Скотт Вестерфельд - Мятежная
— Иди сюда, — позвал он.
— А там… там ведь на самом деле нет поезда со скелетами ржавников?
— Пока мне ничего такого не попадалось. Но может быть, нам сегодня повезет.
Тэлли легла на живот и поползла внутрь туннеля, между холодных, тяжелых камней.
Впереди мелькнул огонек, и Тэлли увидела Дэвида, сидящего с фонариком в руке на корточках в небольшой пещерке. Тэлли подползла ближе и села рядом с ним на плоский обломок камня. Их окружили огромные тени.
— Значит, туннель обрушился не целиком.
— Вовсе нет. Скала растрескалась на куски — большие и маленькие. — Дэвид направил луч фонарика в расселину между собой и Тэлли. Тэлли прищурилась, вгляделась в темноту и увидела внизу более обширное пустое пространство. Блеснул металл — это был отрезок колеи. — Ты только представь себе, что мы смогли бы туда забраться, — мечтательно проговорил Дэвид. — Не пришлось бы выпутывать рельсы из всех этих лиан. Лежит колея и только ждет, когда мы к ней придем.
— Ну да, всего сотня тонн скал на пути.
Он кивнул.
— Это верно, но оно того стоит. — Он направил луч на свое лицо и скорчил жутковатую гримасу. — Тут никого не было сотни лет.
— Круто.
У Тэлли мурашки бежали по коже, ее взгляд то и дело падал на темные трещины в скалах, окружавших их. Может быть, люди сюда и вправду давно не наведывались, но в темных прохладных пещерах мало ли кто мог обосноваться.
— А я все думаю, — проговорил Дэвид, — что туннель мог бы открыться перед нами, если бы только мы смогли сдвинуть с места самый правильный камень…
— Главное, чтобы не самый неправильный, из-за которого нас всех тут придавит.
Дэвид рассмеялся и перевел луч фонарика на Тэлли.
— Я так и думал, что ты это скажешь.
Тэлли вгляделась в темноту, пытаясь рассмотреть выражение лица Дэвида.
— Ты о чем?
— Я же вижу, как сопротивляешься.
— Сопротивляюсь? Чему?
— Жизни в Дыме. У тебя она вызывает сомнения.
У Тэлли снова по спине побежали мурашки, но на этот раз не от страха перед тем, что где-то рядом — змеи, летучие мыши или кости давно умерших ржавников. «Неужели Дэвид уже догадался, что я шпионка?»
Ну… да, пожалуй. Мне и правда все это кажется несколько сомнительным, — немного скованно отозвалась она.
Дэвид кивнул, его глаза сверкнули в темноте.
— И хорошо. Ты воспринимаешь все всерьез. А многие ребята попадают сюда и думают, что здесь сплошные развлечения и игры.
— Я ни одной секунды так не думала, — тихо проговорила Тэлли.
— Я это понял. Для тебя это не просто забава, как для большинства беглецов. Даже Шэй, которая твердо верит в то, что Операция Красоты не нужна, не до конца понимает, до какой степени это серьезно — Дым.
Тэлли промолчала.
После долгой паузы Дэвид продолжал:
— Тут опасно. Большие города — они как эти камни. Могут казаться прочными на вид, но стоит их расшевелить, и они обрушатся.
— Кажется, я понимаю, что ты имеешь в виду, — сказала Тэлли. С того дня, когда она отправилась на операцию, она чувствовала, как давит на нее оставшийся теперь за спиной город. Она из первых рук узнала о том, что места вроде Дыма очень мешают жить людям типа доктора Кейбл. — Но все-таки мне не совсем ясно, почему они там так из-за вас бесятся.
— Это долгая история. Но некая ее часть…
Тэлли немного подождала и спросила:
— Что?
— Ну… Это тайна. Обычно я не рассказываю об этом никому, пока они какое-то время не поживут здесь. Несколько лет. Но ты, похоже… человек довольно серьезный и сможешь понять.
— Можешь доверять мне, — выпалила Тэлли и тут же подумала: «С какой стати? Я — шпионка, я — подсадная. Я — последний человек, которому должен доверять Дэвид».
— Надеюсь, что это так, Тэлли, — проговорил Дэвид, потянувшись к ней. — Потрогай мою ладонь.
Она взяла его за руку и провела кончиками пальцев по ладони. Кожа оказалась грубой, шершавой, как крышка стола в столовой, а на большом пальце загрубела мозоль — жесткая и сухая, как задубевшая от времени шкура. Неудивительно, что он целый день работал и не жаловался.
— Вот это да! А долго надо зарабатывать такие мозоли?
— Лет восемнадцать.
— Лет во… — Тэлли не договорила. Она в изумлении умолкла, мысленно сравнила мозоли Дэвида со своей нежной, покрывшейся водянками кожей и попыталась представить себе изнурительные полдня тяжкой работы, растянутые на всю жизнь. — Но как же это?
— Я не беглец, Тэлли.
— Не понимаю.
— Мои родители были беглецами, а я нет.
— О… — Тэлли почувствовала себя очень глупо, но ей такое и в голову не приходило.
Ведь если кто-то умудрился прожить в Дыме всю жизнь, он мог тут и детьми обзавестись. Правда, малышей она пока не видела. И вообще, поселок показался ей таким хрупким, таким непостоянным… Рожать в нем — все равно что рожать в туристическом походе.
— Но как же они смогли? В смысле — без всяких врачей…
— Они сами врачи.
— А-а… Но… погоди. Врачи? Сколько же им было лет, когда они убежали?
— Не так уж мало. Они в то время уже не были уродцами. Кажется, это называется «красавцы среднего возраста».
— Ага, наверняка они были уже среднего…
Юные красавцы и красотки при желании могли учиться или работать, но на практике мало из них кто задумывался о профессии, пока не переходил в категорию «зрелых».
— Стоп. Что ты хочешь сказать? Что значит «они уже не были уродцами»?
— Не были. А теперь они уродцы.
Тэлли пыталась заставить свой разум осмыслить сказанное Дэвидом.
— Ты хочешь сказать, что им не делали третью операцию? Они уже старики, но выглядят на средний возраст?
— Да нет, Тэлли. Я же сказал. Они врачи.
Тэлли содрогнулась. Это известие поразило ее куда сильнее, чем срубленные деревья или жестокие красавцы и красотки. Таких потрясений ей не приходилось переживать с того дня, как из Уродвилля ушел Перис.
— Они сделали операцию, чтобы отменить последствия предыдущих двух?
— Да.
— Они оперировали друг друга? Здесь, в этой глуши? Чтобы стать… — У нее перехватило дух, она чуть не захлебнулась собственными словами.
— Нет. Они обошлись без хирургии.
Темная пещера вдруг словно бы сдавила Тэлли со всех сторон, вытеснила воздух из ее грудной клетки. Усилием воли девочка заставила себя дышать.
Дэвид убрал руку. Только теперь Тэлли смутно осознала, что все это время они сидели, взявшись за руки.
— Не стоило мне тебе рассказывать об этом.
— Нет-нет, Дэвид, прости меня. Это мне не надо было так охать и ахать.
