Владимир Жердев - Мой, твой, наш Владимир Высоцкий. О поэте, пророке и человеке
Обзор книги Владимир Жердев - Мой, твой, наш Владимир Высоцкий. О поэте, пророке и человеке
Цель этой книги состоит в том, чтобы посмотреть на Высоцкого через призму его творчества, через то, что было его истинной сущностью. Посмотреть на этого человека не через бокал с губной помадой на кромке, а через его с глубочайшим смыслом стихи, музыкальные произведения, игру актёра – и после этого взгляда всё остальное будет отброшено шелухой наносного, поверхностного, да и во многом надуманного.
Владимир Анифатьевич Жердев
Мой, твой, наш Владимир Высоцкий. О поэте, пророке и человеке
Предисловие
Дорогой читатель! Книга, которую Вы держите сейчас в своих руках, является символическим изданием, так как полна различных мистических знаков.
Во всём, что касается творчества и искусства, я всегда полагался на вдохновение и слушал только голос собственного сердца. Должен Вам сказать, что это не первое моё издание о Владимире Высоцком. Три года назад мною уже была издана книга «Неиз-ВЕСТНЫЙ Высоцкий». Тогда многие говорили, что мне, как человеку публичному, не стоит касаться этой темы: мол, уж очень она щекотливая. Но я не мог поступить иначе, ибо Высоцкий – это боль и любовь, страдание и надежда целой эпохи.
Как только я решился на написание этой книги, тут же ко мне каким – то магическим образом из различных мест пошла информация. Люди, которые как-то узнали о моих творческих планах, стали мне звонить, присылать редкие издания книг, записи неизвестных мне до этого песен из своих фонотек, вплоть до рукописных и «самиздатовских» сборников. Причём информация шла из ближнего и дальнего зарубежья, из Украины, Европы, Америки – как от друзей, так и от совершенно незнакомых мне людей.
Затем были книги на разные темы. И когда в октябре 2010 года я представлял на Всемирной выставке «Книжная Германия» свою очередную книгу «Свет Великих Душ», посвящённую величайшим писателям и поэтам, пророкам и святым, я заметил, что люди подолгу задерживали своё внимание на страницах, посвящённых Владимиру Высоцкому, и на их лицах была видна целая гамма чувств. После этого поразительного наблюдения я решил, что непременно нужно издать ещё одну книгу, посвящённую Высоцкому. У меня уже начал рождаться план написания книги и подбираться новый материал, не вошедший в предыдущие издания, который я собирался реализовать в ближайшие полтора – два года.
Но сама Судьба вмешалась в мои планы и распорядилась иначе. Накануне 8 Марта из издательства «Книжкин дом» мне поступил телефонный звонок с огромной просьбой срочно, до середины апреля, написать книгу о Высоцком как о пророке своей эпохи. В этот момент, когда я находился в глубоких раздумьях, принять ли данное предложение с учётом крайне сжатых сроков или нет, мне в душу полетели рифмованные строки, которые я едва успевал записывать:
Услышать голос твой я рад!
Тебе досталось непростое бремя.
Твои слова – сплошной набат:
Твоими мыслями кипело время!
Затем мгновенно пришёл совершенно иной план книги. Я сердцем почувствовал, что поймал высокую волну вдохновения и сразу же согласился.
Да и как я мог не согласиться, когда чувствовал, что осуществляется моя давняя Мечта – продолжить тему о Высоцком именно как о пророке своей эпохи.
Мне же остаётся пожелать вам только приятного чтения!
Вместо пролога
Я из дела ушёл, из такого хорошего дела!
Ничего не унёс – отвалился в чём мать родила, —
Не за тем, что приспичило мне, – просто время
приспело,
Из-за синей горы понагнало другие дела.
Мы многое из книжек узнаём,
А истины передают изустно:
«Пророков нет в отечестве своём, —
Но и в других отечествах – не густо».
Растащили меня, но я счастлив, что львиную долю
Получили лишь те, кому я б её отдал и так.
Я по скользкому полу иду, каблуки канифолю,
Подымаюсь по лестнице и прохожу на чердак.
Пророков нет – не сыщешь днём с огнём, —
Ушли и Магомет, и Заратустра,
Пророков нет в отечестве своём, —
Но и в других отечествах – не густо.
А внизу говорят – от добра ли, от зла ли, не знаю:
«Хорошо, что ушёл, – без него стало дело верней!»
Паутину в углу с образов я ногтями сдираю,
Тороплюсь – потому, что за домом седлают коней.
Открылся лик – я встал к нему лицом,
И он поведал мне светло и грустно:
«Пророков нет в отечестве своём, —
Но и в других отечествах – не густо».
Я влетаю в седло, я врастаю в коня – тело в тело, —
Конь падёт подо мной – я уже закусил удила!
Я из дела ушёл, из такого хорошего дела:
Из-за синей горы понагнало другие дела.
Скачу – хрустят колосья под конём,
Но ясно различаю из-за хруста:
«Пророков нет в отечестве своём, —
Но и в других отечествах – не густо».
Это произведение – крик души. Причём не отдельного человека, а всего общества, может, даже целой эпохи. Это внутренний поиск Истины и Веры, это поиск проводника, пророка, наставника для ищущей Души. И Высоцкий, быть может, сам до конца не понимая, стал для людей человеком, отвечающим на их чаяния в духовных поисках. А люди, так же неосознанно, тянулись к его творчеству, не понимая ещё его пророческого дара, но чувствуя и ощущая всем сердцем эту силу и бурлящую энергию Души Владимира Высоцкого. Творчески настроенных людей много, но если их произведения сотворены из обывательской суеты текущего часа, то они просты и неубедительны. Но когда сердце творца горит высшим огнём, когда он обладает способностью вложить в немногие, точные и нужные слова и огонь, и искренность, и душевный порыв, и скрытый, глубочайший смысл, то это значит, что он обладает особым даром, стоящим над талантом и гениальностью – даром пророчества. Высоцкий не проповедями и речами, а своим творчеством вёл за собой миллионы людей, раскрывая им извечные темы бытия и мироздания.
Пророков нет в отечестве моём,
А вот теперь ушла и совесть.
Он больше не споёт нам ни о чём,
И можно жить, совсем не беспокоясь.
Лишь он умел сказать и спеть умел,
Что наших душ в ответ дрожали струны,
Аккорд его срывался и звенел,
Чтоб нас заставить мучиться и думать.
Он не допел, не досказал всего,
Что было пульсом и в душе звучало.
И сердце разорвалось оттого,
Что слишком долго отдыха не знало.
Он больше на эстраду не взойдёт
Так просто, вместе с тем и так достойно.
Он умер! Да! И всё же он поёт —
И песни не дадут нам жить спокойно.
Мой Гамлет
