Айзек Азимов - Установление и Империя
образ – и вдруг стремительно, откуда-то снизу вверх сложился дворец. Каждый кирпичик был своего
цвета; каждый цвет – искоркой; каждая искорка – колючим светом, меняющим образы и увлекающим
взгляд ввысь, к двадцати башенкам, сложенным из самоцветов.
Блистающий ковер развернулся навстречу, вихрясь, разматывая нематериальную паутину,
заполнившую все пространство, а из нее вверх ринулись светящиеся ростки и расцвели деревьями,
певшими свои собственные мелодии.
Бейта сидела, окутанная световыми узорами. музыка колыхалась вокруг нее, иногда
поддаваясь стремительным, лирическим порывам. Женщина потянулась, чтобы коснуться хрупкого
дерева, и цветущие стебли поплыли вниз и погасли, каждый с чистым, едва слышным звоном.
Музыка грянула десятками цимбал. Перед Бейтой струями вздыбилось пламя – и стекло по
невидимым ступеням к ней на колени, растекаясь быстрыми потоками, выбрасывая огненные искры к
ее поясу, и между ее коленями возник радужный мост, а на нем – маленькие фигурки.
Селение, и сад, и крошечные мужчины и женщины на мосту, уходящем вдаль, насколько
хватало взгляда, плывущие через сходившиеся к ней величавые волны музыки струн…
И вдруг – пугающая пауза; нерешительное, затаенное движение, стремительное угасание.
Цвета расплылись, свернулись в шар, который сжался, поднялся и исчез.
И снова стало просто темно.
Тяжелая нога заскребла по полу в поисках кнопки выключателя, нажала его, и комнату снова
залил свет: плоский свет прозаического солнца. Бейта жмурилась, пока не потекли слезы, словно
оплакивая все, что исчезло. Эблинг Мис выглядел неуклюжим толстяком, с округлившимися глазами
и приоткрытым ртом.
Только сам Маньифико был полон жизни и ласкал свой Визи-Сонор, что-то восторженно
напевая.
– Госпожа моя, – выговорил он, – поистине этот инструмент создает самые волшебные
эффекты. Качество его настройки и реакции почти невероятны при такой нежной конструкции. На
нем я, кажется, мог бы творить чудеса. Как вам понравилась моя композиция, госпожа?
– Это было твое сочинение? – ахнула Бейта. – Твое собственное?
К ее изумлению, узкое личико Маньифико стало красным вплоть до кончика могучего носа.
– О да, мое собственное, госпожа. Мулу оно не нравилось, но часто, часто я играл его для
собственного развлечения. Однажды, в юности, я видел дворец – гигантское, богато украшенное
здание. Я видел его издали, во время большого карнавала. Там были люди несказанной красоты и
величия, превосходившие все когда-либо виденное мною позднее, даже на службе у Мула. Я создал
лишь грубое подобие, ибо убогость моего разума не позволяет достигнуть большего. Я назвал это
сочинение "Воспоминание о небесах".
В ходе этой болтовни Мис наконец очнулся.
– Слушай-ка, Маньифико, хотел бы ты делать то же для других?
На секунду клоун опешил.
– Для других? – выговорил он дрожащим голосом.
– Для тысяч, – вскричал Мис, – в огромных залах Установления. Не хотел бы ты стать своим
собственным господином, всеми уважаемым, богатым и… и… – воображение подвело его. – И все
такое? А? Что скажешь?
– Но как я могу сделаться всем этим, могущественный господин, ибо я поистине всего лишь
бедный клоун, лишенный великих благ мира?
Психолог надул губы и провел по лбу тыльной стороной ладони.
– Но ты же умеешь играть, дружище. Мир станет твоим, если ты сыграешь так для мэра и его
Торговых Трестов. Ты бы не хотел этого?
Клоун бросил быстрый взгляд на Бейту.
– А она останется со мной?
Бейта рассмеялась.
– Конечно, глупенький. Разве я могу оставить тебя сейчас, когда ты вот-вот станешь богатым и
знаменитым?
– Все это будет вашим, – возразил он искренне, – и уж конечно, все богатства Галактики станут
вашими прежде, чем я смогу отплатить за вашу доброту ко мне.
– Но, – небрежно произнес Мис, – если бы ты сперва помог мне…
– А как?
Психолог остановился и улыбнулся.
– Маленькое поверхностное зондирование, которое не повредит. Оно коснется лишь оболочки
твоего сознания.
В глазах Маньифико вспыхнул смертельный страх.
– Нет, только не зонд. Я видел, как его применяют. Он высасывает разум и оставляет череп
пустым. Мул применял его к предателям и бросал их лишенными ума бродить по улицам, пока их не
убивали из милости, – он вытянул руку, отталкивая Миса.
– Это был психозонд, – терпеливо объяснял Мис, – и даже он наносит вред человеку только при
неправильном обращении. А тот зонд, что у меня – поверхностного действия, и он не повредит и
младенцу.
– Так надо, Маньифико, – упрашивала Бейта. – Это только поможет разбить Мула и прогнать
его подальше. Как только это будет сделано, ты и я станем богаты и знамениты – на всю жизнь.
Маньифико протянул дрожащую ладонь.
– А вы будете держать меня за руку?
Бейта взяла его ладонь в свои руки, а клоун следил с расширившимися от ужаса глазами, как
приближаются блестящие контактные пластины.
…Эблинг Мис небрежно развалился в непомерно роскошном кресле в личных апартаментах
Мэра Индбура, проявляя бессовестную неблагодарность за оказанное ему снисхождение, и глядел, как
маленький мэр суетится с недовольным видом. Он отбросил окурок сигары и выплюнул табачные
крошки.
– И, кстати, Индбур, если тебе нужно что-либо для следующего концерта в Зале Мэллоу, -
сказал он, – ты можешь выкинуть этих электронных штукарей на помойку, откуда они и явились, и
предложить этой маленькой обезьянке сыграть для тебя на Визи-Соноре. Индбур, это не от мира
сего!..
Индбур сварливо заметил:
– Я позвал тебя сюда не за тем, чтобы слушать твои лекции о музыке. Что насчет Мула? Скажи
мне лучше об этом. Что о Муле?
– О Муле? Ну, я расскажу тебе. Я использовал поверхностный зонд и получил немногое.
Психозонд я употребить не мог, потому что клоун его дико боится, так что его сопротивление
пережгло бы, вероятно, при первом же контакте ублюдочные пробки в его мозгу. Но вот что я
выяснил – если только ты перестанешь стучать ногтями по столу… Во-первых, можешь уменьшить
физическую силу Мула. Он, вероятно, силен, но большая часть сказочек нашего клоуна, вероятно,
изрядно раздута его собственным испугом. Мул носит странные очки, и его взгляд убивает -
очевидно, он и в самом деле обладает какой-то ментальной мощью.
– Это мы знали с самого начала, – кисло прокомментировал мэр.
– А зондирование это подтвердило, после чего я начал работать математическими методами.
