Роберт Шекли - Новые Миры Роберта Шекли. Том 2
Давайте мы тоже остановимся здесь, на этой виртуальной кромке неизбежного, что вскоре произойдет, и бросим предварительно напряженную серию морализаторских взглядов на все течение нашей истории. Лавируя сквозь бурю, вызванную поучительными полусерьезными вымыслами, мы подошли, как и предсказывали раньше, к самому краю чего-то нового, что должно вот-вот случиться. Друзья мои, какое мгновение! Но мы постоим у него на краю всего лишь долю секунды — и тут же нырнем в другую сторону.
Теперь машина увидела прямо перед собой двух маленьких девочек: одна из них была совсем крохотная, тщедушная, заморыш с тусклыми глазками, а другая — кругленькая, пухленькая, с рыжими, как морковка, косичками. Они шли, держась за руки, потом остановились на подмостках, которые иначе как сценическими не назовешь, и с надеждой глянули назад. «Нет, — сказала машина, — я вовсе не это имела в виду». Девочки хихикнули и пропали за кромкой авансцены под шелест туфты. На сцену неуклюже вывалился слон, размахивая хоботом самым что ни на есть вызывающим образом, и машина тут же убрала его одним мановением щупальца. Из-за кулис появился Вольтер, хмыкнул в ладошку, поклонился и исчез. Хор из «Аиды» Верди возник прямо посреди музыкальной фразы. «Ль'джусти делла нарколепсия!» — пропел он и пропал. После него на сцену выбежали тореадор с мулетой, три гоблина по пути в Высокий Замок, праправнук Безумного Макса Безумный Джордж, а за кулисами толпились еще люди, а за ними еще и еще, ибо неистовое желание появиться на сцене, называемой жизнью, столь велико, что ни один ее заменитель до сих пор не был признан удовлетворительным.
Машину эти образы совершенно не удовлетворили. Они были отобраны автоматически принимающей решения программой, которую машина инсталлировала чуть раньше, чтобы раз и навсегда избавить себя от проблемы выбора. Но стоит дойти до дела, как тебе все равно приходится делать его самому. Поэтому машина, с еще большей горячностью отвергнув уже отвергнутые образы, стала копать под ними, пока не докопалась до крышки автоматического процесса принятия решений и не сдвинула ее, обнажив сам блочок — маленький микропроцессорчик, гораздо меньше тех, что управляют судьбами звездных систем и мегаломаньяков, — после чего, столкнув его вниз по скользкой дорожке саморазрушения, снова взяла функцию созидания на себя.
Переход на режим саморазрушения поразил на миг машину изжогой безразличия, и она задумчиво потерла свою надчревную область. Как она могла запамятовать об этом! Машина решила быть пока поосторожнее. Первым ее побуждением было что-нибудь сотворить. Ведь с этого все начинается, верно? Но ей не хотелось создавать ничего серьезного. Она неважно себя чувствовала в последнее время — о, ничего серьезного, просто приступ энтропии, легкая потеря головы, не более. И хватит об этом. Но где же мое несерьезное создание? Машина повертела головой и увидела, что сотворила королеву Ноля — высокую, довольно строгую на вид женщину с нахально торчащими грудями, одетую в перья стриптизерши.
— Встань и представься, — велела ей машина. Начало получилось не Бог весть, но надо же с чего-то начать!
— Приветствую тебя, рассказчица, — промолвила женщина. — Я чудодейка-блудодейка Камина, королева Ноля. За мной наземным транспортом следует мое тщательное описание. Но, надеюсь, я не испорчу его тебе, если скажу, чтобы подразнить немножко предвкушением, что у меня волнистые двуцветные волосы и прекрасный ассортимент других вторичных половых признаков.
Глядя на нее, машина Шехерезада вдруг осознала, что всю жизнь была чего-то лишена. Она смотрела на Камину и ощущала, как плавится внутри металл и вспыхивают внешние цепи, сгорая и растекаясь бесформенной жижей. Боже, до чего прекрасна была эта королева! Но как могла она, простая машина, позволить себе такое суждение? Те, кто заправляют делами в том месте, откуда начинаются все дорожки, небось, посмеиваются сейчас над ее жалкими попытками сексуального ориентирования. Если, конечно, они заметили… Казалось, машина растеряла все слова, и королева Ноля, а может быть, Ночи, заколебалась расплывчато, уже мало похожая на леди, но еще не совсем — на мочалку.
— О машина! — сказала она. — Как мы дошли до того, что встречаемся с тобой вот так?
— О чем ты говоришь? — удивилась машина Шехерезада. Ее охватило некоторое беспокойство, поскольку данный персонаж не должен был обращаться к ней столь фамильярно. Но теперь, когда королева упомянула об их фиктивной прежней встрече, вероятностный усик оторвался от гипотетического центра чувств машины и пустил свой собственный побег с непредсказуемыми последствиями.
— Нам нужно убраться отсюда, — сказала королева Ночи. — Ни о чем не спрашивай. Просто делай, как я говорю.
И машина Шехерезада не устояла перед искушением. Разве не этого она всю жизнь хотела, на самом-то деле? Покорности, покоя, уюта? Как давно она уже не портилась, не ломалась, не предавалась по-настоящему приятной испорченности! Она взяла королеву Ночи за руку — маленькую, совершенно непохожую на ее собственные гибкие и изящные щупальца, но, несмотря на это, по-своему прекрасную, — и шагнула в гигантский коридор, простирающийся между двумя вечностями. Ей казалось, будто она шагает и задыхается, судорожно хватая ртом воздух. Хорошо еще, что здесь было что хватать. Вообще-то машине понравилось ощущение, когда есть за что ухватиться. А по луне гуляли серебристые тени. «Какая прекрасная картина! Где-то я ее уже видела», — сказала королева Ночи и низко склонилась над балюстрадой, плавно покачивая грудями и испуская благоухание, аналогичное соловьиным гобеленам и лютиковым танцам. После чего настало время расставаться, и машина Шехерезада сделала это без сожаления.
— Прощай! — сказала она королеве Ночи. — Ты интересна, спору нет, но твое время еще не пришло.
— Наверное, ты права, — ответила королева Ночи, печально глядя черными и непрощающими очами. А потом махнула рукой и снова растворилась в «первичном бульоне», где все оргиастические тенденции варились под одной крышкой. Машина Шехерезада проводила ее взглядом. И снова стала свободной.
В своем роде приключение было увлекательным, но на уме у машины было совсем другое. Она решила найти того, кто всем этим заправляет. Однако, чтобы осуществить поиск, ей нужно было превратиться в Другого. Превращаться машине не хотелось, поскольку всем известно, что намерениям Другого доверять нельзя. Но один разочек — почему бы не попробовать? А превратившись в Другого, уже было детской игрой стать совсем крохотулечкой и войти в мысленные пределы, где все и происходило.
