Орсон Скотт Кард - Тень Эндера
– Их тела и души принадлежали им.
– А вы думаете, государство оставило бы их в живых? Вы думаете, они уцелели бы? Хоть кто-нибудь из них?
– Вы не заслужили радости иметь сына, – сказала сестра Карлотта.
– Но он у меня есть! Есть! – Волеску расхохотался. – Тогда как вы, мисс Карлотта, возлюбленная невеста невидимого Господа, – сколько у вас детей?
– Может, они и были копиями, Волеску, но и мертвые они стоят больше, нежели оригинал.
Он продолжал хохотать все время, пока она шла по коридору, но смех был вымученным. Она знала – такой смех маскирует горе. Но это не было горе потери, горе раскаяния. Это была печаль проклятой души.
«Боб, благодарение Господу, – думала она, – ты не знаешь своего отца. И не узнаешь никогда. Ты совсем не похож на него. Ты гораздо человечнее».
Но где-то на самых задворках мозга шевелилось сомнение: так ли уж она уверена, что у Боба больше жалости, больше человечности? А вдруг у него такое же ледяное сердце, как у этого Волеску? Неспособное к жалости? Может, у него только ума больше?
И тогда она представила себе его неумолимо растущим, превращающимся из крошки в гиганта, чье тело достигает таких размеров, что внутренние органы больше уже не могут поддерживать его существование… Вот какое наследство оставил тебе отец! И тут она вспомнила плач Давида, оплакивающего умершего сына: «Cын мой, сын мой, Авессалом! О, кто дал бы мне умереть вместо тебя, Авессалом, сын мой, сын мой!»[14]. Но Боб же еще не умер! Может, Волеску просто солгал, может, ошибся? Может, ничего такого не будет? А если и будет, так у Боба впереди еще много лет жизни. И важно одно: как он их проживет.
Бог растит детей, в которых нуждается, Он творит из них мужчин и женщин, а потом берет их к себе. Для Него их жизнь – мгновение. И важно лишь одно: на что потрачено это мгновение.
Боб использует его с толком. В этом она уверена.
Или во всяком случае, она надеется на это с такой верой, что кажется – ожидания ее уже сбылись.
12
Список
– Если Виггин – это тот единственный, кто нам нужен, то давайте отправлять его на Эрос.
– Для Командной школы он еще не готов. Пока. Это было бы преждевременно.
– Тогда надо начинать работу с одним из возможных вариантов замены.
– Это вам решать.
– Нам! Легко сказать! Выбор-то приходится делать из того, что вы нам рекомендуете!
– Я вам уже говорил о тех ребятах, что постарше. Так что у вас есть те же исходные материалы, что и у меня.
– Значит ли это, что мы располагаем полным фактическим материалом?
– А он вам нужен?
– Имеем ли мы данные на всех детей с характеристиками, соответствующими столь высокому уровню?
– Нет, не имеете.
– Почему же?
– Несколько человек дисквалифицированы по тем или иным причинам.
– Дисквалифицированы кем?
– Мною.
– На каких основаниях?
– Один из них, например, находится на грани психического заболевания. Мы пытаемся отыскать такую организацию, где бы он мог применить свои таланты. Но обязанности командира он, судя по всему, нести не сможет.
– Ладно, это первый.
– Другой проходит лечение в связи с перенесенной операцией.
– Тот дефект, по поводу которого его оперировали, ограничивает его возможности как командира?
– Он ограничивает возможности его обучения и воспитания как командира.
– Но ведь операция прошла успешно?
– Ему предстоит еще одна – третья. Если и она пройдет успешно, можно будет вернуться к этому разговору. Но, как вы сами говорите, время истекает.
– Сколько еще детей вы спрятали от нас?
– Я не прячу никого. Если же вы имеете в виду тех, о ком я вам не доложил как о подающих надежду командирах, то ответ будет такой: всех оставшихся. За исключением уже названных вам имен.
– Тогда придется быть откровенным. До нас дошли слухи об одном очень маленьком ученике.
– Они у нас все очень юны.
– До нас дошли слухи об ученике, который превосходит даже Виггина.
– У каждого из них есть свои преимущества.
– А вы знаете, у нас немало людей, которые очень хотели бы сместить вас с вашего поста.
– Если мне не доверяют отбор и обучение этих детей, как того требуют обстоятельства, я предпочитаю быть уволенным. Рассматривайте это как официальное заявление.
– Будем считать сказанное мной неудачной шуткой. Подготовьте их как можно быстрее. И помните, им потребуется еще время на пребывание в Командной школе. Если они не успеют получить наше образование, ваше тоже окажется ни к чему.
