Владимир Михановский - Зашвырнуть ключи
– Я решил сначала с тобой посоветоваться, Линда.
– Господи, да о чем же советоваться? Ты разве не читаешь газет? Не слышал про смерть доктора Ленца?
– Не хорони меня раньше срока, – заметил Амант.
– Срок тебе указан?
– Указан.
– Какой?
– Три дня.
– Беги в полицию, – простонала Линда, оглядевшись. Но никто не обращал внимания на парочку: каждый был занят своим делом.
– Во всем ты видишь только дурную сторону, – с раздражением произнес Амант. – А может, гвоздика, которую я получил – это не так уж плохо?
– Я же говорю – сошел с ума! Тебе угрожают смертью. Что же тут может быть хорошего?
– Мало ли… Ну, например, я как бы становлюсь на одну ногу с Большим Стариком.
– Джоном Вильнертоном?
– Ну да. Рассуди сама. В «Уэстерне» только двое получили письмо с гвоздикой. Босс – и теперь вот я. Смекаешь? Такое не может пройти незамеченным. Раз мне прислали письмо – значит, я хороший специалист. А это уже пахнет повышением. Вот тогда мы с тобой сможем…
– Погоди, ты меня совсем заморочил. Зачем тебе повышение? На три дня?
– А если не на три дня?
– Ты что, разыгрываешь меня? – рассердилась Линда.
– Разыгрываю. Но не тебя, Линда, – сказал Амант Сато. Он наклонился к Линде и шепотом добавил: – Я сам себе послал гвоздику.
Посмотрел на Линду, наслаждаясь произведенным эффектом, и улыбнулся:
– Неплохо придумано?
– Ты поступил нечестно, Амант, – медленно проговорила Линда.
– А убивать колонистов на Венере честно? Платить мне тридцать процентов того, что я зарабатываю, честно? Сгонять целый поселок рыбаков с насиженного места за здорово живешь – честно, а?
– Если тебя еще интересует мое мнение…
– Я затем и пришел к тебе, Лин.
– Ступай в полицию и во всем сознайся.
– Поздно, – опустил голову Амант. – Если Старик узнает об обмане, он не простит. Выгонит.
– Как ты додумался до такого?
– После той истории, помнишь? Когда нас ни за что забрали в кутузку. Я и подумал потом: а почему бы не заставить гвоздику послужить нам? Ну, затем долго примерялся, как да что…
Линда молчала.
– Не для себя же одного. Неужели не понимаешь?
– Заварил ты кашу.
– Послушай, Лин, ведь мой обман никому не принесет вреда. Никого не убьет. Что ж тут дурного, если нам будет хорошо?
Девушка что-то соображала.
– Ты прав, теперь уже нет пути назад, – сказала она. – Действуй, как задумал. Наверно, в полиции к тебе сразу приставят охрану… Главное, держись там уверенно. Вечером я буду ждать тебя.
– На старом месте?
– Да. В девять.
Линда, однако, не дождалась незадачливого жениха – ни в девять, ни в десять, ни в одиннадцать…
Сато испуганно вскочил. Кажется, задремал? Сколько времени прошло? Ого, два часа. А ему сказали: «недолго».
Амант попытался ходить по комнате, но это оказалось нелегким делом: в диаметре шестигранника пола укладывалось лишь три небольших шага.
И только когда Амант Сато вконец измучился и отчаялся, вылощенный Жюль пригласил его к шефу.
Глава двадцать третья
ЛОЖНЫЙ СЛЕД
Получив результаты экспертизы письма, Арно Камп отдал распоряжение привести Сато и задумался. Время идет, а дело с гвоздикой стоит. То и дело расследование сбивается на ложный след. Для прессы дело давно утратило сенсационность, приобретая привкус будничности. Но шеф полиции понимал, что гвоздичную загадку необходимо разгадать любой ценой. Жизнь гвоздичников висит на волоске. Да и сам он, Камп, ни от чего не застрахован.
В который раз Камп подумал: а что, если выполнить требования неизвестного автора, приславшего ему гвоздику? «Ослабить вожжи» – как выражается аноним? Нет, невозможно, – вздохнул Арно Камп. И дело даже не в том, что в стране может наступить хаос. Что ему страна? Что на свете дороже собственной шкуры? Предположим, Камп начнет выполнять требования письма. До хаоса дело едва ли дойдет. Арно Камп был достаточно умен, чтобы понимать: как только он сделает шаг, идущий вразрез с заведенным порядком, – неумолимая машина сомнет его, скрутит в бараний рог и вышвырнет с поста шефа полиции…
Как это заметил когда-то покойный доктор Ленц? «Государство – саморегулирующаяся система. Чтобы изменить ее, нужен достаточно сильный толчок». Вот именно, толчок. А кто в силах его произвести?
Только непосвященным кажется, что шеф полиции всесилен. А на самом деле он ничтожный винтик в огромной и безжалостной машине государства.
Письмо, которое принес сегодня Амант Сато, еще больше усложнило дело. Шеф почувствовал к нему настоящую ненависть.
Едва Амант Сато переступил порог кабинета и глянул на Кампа – сердце его сжалось: «Все знает».
Камп молча перекладывал на столе бумаги.
Сато переминался с ноги на ногу.
– Извините, мы вас задержали, – с ледяной вежливостью произнес Камп, поднимая голову. – Пришлось провести экспертизу письма, которое вы нам принесли.
Амант облизнул пересохшие губы.
– Экспертиза показала любопытные вещи, – продолжал Камп.
Амант сделал глотательное движение.
– Вы что-то хотите сказать? – спросил Камп.
– Я… поверьте, я не имел в виду ничего плохого, – сбивчиво проговорил Амант Сато.
Камп погладил пальцем бронзовую гриву арабского скакуна. На своем веку шеф полиции повидал немало всякой всячины и приобрел кое-какой опыт в технике допроса, когда возникают самые неожиданные углы и повороты.
– Надеюсь, что так, – небрежным тоном произнес Камп, не глядя на стоящего перед столом человека.
– Вы все знаете, – упавшим голосом произнес Сато и умолк.
– Учтите одну вещь, молодой человек, – сказал Камп. – Вы и я знаем одно и то же, это верно. Но для вас выгоднее сказать эту штуку мне прежде, чем я выложу ее вам. У нас, юристов, это называется чистосердечным признанием.
– Да, я признаюсь… признаюсь… я сам написал это письмо, – быстро проговорил Сато.
– Вы? – остолбенел Камп.
– Я не хотел сделать ничего плохого, – продолжал Сато. – Рассчитывал, что если получу гвоздику, меня заметят…
Большой Старик… прибавка…
– М-мерзавец, – громко произнес Арно Камп, вдруг прозрев истину во всей наготе. – Да ты представляешь, что натворил? Раздуваешь смуту в стране, способствуешь беспорядкам и хаосу, – перешел Арно Камп на свистящий шепот.
Сато опустил голову.
– Ты государственный преступник, – продолжал Арно Камп, распаляясь все больше. Он подошел вплотную к Сато, тот попятился. – Кто знает о твоем письме?
– Президент «Уэстерна».
– Большой Джон?
Сато кивнул.
– А еще?
– Моя невеста.
Камп смутно припомнил рыжую девицу, проходившую по скандальному делу о невинном цветке гвоздики.
