Евгений Прошкин - Слой
– Пожалуйста, – поправил его Немаляев. – Ты не с уркой общаешься. Я вице-премьер, все-таки.
Спутники авторитета не реагировали, хотя говорил он довольно громко. Вокруг их стола образовался пустой островок. Игроки, как ни в чем не бывало, продолжали просаживать деньги в рулетку и карты – в их сторону они даже не смотрели. Возможно, ответственные посиделки случались здесь и раньше.
– Налей мне, пожалуйста, – попросил Петр.
Он глотнул ароматного коньяка и, отодвинув стакан, достал сигарету.
– Объясни, что происходит. Пожалуйста.
– Открыл я как-то утром глаза, а жизнь поменялась. Вот и вся история.
– Но ты ее помнишь – ту жизнь.
– И эту тоже. А ты разве нет?
– Эту – нет.
– Постой-ка. Петр Еремин, бывший геолог, муж и отец…
– Да нет же, нет! Какая, на хрен, геология?!
– Не раздваиваешься? Завидую. Все просто: тут – красные, тут – белые. Руби, шашка! Выходит, черный список, и до последней капли крови? Чего молчишь?
– Не знаю, что сказать.
– Тогда я скажу. Соратники твои мне не нужны. Они такие же отмороженные, как и ты. Собирай свою армию, и хоть на голове стойте. Все равно долго не протяните. Этими убийствами параллельно и Петровка, и ФСБ занимаются. Нуркина я тоже спасать не собираюсь. Наоборот, помогу найти.
– А сам на его место…
Немаляев, пригубивший бокал, прыснул и приложил к носу платок.
– На его?! А кто он такой? Сантехник из ЖЭКа? Библиотекарь?
– Что же тогда? – Растерялся Петр.
– Я, Петя, вернуться хочу. Домой. Там хоть и заваруха, и Ополчение ваше сраное, и экономические санкции… О-о, Петя, ты же не в курсе. Нам полмира бойкот объявило, нефть, твари, не покупают. Скажу тебе честно: управлять нашей драгоценной державой – геморрой тот еще. А все ж хочу вернуться. Быть самим собой.
– А это возможно?
– Вот ты и выясни. Для чего я тебя на волю отпускаю? Найди своих бандитов, ополченцев долбаных, которые типа нас с тобой. Поспрашай, попадал ли кто-нибудь обратно. Если да, то что за методика. Приборы там, или йога, или еще какая ерунда. Я бы и сам мог поискать, но ты же своих людишек не сдашь.
– А если нельзя?
– Что? Вернуться? Скорее всего, так и есть, – обреченно сказал Немаляев. – Это я от тоски. Скорее всего, конечно, нельзя. Будем жить дальше. Я – вор в законе, ты – беглый псих. Обычное дело. Еще на меня рыпнешься – убью. А так живи, мне не жалко.
К нему подошел один из охранников и, наклонившись, что-то прошептал на ухо.
– Уже готово, – сообщил Немаляев. – А ты говорить не хотел, Еремин. И не надо ничего говорить. Мы сами с языками. Веди сюда.
Телохранитель подал знак, и к столу подтащили какого-то измочаленного мужика. Немаляев взял его за волосы и показал Петру.
– Встречались?
Петр пригляделся. Если смыть кровь и убрать черные мешки под глазами, то получится… Да, это был Сапер – избитый до полусмерти, неспособный стоять на ногах, неузнаваемый.
– Где вы его?..
– Пасся неподалеку. Джипы он любит, дешевка. Еще бы на танке прикатил.
Петр ощутил прилив чего-то странного, слегка похожего на благодарность. Когда считаешь человека полным дерьмом, а он оказывается не таким уж…
– Не угомонятся никак, – сказал Немаляев. – Воевать желают. Тебя, небось, Маэстро обрабатывал? Он у них на подхвате. Ты вот что, Еремин. Чего с собой принес? Показывай.
