Алексей Кулаков - Владелец заводов, газет и пароходов...
- Ага. "Из рук в руки"! Очен-но даже подходящее название!
Идея издания, целиком и полностью посвященного объявлениям - о поиске работы, своей второй половинки, продаже ненужных вещей... Да мало ли о чем можно написать в такую газету? Опять-таки, упорядочить все это дело по разделам, добавить губернские и уездные вкладыши, да цену особо не задирать - и главное тираж, тираж побольше! Сколько крестьян да прочего работного люда приходит каждый год в первопрестольную, причем практически наобум, надеясь только на авось? А в другие города?
- Гхм-кхм. Нда-с.
Иван Дмитриевич тяжело вздохнул, вспоминая, как сам в двенадцать лет покинул родное село в Костромской губернии, отправившись на заработки. Правда, ему очень сильно повезло - нашлись добрые люди, дали с собой письмо с рекомендацией, да адресок указали... Пятнадцатилетним в Москву пришел. Первые четыре года жалования вообще не видел, работал за еду, да науку торговую. Сам всего добился, сам! Прилежностью, трудолюбием, сметкой, собственным разумением и трудом! Кто он был? Выходец из крестьян, сын волостного писаря, устроившийся обычным служкой в книжную лавку. Стал же - купцом первой гильдии, одним из столпов книгоиздательского и газетного дела в России!
- А со временем!..
Вспомнив конкурентов и некоторых своих "приятелей", он недобро нахмурился. Потом мысли перескочили на титулованного компаньона, с которым у него поначалу вышла некоторая неприязнь. И то сказать - ведь чуть ли не силком вошел в его дело! Зато потом, после одного очень долгого разговора, меж ними как-то незаметно родилось по-настоящему полное взаимопонимание. Да, молодой князь хотел почти невозможного - контролировать если не весь, то большую часть печатного рынка империи. Невозможно! Но... Как он тогда казал? Да еще этак полушутя-полусерьезно? "Мы рождены, чтоб сказку сделать былью"? Сытин сжал в кулак что-то невидимое, легонько им потряс, и пообещал:
- Еще как сделаем!
Сложив газету и брошюрки в одну аккуратную стопочку, Иван Дмитриевич совсем было собрался слегка размять ноги, прогулявшись до типографии - ибо помощники помощниками, а хозяйский пригляд никогда лишним не будет. Но не успел, так как один из тех самых помощников (по совместительству исполняющий должность секретаря) принес незнакомую визитку. А следом пожаловал и ее хозяин, потомственный вичугский купец первой гильдии, Николай Михайлович Красильников. По крайней мере, именно так было написано на светло-бежевой картонке. Вот только одежда на нем была не совсем подходящая для торгового сословия, да и манеры! Кхм, тоже более приличествовали какому-нибудь дворянину, а совсем не купцу. Впрочем (Сытин про себя вздохнул), клиентов, как и родню - не выбирают.
- Какой заказ желаете разместить? Рекламные листовки, прейскуранты, этикеты, заметку или статью в газетах? Или, быть может, надобно книгу издать?
- Мое дело не совсем того свойства, почтенный Иван Дмитрич, как вы о нем подумали. Мм?.. Как бы это сказать?..
- Да как есть, так и говорите, мы ко всему привыкшие.
- Ну что ж, напрямик, так напрямик. Пожалуй, это даже лучше. Не могли бы вы, почтеннейший Иван Дмитрич, устроить мне встречу с вашим компаньоном? Или хотя бы передать ему из рук в руки мое письмо?
Ничуть не удивляясь, причем как прозвучавшей просьбе, так и подобному знанию о личности компаньона (все же купеческая Москва - одна большая деревня, в которой все знают о всех), Сытин всего лишь приветливо улыбнулся:
- Почему бы вам не обратиться на Мясницкую, в представительство его компании? Если хотите, могу подсказать адрес.
- Благодарю покорно, я там уже был. Три раза. И в столичном отделении, что на Невском, тоже. Как и в самом Сестрорецке. Предвосхищая ваш возможный вопрос - оба моих письма на имя его сиятельства так же остались без ответа.
- Нда-с. И такое бывает. Ну что ж поделаешь, Александр Яковлевич очень занятой человек.
Молодой купчик намек понял совершенно правильно. Недолго подумав и переменив позу, в которой сидел перед хозяином, Красильников честно признался, в чем же причина его столь выдающейся настойчивости:
- Два года назад я вступил в полные права и принял бразды правления семейным делом. Товариществом мануфактур Красильниковых - быть может, вам доводилось что-то о не слышать?
