Майк Резник - Черная Леди
— А с чем я имею дело?
— Если я вам скажу открыто, вы мне не поверите.
— Может, и не поверю, но почему бы вам не сказать, чтобы я составил собственное мнение?
Венциа покачал головой.
— Не поверите. А чтобы было понятнее, я лучше начну с начала.
Он глубоко вздохнул и продолжал:
— Шесть лет назад у меня были кое-какие дела на Пирексе III. Кто-нибудь из вас о нем слышал?
— Ни разу, — сказал Хит.
— Я слышал, — сказал я. — Там был крупный мятеж против Олигархии.
— Именно, — сказал Венциа. — Восстало не местное население. Я до сих пор не думаю, что каарны понимают, что такое Олигархия, а если бы и понимали, им все равно наплевать. Все, что им нужно — греться на солнышке и сочинять свои дурацкие одиннадцатисложные поэмы. Но люди-колонисты — дело другое. Они посчитали, что Олигархия облагает их торговлю непомерными налогами, и в конце концов провозгласили независимость.
— Какое отношение имеет это все к Черной Леди? — спросил Хит.
— Я уже подхожу к этому, — ответил Венциа. — Я оказался на Пирексе III как раз во время мятежа. Они никак не смогли бы победить — через три дня прибыл Флот и расстреляли каждого десятого — но борьба была кровавой. Как большинство прибывших с других миров, я нашел убежище в одном из посольств и решил переждать.
При воспоминании об этом лицевые мышцы у него задергались.
— Я находился в посольстве Сириуса V, когда в него угодила бомба. Я чувствовал, что здание рушится, но подумал, что еще успею помочь спасательной команде вытащить через окно нескольких раненых. Мы передали наружу первого и тащили второго, когда здание рухнуло, и я оказался погребен под парой тонн обломков.
Он чуть помолчал, вспоминая.
— Не знаю, сколько я был без сознания. Помню, как очнулся и попытался прокопать себе выход, но понял, что обе руки сломаны. Мне было трудно дышать, я захлебывался собственной кровью. Я слышал, как спасатели, раскапывая руины, зовут меня по имени, но был слишком слаб, чтобы ответить. Наконец настал момент, когда я понял, что вздохнул в последний раз и через секунду умру.
Он снова замолчал, глядя в пространство так, как, наверное, смотрел в темноту в тот далекий день.
— И тут я увидел ее.
— Ее? — повторил Хит. — Хотите сказать, Черную Леди?
Венциа кивнул.
— Она стояла, протянув руки, и манила меня. Я пытался встать, но не мог шевельнуться.
— И что дальше? — спросил Хит.
— Я очнулся в больнице, — сказал Венциа, лицо которого все еще отражало борьбу чувств. — Наверное, меня откопали через минуту или две.
Мне сказали, что я не дышал, но в неотложке меня оживили. Я этого не помню. В памяти осталась лишь Черная Леди, с протянутыми руками, зовущая меня к себе.
— Галлюцинация, — сказал Хит.
— Так я тогда думал, — согласился Венциа.
— Что изменило ваш взгляд? — спросил я.
— Я увидел ее через год.
— Где? — спросил Хит.
— На Деклане IV, моей родной планете. Я еще выздоравливал, книги и головизор осточертели, так что когда на неделю приехал цирк, я решил, что достаточно здоров телом и изнурен духом, чтобы купить билет.
Он ненадолго прикрыл глаза, вспоминая.
— Там был совершенно блестящий укротитель. Парень работал с сатанинскими кошками с Киларстры, а их до него никто не дрессировал, и в его программе был еще голубой дракон.
— Голубой дракон? — повторил Хит. — Никогда о таких не слышал.
— Это рептилия размером с небольшой дом откуда-то с Периферии — и он забирался прямо к ней в пасть! То есть, эта тварь могла его целиком проглотить! Я никогда в жизни ничего подобного не видел.
Он помолчал, потом снова открыл глаза.
— Когда представление закончилось, я подождал у выхода, чтобы выразить ему свое восхищение. Ясно, что я был не один такой, потому что полиция выстроила кордон от циркового шатра до его автомобиля, а когда наконец он вышел, с ним под руку была она.
— Черная Леди? — спросил Хит.
Венциа кивнул.
— Меня как громом ударило. То есть — вот она, живое воплощение того, что я считал галлюцинацией. Неотличимая до последней черточки.
— Вы говорили с ней? — спросил я.
— Полицейские и близко меня не подпустили, — он вдруг поднял глаза.
— Если позволите, я еще выпью.
— Сейчас? — вырвалось у Хита, явно возмущенного перерывом в повествовании.
— Да, пожалуйста.
Хит скорчил рожу, пошел к бару, быстро смешал коктейль и вернулся ос стаканом. На это у него ушло не больше сорока секунд.
— О'кей, продолжайте, — сказал Хит. — Когда вам удалось, наконец, поговорить с ней?
— Никогда, — сказал Венциа.
— Вот так? — недоверчиво воскликнул Хит. — И это все?
— Это только начало, — ответил Венциа. — Тогда я не знал, кто она или что.
— А теперь знаете?
— Да. На следующий вечер я снова пошел в цирк в надежде с ней встретиться. В этом не было ни романтики, ни страсти, ничего такого. Я просто хотел рассказать ей, что со мной было.
Он беспомощно передернул плечами.
— Даже не знаю, почему.
— Итак, вы вернулись в цирк на следующий вечер… — подсказал Хит.
Венциа кивнул.
— Да, вернулся на следующий вечер, — повторил он, и лицо его опять исказилось, — и укротитель снова влез в пасть голубого дракона, а голубой дракон закрыл ее, как в прошлый раз — только на этот раз раздался кошмарный хруст, а когда синий дракон опять разинул пасть, там ничего не было.
Венциа прервал речь и осушил стакан.
— Это звучит ужасно! — сказал я.
— Это и было ужасно, — согласился он. — Я задержался после представления, чтобы высказать женщине свои соболезнования, но не смог ее найти. Расспрашивал на следующий день, но после представления ее никто не видел.
Он сделал паузу.
— Она так и не появилась, а когда цирк покидал Деклан IV, они уехали без нее. Тогда я еще верил, что люди не могут растворяться в воздухе, а поскольку мне было известно, что Деклан она не покидала, я нанял детективное агентство, чтобы найти ее. Но ее не нашли.
— Я верю, что она исчезла с моего корабля, но у вас не могло быть такой уверенности, — сказал Хит. — Во всяком случае, на основании рассказанного. Логичнее было бы предположить, что она покинула планету прежде, чем вы наняли детективов. Деклан IV — мир довольно оживленный, наверное, корабли садятся и отправляются каждые несколько минут.
— Именно так я и предположил, — ответил Венциа. — Я думал, что это случайное совпадение, и ее исчезновение несколько странно, вот и все.
Он сделал глубокий выдох.
— Пока не увидел на аукционе по продаже имущества ее портрет.
Он обернулся ко мне.
— Его купил Малькольм Аберкромби. Работы Джастина Крэга.
— Вы, наверное, удивились, — сказал я.