Петр выложил на стол пластмассовый нож и пакетик с отравой.
– И этим ты меня собирался зарезать? Комик ты, Петя. Ну-ка, попробуй. Не стесняйся, здесь все свои.
– Что?
– Перышко, говорю, попробуй. Пусть Маэстро от тебя привет получит. Да и мне спокойней будет.
Сапер закрыл глаза и мелко задрожал.
– Как там жена с сыном? – Спросил Петр.
– В порядке, – сквозь зубы ответил он. – Но если ты… тогда Маэстро обозлится. Тогда твоей бабе…
Спасибо за эти слова, подумал Петр. Теперь мне тебя не жалко.
– Вместе с приветом передай Маэстро следующее, – велел он. – Ни жены, ни сына у меня никогда не было. И вижу, что к счастью.
Он замахнулся, но один из охранников перехватил его руку и вежливо изъял нож.
– Пачкать заведение не будем, – проговорил Немаляев. – Считаю, что тест на лояльность ты прошел. Получи приз: по Москве шляется некто Константин Роговцев. Я так понимаю, этот бешеный из твоей братвы. Трупов на нем больше десятка, многие – из черного списка.
Петр постарался удержать чувства внутри.
– Каменное лицо, да? Молодец, слушай дальше, – сказал Немаляев, кладя руку ему на плечо. – Башня у твоего хлопца поехала так, что не приведи Господь. Все адреса он узнал через справочное бюро на Киевском вокзале. То есть буквально подошел со списком из тридцати фамилий. Бабка в справочной сидит тупая-претупая, но уж такого клиента грех не запомнить. Исполнял он обычно грязно, дальше некуда. Почему менты его не взяли раньше – ума не приложу. Наверно, не думали, что можно вот так, запросто, ходить по адресам и мочить. Мы и сами обалдели. Ну, а когда собрались с ним потолковать, те же менты и спугнули. Как его упустили – вообще позор. Стыдно мне за ментов за наших. Так что дома своего Роговцева не ищи, но знай: где-то он бродит. Ну? Счастливо, Петя. Маэстро не бойся, к утру я его достану.
Петр напряг правую ногу – второй стилет, приклеенный к телу чуть пониже фальшивого кармана, отозвался уколом. Немаляев находился совсем близко, почти вплотную. Сейчас можно успеть. Руку в карман – не опасно, кинжал плоский. Никто не заметит. Потом два движения: вверх и вбок. Сердце открыто. Лезвие войдет легко. Его убьют – да, несомненно, – но он знал это заранее. Немаляев того стоит. Вор в законе, видите ли… Или… ведь правда же вор. Всего лишь. Не вице-премьер, не помощник диктатора. Да и не диктатора вовсе. Кто здесь Нуркин? Никто… Тогда зачем все это?
– Деньги есть? – Заботливо спросил Немаляев. – Играл ты сегодня неважно.
– Как умею. А денег подкинь.
Немаляев, не глядя, отщипнул от зеленой пачки и вложил ему в ладонь.
– Сильно не мудри, отдайся интуиции. Есть мнение, что Роговцев не один, возможно, с ним кто-то еще из Ополчения. Помни: ваши головы мне не нужны. Я домой хочу, – по-детски закончил Немаляев.
Петр скомкал купюры и, не прощаясь, пошел к лестнице.
Через две минуты охранник Немаляева ответил на звонок мобильного телефона и, выслушав короткий доклад, передал:
– Сел в тачку и уехал.
Лежащий Сапер шевельнулся и довольно бодро поднялся на ноги.
– Гамлет, чистый Гамлет, – хохотнул Немаляев.
– Выпить налейте, – попросил Сапер, отдирая грим и сплевывая на пол что-то натурально красное.
Посетители бросили свои игры и, возбужденно гомоня, начали стягиваться к центру. Немаляев поднял палец и, дождавшись тишины, набрал номер.
