Владимир Михановский - Зашвырнуть ключи
– Соич, выйди! – крикнул комендант, заподозрив неладное.
Но Ив уже закусил удила, и кажется, никакая сила в мире не могла бы его остановить.
– Всех попрошу в бункер! – звонко выкрикнул Ив. Перед ним лоснился пульт автономного запуска ракеты, рассчитанный на аварийные ситуации.
Первым, оценив обстановку, затрусил к бункеру механик, за ним потянулись остальные.
– Ив, сумасшедший! Спутник не рассчитан на человека, – крикнул комендант, взмахнул руками, и бросился было к ракете.
– Погодите, – удержал его седовласый. – Он что, неплохой координатор, этот молодой человек?
– Отличный, но…
– Не ваша печаль.
Лицо начальника геологического центра отвердело, у губ резче обозначились вертикальные складки.
– Слишком большая ставка, – пробормотал он.
На открытой площадке остались только он и комендант, остальные скрылись в бункер. Издали в открытый люк была видна голова Ива, который тщетно старался включить старт: аварийной системой ракеты пользовались не чаще, чем стопкраном в поезде подземки.
Комендант и сам понимал, что ставка большая: пять лет отставания в нынешних условиях – срок огромный. Но на другой чашке весов – жизнь человека.
Видимо, Иву удалось наконец включить стартовую систему. Двигатели заурчали, из дюз хлынули почти бесцветные потоки пламени.
Прогрев длится сорок секунд.
Теперь уже поздно что-либо предпринять.
Комендант схватил начальника за руку и бросился к бункеру. Они едва успели ввалиться в узкую дверь. Комендант замешкался, пропуская вперед начальство, и поплатился за это: взрывная волна ударила его в спину, и комендант растянулся на бетонном полу, расквасив нос. Стоявшие в бункере расступились, кто-то помог коменданту подняться.
– Первая жертва, – попытался пошутить начальник.
– Дай бог, чтобы последняя, – пробормотал комендант, разглядывая платок, отнятый от носа.
– Соича никто не заставлял лететь на спутнике, – сказал главный геолог, обращаясь к обступившим его людям. – Он сам проявил инициативу, и она будет поощрена.
Оранжевое пятно на экране наблюдения растаяло. Ракета выходила на заданную орбиту – по кофейной поверхности, расчерченной координатной сеткой, лениво ползла клякса.
О самочувствии Соича, о том хотя бы, жив ли он, узнать было невозможно: радиосвязь с геологическим спутником не была предусмотрена.
Оставалось ждать и надеяться.
– Один французский теолог придумал в старину хорошее доказательство существования бога, – сказал седовласый начальник, нарушив тяжелое молчание. – Он математически обосновал разумность веры в Господа и вечное блаженство. Идея доказательства такова: вечное блаженство означает бесконечную протяженность во времени. Допустим, шансы на то, что бог есть, мизерны. Как бы ни были эти шансы близки к нулю, рассуждал теолог, все равно, произведение даже ничтожной по величине вероятности на бесконечно большой интервал времени – блаженство-то вечное! – даст солидную величину. А с другой стороны, что даст неверие в бога? Абсолютный нуль!
Экран наблюдения посветлел: спутник вышел на орбиту.
– У нас дело сейчас обстоит примерно так же, как с Господом Богом и вечным блаженством, – продолжал начальник геологического центра. – Даже если полет Соича дает нам ничтожный шанс на успешную разведку глубинных ископаемых, мы обязаны этот шанс использовать. Я убедился, на острове Энергии трудятся инициативные работники. Каждый заслуживает премии, и он получит ее, – закончил начальник.
Включив старт, Ив захлопнул люк – пропал солнечный луч, в котором плясала одинокая пылинка. Ив огляделся. Тускло мерцали циферблаты приборов. Свет сквозь обшивку, кажется, нигде не просачивался.
Ив вытянулся на вогнутом полу шара, больно ушибившись об угол какого-то прибора. Он помнил со времен практики, которую проходил в колледже, что при стартовых перегрузках тело должно занять положение, перпендикулярное движению корабля. Никаких противоперегрузочных приспособлений в спутнике не было.
«Никогда автоматика не сможет вытеснить человека», – подумал Ив, закрывая глаза. Пол под ним качнулся и дрогнул. Резкие взрывы слились в один, протяжный, нарастающий. О том, что ракета стартовала, Ив узнал по свинцовой тяжести, наполнившей каждую клеточку тела. Ускорение было слишком велико – ракета не была рассчитана на человека.
Жесткие пальцы выдавливали глаза из орбит, кто-то невидимый быстро накладывал на грудь одну за другой чугунные плиты.
И когда Ив, сделав выдох, почувствовал, что вздохнуть не в силах, – все тело вдруг захлестнула блаженная волна невесомости. Вторая ступень отделилась. Спутник лег на стационарную орбиту.
Глаза Ива привыкли. В мерцающем свете циферблатов можно было кое-как ориентироваться. Отталкиваясь от стенок, он облетел все приборы, чтобы запомнить их местоположение: через несколько минут можно будет приступить к работе.
Исследовать земные недра с помощью спутника можно было и не пользуясь координатором – так и делали до последнего времени. Однако результаты при этом получались слишком грубыми. Начать разработку нового месторождения – миллиардное дело. Разброс в результатах, полученных с помощью геоспутников, подчас приводил к крупным неприятностям. Отклонение даже в несколько миль было недопустимо.
Ив, перемещаясь с помощью толчков, сверял приборные показания, принимал в расчет одни, отбрасывал другие, и после нескольких прикидок наносил точку на карту.
Жаль, в корабле не было иллюминатора: Ив любил смотреть на Землю с высоты в несколько сот миль, когда реки – это синие жилы, горные массивы – белые кружочки, а города – туманные пятна, когда на глаз видна кривизна нашей планеты, говорящая о ее шарообразности. То, к чему человечество шло долго и мучительно, в течение веков, за что лучшие представители его были ввергнуты в темницы, брошены на костры… С высоты спутника шарообразность Земли была видна невооруженным взглядом.
Впрочем, любоваться в иллюминатор у Ива вряд ли нашлось бы время.
Читая показания хитроумных приборов, способных уловить слабый вздох, доносящийся из глубин планеты, Ив подумал, какой огромный путь прошли науки о Земле. Далеко позади остались робость и мелкотравчатость первых исследований, наивные описания вместо проникновения в суть вещей. Теперь все науки о Земле сливаются в одну величественную науку о Голубой планете. Земля – единый объект, и ее учатся рассматривать в нерасторжимой связи с другими планетами, звездами, космосом. Ныне стремятся рассматривать взаимосвязь процессов – то, чего недопонимали раньше.
Впадина? Такая глубокая? У самого побережья? О, это интересно. Может быть, зонд врет? Проверим лазером. Нет, все сходится. Такой провал остался вне поля зрения геофизиков? Странно. Ив Соич внимательно проверил карту. Правда, побережье в районе впадины пустынно. Только в одном месте приютился крохотный рыбацкий поселок. Но исследовать глубины – не по части рыбаков.
