужен кислород, а его в тесном отверстии мало.
— Но зарываются же другие черви в дно, — вставил Скауген. И добавил с улыбкой: — Видите, мы подготовились к разговору, чтобы не сидеть перед вами полными идиотами.
Йохансон ответно улыбнулся. Скауген становился ему всё симпатичнее.
— Осадочный слой рыхлый, — объяснил он. — В нём достаточно кислорода. Гидрат же — как бетон. Рано или поздно задохнёшься.
— Понятно. А известны ли вам какие-то другие животные, которые вели бы себя подобным образом?
— Кандидаты на самоубийство?
— А разве это самоубийство?
Йохансон пожал плечами:
— Самоубийство предполагает намерение. У червей намерения не предусмотрены. Их поведение обусловлено.
— А вообще есть животные, кончающие жизнь самоубийством?
— Конечно, есть, — сказал Стоун. — Те же лемминги бросаются в море.
— Не бросаются, — сказала Лунд.
— Ещё как бросаются!
Лунд тронула его за локоть.
— Ты путаешь, Клиффорд. Долгое время считалось, что лемминги совершают коллективное самоубийство, поскольку это эффектно звучало. Но потом присмотрелись и обнаружили, что они просто дуреют.
— Дуреют? — Стоун посмотрел на Йохансона. — Доктор Йохансон, как вам нравится это глубоконаучное объяснение, что животные дуреют?
— Они дуреют, — невозмутимо продолжала Лунд. — Как и люди, когда выступают большой группой. Передние лемминги видят, что перед ними обрыв, но сзади на них напирают, как на поп-концерте. И они сталкивают друг друга в море, пока не дойдёт до последнего.
Хвистендаль сказал:
— Всё же есть животные, которые приносят себя в жертву.
— Да, но это всегда имеет смысл, — ответил Йохансон. — Пчёлы после ужаливания гибнут, но само ужаливание служит защите роя и, в конечном счёте, — матки.
— А в поведении червей нет какого-либо внятного намерения?
— Нет.
— Урок биологии, — вздохнул Стоун. — Боже мой! Вы пытаетесь сделать из этих червей каких-то монстров, из-за которых нельзя устанавливать на морском дне фабрику. Это глупо!
— И ещё, — добавил Йохансон, не обращая внимания на руководителя проекта. — «Геомар» хотел бы провести собственные полевые исследования на эту тему. Разумеется, в контакте с вашей компанией.
— Интересно, — Скауген подался вперёд. — Они хотят кого-то послать туда?
— Научное судно «Солнце».
— Благородно с их стороны, но мы могли бы провести опыты с борта «Торвальдсона».
— Они всё равно планируют экспедицию. Кроме того, «Солнце» технически оснащено лучше «Торвальдсона». Их задача заключается только в том, чтобы перепроверить результаты, полученные на симуляторе.
— Что они хотят замерять?
— Повышенную концентрацию метана. Черви своим бурением высвобождают газ, он попадает в воду. Ещё они хотят взять со дна несколько центнеров гидрата. Вместе с червями. Хотят увидеть это в реальном масштабе.
Скауген кивнул и сцепил пальцы.
— До сих пор мы говорили только о червях, — сказал он. — А вы видели эту зловещую видеозапись?
— Эту штуку в море? Не знаю, надо ли связывать червей с этим… существом.
— Как вы думаете, что это было? Вы биолог. Есть ли какой-нибудь напрашивающийся ответ?
— Биолюминесценция. После того, как Тина обработала материал, можно сделать такое заключение. Но оно исключает любое из известных крупных живых существ.
— Госпожа Лунд говорила, что это может быть глубоководный кальмар.
— Да, мы обсуждали это, — сказал Йохансон. — Но маловероятно. Поверхность тела и структура не позволяют сделать такое заключение. Кроме того, регион — неподходящий для спрутов.
— Тогда что же это?
— Не знаю.
Все замолчали. Стоун нервно играл шариковой ручкой.
— А могу я спросить, — неторопливо возобновил беседу Йохансон, — какого типа фабрику вы планируете установить?
