Гарри Гаррисон - Плененная Вселенная
— Это случилось уже давно. Меня лечили. Но сегодня я повредил рану. В твоем поясе есть хоть какие-нибудь лекарства?
— Пакет для оказания первой помощи, мы все обязаны иметь его при себе. — Она достала его дрожащими пальцами, вскрыла и прочитала список компонентов.
— Хорошо. — Он расстегнул одежду, и она отвернулась. Глаза ее были полны тревоги. — Бинты, антисептик, противоболевые таблетки. Все это должно помочь. — Потом, внезапно поняв, он сказал: — Я скажу тебе, когда ты снова сможешь смотреть. — Она прикусила губу и согласно кивнула, прикрыв глаза. — Похоже, что Главный Наблюдатель совершил огромную ошибку, не сказав вам о случившемся. — Ему следовало быть внимательным при изложении своей истории — в ней были детали, о которых ей лучше не знать. Но по крайней мере основные факты он мог ей сообщить. — То, что я сказал тебе, когда посмотрел на звезды, было правдой. Мы прошли Проксиму Центавра, я понял это, потому что нашел навигационные машины, которые сказали мне об этом. Если ты еще сомневаешься, я могу отвести тебя туда, и они скажут тебе об этом. Я пошел к Главному Наблюдателю с полученными сведениями, и он не стал отрицать их правоту. Если бы мы повернули сейчас же, то подошли бы к Проксиме Центавра через пятьдесят лет, во исполнение цели Великого Создателя. Но много лет назад Главный Наблюдатель и другие решили не выполнять волю Великого Создателя. Я и это могу доказать с помощью вахтенного журнала, находящегося в отсеке Главного Наблюдателя. Там говорится о решении этих людей, а также о том, что они договорились ничего не сообщать вам, остальным, о своем решении. Ты понимаешь, о чем я тебе сообщил?
— Думаю, что да. — Ее голос был едва слышен. — Но все это так ужасно. Почему они так поступили? Почему пошли на такое? Отказались повиноваться воле Великого Создателя?
— Потому что они злые и себялюбивые людишки, хотя они Исследователи. И теперешние Исследователи — не лучше. Они снова скрывают правду. Они не хотели позволить мне сообщить ее. Они решили услать меня отсюда навсегда. А теперь... Ты поможешь мне устранить эту несправедливость?
И снова девушка оказалась в растерянности перед свалившейся на нее ответственностью. Она не была подготовлена к тому, чтобы выносить такую тяжесть. В ее упорядоченной жизни существовало лишь повиновение, но никогда — умение принимать решения. И сейчас она била в полной растерянности. Возможно, решение бежать к нему, расспросить его было единственным выражением собственной воли за всю ее долгую, но такую однообразную жизнь.
— Я не знаю, что делать. Я ничего не хочу делать. Я не знаю...
— Я знаю, — сказал он, застегывая одежду и вытирая мокрые пальцы. Потом он взял ее за подбородок и посмотрел прямо в ее огромные пустые глаза. — Решать должен Главный Наблюдатель, потому что это его жизненная обязанность. Он скажет тебе, прав я или нет и что нужно делать. Пойдем к Главному Наблюдателю.
— Да, пойдем, — она даже вздохнула от облегчения: тяжкая ноша ответственности свалилась с ее плеч. Ее мир снова будет приведен в порядок, и тот, кому надлежит принимать решения, будет решать. Она уже была готова забыть печальные события последних дней: они просто не вмещались в ее упорядоченное существование.
Чимал низко пригнулся к машине, чтобы его грязная одежда не бросалась в глаза. Но подобная мера предосторожности не являлась необходимой: случайных прохожих в туннелях не было. Все, кто мог, находились на важных пунктах, остальные же были физически неспособны к действиям. Скрытый мир находился в том же состоянии агонии, что и мир долины. Но, к несчастью, с меньшей надеждой на перемены, подумал Чимал, выбираясь из машины у входа в туннель, ведущий к отсеку Главного Наблюдателя. В туннеле никого не было.
Не было никого и в отсеке. Чимал вошел, осмотрел комнаты, потом растянулся во всю длину кровати.
— Он скоро вернется; самое лучшее, что мы можем сделать, это ждать его здесь.
Он все еще не слишком хорошо себя чувствовал. Таблетки вызывали у него сон, и он не осмеливался больше их принимать. Наблюдательница Оружия опустилась в кресло, сложила на коленях руки и терпеливо ждала приказа, который должен был внести порядок в ее жизнь. Чимал то начинал дремать, то просыпался от толчка, то снова засыпал. Теплый воздух комнаты осушил его одежду, и боль притупилась. Глаза его закрылись, и, помимо своей воли, он погрузился в сон.
Рука, положенная на его плечо, вырвала его из сна, покидать который он не хотел. Лишь когда память вернулась к нему, он начал бороться со сном и с нежелающими подниматься веками.
— Слышны голоса, — сказала девушка. — Он возвращается. Не нужно, чтобы тебя нашли тут лежащим.
Да, не нужно. Нельзя, чтобы его снова усыпили газом и забрали. Собрав всю свою волю и энергию, он заставил себя выпрямиться, встать и с помощью девушки направился в дальнюю часть комнаты.
— Мы тихонько подождем там, — сказал он, когда дверь стала открываться.
— Пока машина наверху, не зовите меня, — говорил Главный Наблюдатель. — Я устал. Эти несколько дней отобрали у меня годы жизни. Я должен отдохнуть. Поддерживайте туман в северной части долины. Когда Деррик достаточно оснастится, один из вас спустит его и подсоединит кабели. Сделайте это сами, я должен отдохнуть.
Он закрыл дверь. Чимал поднял руки и закрыл ими рот Главного Наблюдателя.
7
Старик не сопротивлялся. На мгновение его руки дернулись, и он повел глазами, пытась разглядеть лицо Чимала, но никакого протеста не высказал. Чимал, хотя это и стоило ему усилий, не выпускал Главного Наблюдателя до тех пор, пока не уверился, что провожавшие его люди ушли. Тогда он освободил его и указал на стул.
— Садись, — приказал он. — Мы все сядем, потому что я больше не могу стоять. — Он тяжело опустился на ближайший стул, а двое друих тут же автоматически повиновались его приказу. Девушка ожидала инструкций, старик же был до предела измучен событиями последнего времени.
— Посмотри на дело своих рук, — хрипло проговорил Главный Наблюдатель. — Дьявольщина, разрушение, смерть — мы познали все это. А теперь ты задумал еще более тяжкое преступление...
— Молчи, — сказал Чимал, поднеся палец к губам. Он был настолько изнурен, что не был способен ни на какие эмоции, даже на ненависть, и его спокойствие подействовало на остальных.
Главный Наблюдатель что-то пробормотал. Он не прибег к помощи своего крема для бритья, и на его щеках топорщилась серая щетина.
— Слушай внимательно и постарайся понять, — начал Чимал, и голос его был таким тихим, что им пришлось напрячь слух. — Все изменилось. Долина никогда не будет прежней, ты должен это понять. Ацтеки видели, как я мчался верхом на богине, и они поймут, что все не так, как их учили. Коатлики никогда больше не будет ходить. Дети будут рождаться от родителей из разных деревень, они будут Прибывшими — но не будет никакого прибытия. А твои люди, что с ними? Они понимают, что что-то не так, но что именно — не знают. Ты должен сделать единственно возможную вещь — повернуть корабль,