В Центре управления Боевым залом Даймак встретился с полковником Граффом. Графф перенес сюда свои секретные совещания до тех пор, пока они не убедятся, что Боб вырос настолько, что не может больше лазить по воздуховодам. У Боевого зала была собственная отдельная вентиляционная система.
На дисплее компьютера Граффа пробегал какой-то текст.
– Вы это читали? «Проблемы ведения военных действий в звездных системах, отстоящих друг от друга на много световых лет».
– Эта работа циркулирует уже некоторое время среди преподавательского состава.
– Но она анонимна, – сказал Графф. – Вы, случайно, не знаете, кто ее автор, а?
– Нет, сэр. Быть может, это вы?
– Я не ученый, Даймак, и вы это прекрасно знаете. Но если хотите знать, она написана кем-то из курсантов.
– Командной школы?
– Нашим курсантом.
И тут Даймак сразу понял, зачем его вызвали.
– Боб?
– Ему шесть лет. Работа написана на уровне диссертации.
– Мне следовало догадаться раньше. Он всегда заимствует манеру изложения у стратегов, которых читает. Или у их переводчиков. Я, правда, не могу сказать, что будет теперь, когда он прочитал Фридриха и Бюлова в оригинале – на французском и немецком. Глотает языки и тут же выдыхает их обратно.
– А что вы думаете о самой статье?
– Вы же знаете, каких усилий от меня требует необходимость держать его подальше от ключевой информации. Если он сумел написать это на основе известных ему данных, то что будет, если мы сообщим ему все? Скажите, Графф, почему бы нам не перевести его из Боевой школы, пусть в свободном поиске развивает теорию, а там видно будет, что из этого получится?
– Наша задача не в том, чтобы плодить теоретиков. Да и времени на теорию почти не остается.
– Я подумал… Послушайте, он же так мал, никто и никогда не догадается. У нас он погибнет. А ведь когда он пишет, никому и в голову не придет, кто он на самом-то деле. Никто не знает, что автор еще дитя.
– Я понимаю, о чем вы, но мы не собираемся ломать систему секретности. И точка.
– Но разве уже сейчас он не представляет серьезной проблемы для военной тайны?
– Мышка, которая ползает по вентиляционным ходам?
– Нет, я думаю, что для этого он уже слишком велик. По-моему, он уже прекратил свои ночные вылазки. Угроза безопасности, как мне кажется, состоит в том, что он догадался: если ударный флот был отправлен уже несколько поколений назад, то должно существовать какое-то объяснение, почему Боевая школа продолжает готовить будущих командиров.
– Из анализа его статей, из всей его деятельности, в которой он выступает как бы в роли преподавателя, мы можем сделать вывод, что он создал гипотезу, которая удивительно далека от истины. Но он верит этой ошибочной гипотезе только по одной причине: ему ничего не известно об ансибле. Понимаете? Потому что об этой главнейшей детали мы ему не сообщили. Так?
– Да, конечно.
– Так, видите ли, это и есть та единственная вещь, секретность которой мы будем хранить.
– И какова же его гипотеза?
– Что мы собираем детей, готовясь к войне между народами Земли или между ее народами и МФ. Сухопутная война. На Земле.
– А зачем же мы берем детей в космос, если война будет на Земле?
– Подумайте, и вы поймете.
– Потому… потому что, когда мы разобьем жукеров, начнется конфликт на Земле. А все талантливые офицеры будут уже в руках МФ.
– Понимаете, мы не можем позволить этому мальчишке публиковаться даже в системе МФ. Далеко не все из нас оборвали патриотические связи с Землей.
– Но тогда зачем вы меня вызвали, сэр?
– Потому что я хочу его использовать. Мы не ведем войны, но мы руководим школой. Вы прочли его статью о неэффективности использования офицеров в качестве преподавателей?
– Да. Будто пощечину получил.
– На этот раз он здорово просчитался, так как не знает и не может знать, насколько нетрадиционен наш подход к отбору преподавательского состава. Но в чем-то он, конечно, прав, ибо система тестирования офицеров на предмет выявления их потенциала основана на сопоставлении кандидатов с теми качествами, которые установлены у самых известных офицеров времен Второго нашествия жукеров.
– Хо-хо!
– Понимаете? Некоторые из этих высокопоставленных офицеров хорошо сражались в той битве, но война была слишком коротка, чтобы успеть выкорчевать всякое гнилье. Среди офицеров, которых тестировали, встречались и такие, о которых Боб пишет в своей статье. Так это…
