Дмитрий Веприк - Карты рая
У читателя даже не возникает идеи примерить Рурдхауза на роль главного оппонента. Все время кажется, что классический литературный негодяй вот-вот должен выдвинуться из-за кулис текущих событий. А пока он следит, как приехавший в столицу для согласования финансовых проблем экспедиции Магруз ввязывается в дуэль, из-за одного необдуманного слова убивая своего случайного собутыльника, оказавшегося знатным грандом и родственником принцев крови, как не очень ловко, но энергично запутывая следствие он заставляет провернуться заевшие колесики королевского бюрократического аппарата как мимоходом ввязывается в любовную историю, причем в силу ряда недоразумений считая преданно влюбленную в него девушку не очень разборчивой потаскушкой. Он уезжает из столицы, так и не узнав, что именно ее самоотверженность отвела от его шеи топор палача. Впрочем тень этого топора продолжает нависать над капитаном Магрузом и дальше, так что судебный пристав короны прибывает на причал, когда паруса отходящего корабля еще можно разглядеть на горизонте. Апогеем сюжетных линий становится бунт на корабле, когда устрашенная плаванием в неизвестность команда проливает кровь офицеров и требует от капитана Магруза повернуть корабль на обратный курс. Разумеется, тот согласен скорее умереть, чем подчиниться. И не только потому, что он не может вернуться на родину, где его ждет следствие и плаха, но и потому, что отказ от продолжения плавания лишает его жизнь всякого смысла.
Привыкший к классическим поворотам жанра, читатель не может не заметить, что автор будто нарочно (скорее всего он действительно делает это нарочно) каждый раз сталкивает ход событий с накатанной литературной традицией колеи, не давая до конца проявиться контрастам и противопоставлениям, так что герой в результате оказывается не совсем героем, добро не совсем добром, а зло, соответственно, не совсем злом. Можно даже догадаться, зачем он это делает. Дело не в захватившей современную культуру моде на креативность — автор выше .этого, — а, скорее, в том, что он сознательно ломает сюжетные штампы, стремясь выстроить свой роман в соответствии со своим пониманием реальных законов жизни. Именно в попытке это сделать, а ни в чем-нибудь другом кроется основная причина неудачи романа.
Попытаемся вскрыть причину. Представление, будто литература должна отображать и исследовать жизнь, является заблуждением. Причем, в хронологических масштабах, заблуждением довольно локального характера. Оно зародилось в пучинах романтизма где-то в первой половине девятнадцатого века и создало литературное течение, которое отпочковалось от него в восьмидесятых годах девятнадцатого века и решительно лидировало в литературе на протяжении почти всего двадцатого столетия. Но к его концу это заблуждение в основном было отброшено если не в теории, то на деле.
Литература не только не может быть инструментом изучения жизни, она не способна даже объективно ее отражать. Потому что…»
Старик оторвался от чтения. В магазин кто-то вошел.
— Давай что-нибудь посложнее, — заявила Сато после получаса стрельбы по прыгающим мишеням.
— М-м? — сказал Бричард. — Ладно. Я сейчас— И вышел. Сато осталась одна.
— Готова? — раздалось минуту спустя.
— Давно! — ответила она. — Только к чему?
Ответ стал ясен через пару секунд, когда стенные экраны преобразились в сложное, почти объемное, многокрасочное изображение. Превалировали темные тона. Это был густой лес, даже джунгли, с перекинутыми по всем направлениям лианами и яркими пятнами прилепившихся к стволам цветов-паразитов. Одновременно возник звук, низкий и гнетущий. Почувствовав слева от себя движение, Сато отскочила в сторону. Изображение замерло. Это оказалось что-то вроде кошмарно гипертрофированной летучей мыши, только с зубами как у тигра, застывшей с растопыренными крыльями в последний момент нападения.
— А почему не стреляла? — послышался голос Бричарда.
— Я сначала хотела увидеть, что это такое.
— Ответ неправильный, — сказал Бричард. — Сначала надо стрелять, потом разглядывать подробности. Или окажешься в чьем-то желудке. Продолжим?
— Давай! — сказала Сато.
Неожиданно долго ей пришлось приспосабливаться к движущемуся полу. Оказалось, что можно не только стоять на месте, но и идти. Только непонятно, куда и зачем.
Сато немного подождала, затем двинулась вперед. Впереди между темных стволов что-то мелькнуло, исчезло, снова мелькнуло. Сато выстрелила, прежде чем неизвестное прыгучее существо опять скрылось. Послышался чмокающий звук.
— Есть! — сказал Бричард.
— Попала? — спросила Сато.
— Еще бы!
— А что это было?
— Хм! — сказал Бричард. — Тебе хочется увидеть картинку?
Это оказалось скачущее на задних лапах костистое существо с кошмарными изогнутыми когтями, предназначенными протыкать жертву от ребер до позвоночника.
— А такое на самом деле бывает? — спросила Сато.
— Не знаю, — сказал Бричард. — Может быть, где-нибудь и есть. Вообще-то, эти образы компьютер генерирует на ходу. Продолжим?
— О'кей!
Следующей жертвой оказалась бабочка с симпатичным узором крыльев, но размером с орла и со жвалами самого зловещего вида, которые, судя по виду, могли прокалывать кожу носорога. Потом был какой-то лемуроподобный уродец, проворно перемахивающий с ветки на ветку в поисках удобной позиции для аккордного прыжка на голову. Затем в просветах между деревьями возникли две большие птицы, вышедшие в атаку с пике, но не успевшие ее закончить. На землю они не упали, растаяв в воздухе, как… Ну, скажем, как тает электронный документ после команды «Очистить корзину».
— Неплохо! — сказал Бричард. — Пожалуй, можно дать сложный уровень.
Ничего не изменилось. Сато подождала и двинулась дальше. Вернее, собралась двинуться. Вероятно, это входило в число сложностей уровня, прежде статичное изображение начало подрагивать и переливаться, как будто в небе над джунглями начался необыкновенной интенсивности звездопад. Сато что-то уловила справа от себя, но, как оказалось, не успела.
— Съедена! — объявил Бричард.
Чудовище оказалось огромной змеей, похожей на анаконду, о которой ни Сато, ни Бричард не имели никакого понятия. Выстрелив в уже застывшую картинку — жало из змеиной пасти торчало более чем натурально, Сато увидела продолжение. Не обращая внимания на выстрелы, змея оплелась вокруг возникшего на земле человеческого тела и стала его заглатывать начиная с головы. Мелькнули темные волосы и ярко-синий комбинезон. Прежде чем все исчезло, Сато поняла, что видела саму себя.
Ей показалось, что Бричард хмыкнул. Досада помешала ей вовремя среагировать на следующее нападение. На этот раз это оказался волк, выглядевший страшнее, чем на самом деле.
