Айзек Азимов - Установление и Империя
– Ах, так? И как долго это продлится? Долго еще меня будет оглушать твоя трескотня?
– Около месяца, я бы сказал – а потом у меня появится кое-что для тебя. А может быть, и нет.
Но что из того? Если это выходит за рамки планов Селдона, то наши шансы чертовски малы, просто
страшно сказать, до какой степени малы.
Индбур с яростью напустился на психолога.
– Вот я и раскусил тебя, изменник. Ты врешь! Разве ты не один из этих преступных
распространителей слухов, сеющих пораженчество и панику по всему Установлению и делающих
мою работу вдвойне тяжелой?
– Я? Я? – Мис медленно закипал гневом.
Индбур выругался.
– Потому что, клянусь космическими пылевыми облаками, Установление победит.
Установление должно победить!
– Невзирая на потерю Хорлеггора?
– Мы ничего не потеряли. А ты проглотил и эту ложь, да? Мы значительно уступали в числе и
были преданы…
– Кем? – презрительно поинтересовался Мис.
– Вшивыми подзаборными демократами! – заорал на него Индбур. – Я давно знал, что флот
кишит демократическими ячейками. Большинство их было выметено, но осталось, видно, достаточно
для необъяснимой сдачи двадцати кораблей прямо в гуще атакующего флота. Достаточно, чтобы
свести дело к этому якобы поражению. А по этому поводу скажи-ка мне, мой несдержанный на язык,
простецкий патриот и средоточие основных добродетелей, – каковы твои собственные связи с
демократами?
Эблинг Мис отмахнулся.
– Ты бредишь, что ли? А как насчет последующего отступления и потери половины Сивенны?
Опять демократы?
– Нет, не демократы, – маленький человечек остро улыбнулся. – Мы отступаем – как всегда
отступает при атаке Установление, пока неизбежное шествие истории не обратится нам на пользу. Я
уже вижу результаты. Так называемое демократическое подполье уже распространяет манифесты,
клятвенно обещая помощь и союз с правительством. Это может быть с их стороны лицемерием,
прикрытием для более глубокой измены, но я его отлично использовал. Выжатая из этого пропаганда
окажет свое влияние, каковы бы ни были планы самих этих предателей и гадов. И даже еще лучше…
– Даже еще лучше, Индбур?
– Суди сам. Два дня назад так называемая Ассоциация Независимых Купцов объявила войну
Мулу, и флот Установления одним махом усилился на тысячу кораблей. Видишь ли, этот Мул заходит
слишком далеко. Он нашел нас разъединенными и ссорящимися между собой, но под натиском его
нападения мы объединяемся и усиливаемся. Он обязан проиграть. Это неизбежно – как и всегда.
Мис все еще источал скептицизм.
– Ты хочешь сказать мне, что Селдон запланировал даже случайное появление мутанта.
– Мутанта! Отличить его от человека ты и я можем лишь на основе бредней мятежного
капитана, каких-то иноземных молодоженов, да чокнутого жонглера и клоуна. Ты забываешь самое
убедительное свидетельство из всех – твое собственное.
– Мое собственное? – на какой-то миг Мис опешил.
– Твое собственное, – усмехнулся мэр. – Свод Времени открывается через девять недель. Как
насчет этого? Он открывается при кризисе. А если нападение Мула – не кризис, тогда где же
"настоящий" кризис, тот, из-за которого открывается Свод? Ответь мне, ты, мешок сала.
Психолог пожал плечами.
– Хорошо, пусть. Если это приводит тебя в восторг… Однако окажи мне милость. Только на
тот случай… только на тот случай, если старина Селдон произнесет речь, а дело пойдет куда-то не
туда, ты мог бы позволить мне присутствовать на Великом Открытии.
– Прекрасно. Убирайся отсюда. И не попадайся мне на глаза девять недель.
– С превеликим удовольствием, ублюдок ты этакий, – уходя, пробормотал Мис себе под нос.
18. Падение Установления
Атмосфера, царившая в Своде Времени, во многих отношениях трудно поддавалась
определению. Едва ли следовало говорить о запустении, поскольку Свод был хорошо освещен и
кондиционирован. Стены были украшены теплыми цветными узорами, ряды закрепленных кресел
отличались комфортабельностью и, казалось, были задуманы для вечного пользования. Свод хорошо
сохранился: три века не оставили после себя заметного следа. Несомненно, здесь не предпринималось
никаких усилий по созданию благоговейного страха или почтения, поскольку вся обстановка была
простой и повседневной – в сущности, почти незаметной.
И все же, несмотря на все эти положительные черты, что-то здесь было не то – и это что-то
сосредотачивалось вокруг стеклянного куба, прозрачная пустота которого господствовала над
половиной помещения. Четырежды на протяжении трех веков живой призрак Хари Селдона восседал
внутри куба и держал речь. Дважды он обращался в пустоту.
Старец, видевший великие дни вселенской Империи, спроецировал себя в будущее на
протяжении трех веков и девяти поколений – при том он по-прежнему лучше понимал Галактику
своих пра-пра-пра-правнуков, чем они сами.
Пустой куб терпеливо ждал.
Первым прибыл Мэр Индбур III, проехав на своем церемониальном мобиле по притихшим в
ожидании улицам. Вместе с ним прибыло и его личное кресло, которое было выше и шире здешних
кресел. Оно было водружено впереди всех прочих, и Индбур возвысился над всем, кроме стеклянной
пустоты впереди.
Важный чиновник по его левую руку почтительно наклонил голову.
– Превосходительство, закончены приготовления к максимально обширному субэфирному
вещанию сегодня ночью, для официального заявления вашего превосходительства.
– Хорошо. Пока что пусть продолжаются специальные межпланетные программы, касающиеся
Свода Времени. Разумеется, не должно быть никаких предсказаний или рассуждений на эту тему.
Продолжает ли реакция общественности оставаться удовлетворительной?
– Превосходительство, она именно такова. Злонамеренные слухи, ранее преобладавшие,
ослабли еще более. Широко распространяется уверенность.
– Хорошо!
Он жестом отослал чиновника и поправил свой пышный воротник.
Без двадцати минут полдень!
Руководители крупнейших торговых организаций, служившие надежнейшей опорой мэрии,
появились поодиночке или маленькими группами, с той степенью пышности, которая
приличествовала их финансовому положению и благосклонности мэра. Каждый представлялся мэру,
получал взамен пару благодарных слов и занимал назначенное ему место.
Откуда-то, не очень соответствуя всей этой напыщенной церемонии, появился Ранду с
Хэйвена и, не дожидаясь своего представления, пробрался к креслу мэра.
