Сергей Смирнов - Хроника лишних веков (рукопись)
— Что же случилось с вами, когда слуга показал вам изображение ребёнка?
Губы Рингельд сжались еще плотнее.
— Не способна это объяснить, Свободный. Я перестала быть собой. Я изменилась больше, чем если бы замкнула кольцо. У меня не было выбора, Свободный. Твое предположение неверно.
— Значит, изображение подействовало гипнотически?
— Я не понимаю…
— Что произошло потом? Слуга отдал вам изображение?
— Он сказал, что я должна оставаться на месте, пока не придет Свободный. Свободный проведёт. Свободный знает. Так он сказал и ушел.
— И дальше вы действовали по наитию…
— Не понимаю. Каким образом?
— По Программе. Знание того, что нужно делать в каждую последующую единицу длительности, появлялось само собой…
«В космогонии Виталия Полубояра, среди мириадов звезд и миров, не хватает одной маленькой искорки, — радостно подумал я. — Слава Богу, Он не забывает никого… ни одной души, даже погребенной на дне потопа».
— Я предвижу, что скоро Свободных в этом мире станет гораздо больше, — добавил я, подумав еще кстати: «Кто и где напишет новый эпос, новейшую Эдду?»
Тропу пересек тонкий ручеёк-родничок, весело мерцавший на мелких, разноцветных камешках.
— Граница! — опасливо отступила от него Рингельд. — Дальше может идти только Свободный.
— А вы?
— Я отлучена. Кольцо не замкнется. Я остаюсь ждать здесь.
Я вспомнил, как таяла от прикосновения к Границе рука Сигурда-Омеги.
— Там гунны? — вырвался ненужный вопрос.
— Нет. Здесь начинается Земля скаутов. В ее центре — еще одна граница. Ты увидишь малую Сферу. Это Инкарнаполис. Только ты сможешь войти в него.
— Конечная цель? — Тоже ненужный уже вопрос.
Рингельд поднесла к моим глазам объемное изображение младенца:
— Он. Свободный должен принести его мне.
— Должен?
— Миссия Свободного… — сказала она и не она — это говорила в ней Программа.
— А как же Граница? Разве ребенок сможет пересечь ее? Даже две?
— Направление из центра вовне не имеет границ.
— Понятно. Я сейчас лезу через забор. Но как я найду нового Сигурда? Ведь их там, — я ткнул пальцем в подземное царство, — миллионы… если не миллиарды.
— Сигурд оставил Свободному координаты, — как само собой разумеющееся, напомнила Рингельд. — Свой личный знак траектории. Когда ты пересечешь Границу Инкарнаполиса, ты должен помнить этот знак. Только Свободный способен переносить память через Границу.
Координаты… Я сник.
— Рингельд. Покажите его мне еще раз…
Младенец поглядел на своего будущего похитителя серьезно, испытующе…
— Постараюсь узнать его, — пообещал я Рингельд.
Она улыбнулась совсем не эпически… Или это я сам, в своей памяти, приписываю ее хладнокровной улыбке грусть и даже усталость?..
Я было выступил в новый поход — но спохватился:
— Сейчас меня снова разденут?
— Полная вероятность, — не шутя, кивнула Рингельд.
«Униформа» операторов пришлась мне по душе, и я пожалел ее — разделся и аккуратно сложил ее на сухой травке в двух шагах от Границы.
— Мне не пришло бы в голову, — удивленно призналась женщина-воин.
Я шагнул к ручью.
— Будь внимателен, Свободный, — напоследок предупредила она меня. — Скауты могут становиться опасными.
Коленки мои привычно дрогнули.
— А как я найду эту малую сферу? — спросил я, наконец замечая, что на нашей стороне брода довольно зябко.
— На Земле скаутов пространство обладает очень высоким центростремительным притяжением. Любое свободное движение ведет к центру.
«Свободное… Это означает «куда глаза глядят» — и прямо к цели, — прикинул я. — Точь-в-точь, как в сказке».
— Пожелай мне удачи, Рингельд… — Только это и оставалось…
Она растерянно улыбнулась:
— Не понимаю тебя, Свободный. Что это за слово?
— Все будет хорошо, — подытожил я и шагнул через ручей.
…На Земле скаутов показалось теплее. Я оглянулся: ручей позади был, лес по ту сторону стоял… А Рингельд не было! Опять чертовы фокусы!
Я двинулся через лес, стараясь не примечать никаких троп, именно куда глаза глядят, чая таким парадоксальным образом максимально сократить свой путь. Маугли из меня получался никудышный. Как и в гуннской Европе, я исколол себе ноги, исцарапался и много чего во вселенной и в своей агасферской жизни успел проклясть.
Однако ж, видать, не совсем худо мне там было, раз, увидев в чащобе какие-то необычные строения, я не задал заячьего кругаля, а не преминул подкрасться и полюбопытствовать.
Мрачные тяжелые срубы парили в бору исполинским допотопным стадом…
Я заметил добела утоптанную площадку, дымки и — совсем знакомое — огромный котел. Вот когда я вздрогнул: «Гунны! Сорвалось!» Никаких сомнений не возникло: гунны проникли, протекли и сюда, в святая святых космической империи сто первого века… И уж совсем не удивился я, когда увидал мрачную богатырскую кавалькаду, медленно и мощно выступившую из-за срубных жилищ: кони — дремучие, всадники — мохнатые… и мамонтовой поступью эта дюжина заворачивала в мою сторону.
Мыслишки разлетелись: встать на их пути соловьем-разбойником, чтобы сразу расчистить себе путь… или же юркнуть в кусты? Будет меня спасать сила неизвестных богов, или же эти боги-демоны-демиурги от меня уже отреклись?
Я юркнул. Мокрый лесной дёрн пакостно холодил всякие места, и какие-то мошки ползали по мне, где хотели…
Всадники приближались. Кони были вполне земными… На ездоках — меховые шапки, кожаные одежды, а вооружение — луки, копья, мечи. Всё соответствовало земной Истории…. Только вот лица… Лица варваров меня удивили: какие-то чересчур гладкие, чересчур юные… просто отроческие.
«Ба! — прозрел я. — Это же дети! Скауты…»
На вид каждому было лет по двенадцать или чуть больше. Очень-очень крупные детишки. Атлантики… Дети воинов!.. Мир стал понятней, но, как предупреждала Рингельд, не безопасней.
И вот копыта застукали по тропе совсем близко, земля подо мной заколебалась. Они проезжали мимо, не чуя засады… Я прижался виском к холодной, влажной почве и стал думать: у младших — военная прогимназия… Они осваивают древние войны и охоты. Потом оставят гуннские одеяния и облачатся в мундиры — начнут стрелять огнем… а уж в конце пути — космические войны титанов. Войны неизвестно с кем. С пустотой. С тенями демонов, которых создает всемогущая Программа.
Сквозь золотистые осенние травинки я смотрел им в спины… Прекрасное варварское детство. И высоко в варварских, языческих небесах — высшие воинские посвящения, войны с духами, а потом «внутренние войны»… и наконец — Валхалла! Варварская иллюзия совершенства и вечности… Христос заберет своих, для остальных — вечная бессмысленная радость войны с собственным бытием… против бытия. Снова манихейский ад.