Во взгляде хозяина появилась еле заметная искорка доброжелательства. Не потому, что он слышал про товар из вичугских текстильных мануфактур много хорошего хотя и в самом деле - слышал, и немало. Просто, так уж повелось на Москве-матушке, что наибольшим уважением в купеческой среде пользовались именно промышленники-фабриканты. За ними шли те, кто занимался исключительно торговлей, ну а в самом низу стояли разного рода ростовщики да менялы - неспособные ни произвести что-нибудь хорошее, ни купить это хорошее да перепродать с тройной выгодой. Только наживаться на нужде человеческой.
- Ну как же, как же. И?
Молодой купец еще раз переменил позу, вздохнул, и бухнул:
- Я бы хотел предложить его сиятельству приобрести долю в товариществе. Довольно заметную.
- Гм. Вот как.
Услышав такое, издатель почувствовал легкое замешательство. Представитель купеческой династии желает пустить кого-то в семейное дело, налаженное, и приносящее стабильный доход? Уж не ослышался ли он?
- Именно так! Понимаю ваш скепсис, почтенный Иван Дмитрич, но поверьте - это очень взвешенное решение, многажды раз обдуманное, и даже одобренное остальными пайщиками Товарищества.
Теперь уже Сытин глубоко задумался, вспоминая - а что же именно такого хорошего он слышал про Красильниковские мануфактуры? Вспомнил. Хм, а ведь по всему выходило, что предложение очень даже выгодное. Ну, тогда грех не помочь.
- Что ж, давайте ваше письмо, Николай Михайлович, передам в лучшем виде.
Обрадованный фабрикант тут же выложил на стол конверт из веленевой бумаги.
- Не сочтите за назойливость, почтенный Иван Дмитрич - а когда?..
- Думаю, на этой неделе.
Провожая молодого купчика почти до входной двери, (все равно ведь собирался спуститься в типографию, не так ли?), Сытин все никак не мог отделаться от мысли, что Фортуна на удивление благосклонна к его компаньону. Иные богатеи годами кружат вокруг таких вот мануфактур да товариществ, уговаривают, выгадывают момент, свадьбы по расчету устраивают - а тут! Деньги сами за князем бегают, да вот беда, все никак догнать не могут.
- Так я могу надеяться?..
- Всенепременно.
Распрощавшись со своим несостоявшимся клиентом, Иван Дмитриевич дошел-таки до печатного производства, являвшегося предметом его особенной гордости. Новейшее оборудование и опытнейшие работники, коих он весьма ценил, (можно даже сказать, холил и лелеял), составляли саму основу его дела, позволяя оное планомерно развивать и расширять. Недаром ведь князь Агренев обратил на него самое пристальное внимание - среди книгоиздателей он один из лучших! А с таким компаньоном, как его сиятельство, да с божьей помощью, и вовсе станет самым лучшим. И крупным, хе-хе. В очередной раз улыбнувшись своим мыслям, Сытин спустился с небольшого приступка на входе в цех, немного прошелся вдоль переплетного отделения, и, не удержавшись, подхватил на руки только-только одетый в обложку "Букварь". Полистал, глубокомысленно похмыкивая, и подмечая опытным глазом многочисленные отличия от обычных изданий. Все было проще, нагляднее, и... Живее, что ли? По такому букварю грамоту постигать - одно удовольствие! Крупный текст с картинками-объяснениями, небольшие примеры, что называется "из жизни", понятные упражнения - не то, что в "высочайше одобренном" образце, по которому дети учатся в начальных и церковно-приходских школах. Жалко только, что дальше реальных училищ, открываемых его сиятельством, подобный учебник не пойдет - в министерстве народного просвещения новый образец лет десять согласовывать да "редактировать" будут. Так что "букварь" безымянного автора лег обратно, а взамен него Сытин поискал уже отпечатанный трехтомник "Истории Французской революции" Томаса Карлейля, заново переведенный на русский язык. С первого, да и второго взгляда, новое издание почти не отличалось от старого - ну, разве что немного сместились кое-какие смысловые акценты, чуть иначе подан материал, да иллюстраций добавилось. А в результате, книга получилась откровенно страшноватая. Такую вот "Историю" почитаешь, на картинках подробности поразглядываешь, а потом всю ночь будут отрубленные головы сниться. Или агрегат доброго доктора Гильотена, весь в бурых потеках засохшей "смазки".
