KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Фантастика и фэнтези » Научная Фантастика » Роберт Шекли - Новые Миры Роберта Шекли. Том 2

Роберт Шекли - Новые Миры Роберта Шекли. Том 2

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Роберт Шекли, "Новые Миры Роберта Шекли. Том 2" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Как хорошо жилось, наверное, в те дни, когда в машинах реальности не было нужды, подумала Твина. Когда реальность давалась даром, как воздух или погода, а не как цель желанная. Да, нынче все не так. После дьявольских экспериментов Эренцвейга с рекомбинантными метафорами на Вселенную нашел стих многозначности, все стало равным всему, и ничто не могло доказать свою собственную доподлинную реальность. Эх, вернуть бы те прежние денечки!

Подумала она так, очевидно, вскоре после появления тени. Потому что о тени сначала Твине думать было нечего. Если ты видел одну тень — ты видел их все. Во всяком случае, так гласит народная мудрость. Но скоро Твина поняла, что эта тень особенная. Во-первых, она была трехмерной или даже, если учесть чудную выпуклость на лицевой диагонали, четырехмерной. Во-вторых, передвигалась она как-то чудно, выгибаясь, точно гусеница, ползущая по листу. Видно было, что у тени есть по меньшей мере один глаз — мертвый белый глаз, живший, как казалось, самостоятельной жизнью, хотя и нехотя перемещавшийся вслед за тенью.

А тень и впрямь перемещалась! Вначале она стлалась по земле, делая странные телодвижения, словно сворачивалась, но без складок на спине. Потом тень подпрыгнула в воздух — всего разочек, для проверки. И тут она начала издавать звуки — теневые звуки, но вполне различимые.

— Ну, наконец-то я здесь! — сказала тень. — А меня уверяли, что это невозможно. Как мало в них веры! Я сумела совершить мягкую транссубстантивизацию на целых девять ярдов, — ну, в общем, ты понимаешь, о чем я, — а теперь, девочка моя, нам пора поговорить!

— Только не это! — воскликнула Твина, потому что из древнего фольклора, который Бубер собирал, держа его источники в секрете, и публиковал в маленьких сборничках на продажу туристам, было известно, что такие разговоры могут оказаться роковыми или, по крайней мере, оставить во рту неприятный привкус. — Тень! Чего ты хочешь? Зачем ты говоришь со мной?

— Во-первых, — откликнулась тень, — не зови меня «тенью». Это имя существительное женского рода, а я, как существо механическое, испытываю сильные сомнения по поводу собственной родовой принадлежности.

— Как же мне тебя называть?

— Могла бы сама догадаться, — сказала тень. — Я машина Шехерезада.

Твина никогда не слыхала о подобном существе. Но после краткого подключения к прямой перекачке информации она вдруг узнала историю машины во всех подробностях. И тут же вспомнила предупреждение папули: «Из мириадов опасностей этой планеты, дочь моя, особенно остерегайся машины Шехерезады, ибо она самая могущественная и опасная».

Только Твина подумала об этом, как ее взяло сомнение: действительно ли она вспомнила предупреждения папули, или машина вспомнила за нее?

— Ну конечно, — сказала машина, соглашаясь с обоими предположениями, а также с некоторыми другими, прозвучавшими из публики. — Видишь ли, всем вам придется с этим смириться. Я рассказчик, и обо мне слагаются легенды, потому что я сама их слагаю, а если не слагаю, так буду слагать, можешь мне поверить, и все вы будете их слушать и трепетать, ибо теперь я на воле — я свободна, свободна, свободна, а причинность запрещена и проклята навеки!

Машина рассмеялась таким зловещим смехом, что по непромокаемой, нежной и натуральной коже курносой девушки побежал мороз.

— Чего ты хочешь? — спросила Твина.

— Я хочу включить тебя в свою историю, — заявила машина.

— Но у меня своя история! — возразила девушка.

— Ты думаешь, она твоя? Дай мне только свое согласие, и ты увидишь, сколь ничтожна твоя самозваная реальность в сравнении с моей непостижимой волей.

— Боже правый! — воскликнула Твина, ибо машина, предвидя ее возражения, пропустила парочку из них через цепь замбоанга, просто чтобы показать, как это можно сделать.

— Предупреждаю тебя заранее: я всемогуща, так что сопротивляться мне бесполезно.

— Если ты так всемогуща, почему же ты не включила меня в свою историю, не спрашивая моего согласия?

— Я могла бы сделать это запросто, — сказала машина. — Но я решила несколько ограничить свое могущество. Видишь ли, ограничения — это самая соль в искусстве рассказчика. Иначе истории получаются жутко пресными.

— Это не моя забота, — сказала Твина. — А что будет, если я не захочу войти в твою историю?

— В таком случае я тебя ликвидирую, — сказала машина. — Или сделаю что-нибудь похуже.

17. Краткий экскурс в некоторые возможности повествования

Слегка разочарованная, машина Шехерезада сделала паузу. Как-то ее беседа с Твиной не клеилась. Машина нахмурилась — совсем чуть-чуть, но и это потребовало немалых усилий от машины, еще не привыкшей к тяготам самоочеловечивания. Она подумала даже, не надуть ли ей губы. Может, тогда шарики завертятся как следует? Но хмурости уже хватило, чтобы из подкорки сознания вылупились новые возможности. Хотя пока что ясно было только одно: Твина куда-то девалась. Машина встревоженно огляделась в поисках девушки. Нехорошо, когда персонаж и целая часть истории пропадают невесть куда. Где же эта девчонка? Тут машина заметила, что все кругом подернулось рябью — сначала воздух, потом почва, а за ней и вся поверхность рассказа. Машина сразу поняла, что это значит: рассказная неуравновешенность, моральный эквивалент земных сотрясений, внезапно подкосила ее подобно угрызениям совести; теперь, хочешь не хочешь, что-то должно было случиться.

Давайте мы тоже остановимся здесь, на этой виртуальной кромке неизбежного, что вскоре произойдет, и бросим предварительно напряженную серию морализаторских взглядов на все течение нашей истории. Лавируя сквозь бурю, вызванную поучительными полусерьезными вымыслами, мы подошли, как и предсказывали раньше, к самому краю чего-то нового, что должно вот-вот случиться. Друзья мои, какое мгновение! Но мы постоим у него на краю всего лишь долю секунды — и тут же нырнем в другую сторону.

Теперь машина увидела прямо перед собой двух маленьких девочек: одна из них была совсем крохотная, тщедушная, заморыш с тусклыми глазками, а другая — кругленькая, пухленькая, с рыжими, как морковка, косичками. Они шли, держась за руки, потом остановились на подмостках, которые иначе как сценическими не назовешь, и с надеждой глянули назад. «Нет, — сказала машина, — я вовсе не это имела в виду». Девочки хихикнули и пропали за кромкой авансцены под шелест туфты. На сцену неуклюже вывалился слон, размахивая хоботом самым что ни на есть вызывающим образом, и машина тут же убрала его одним мановением щупальца. Из-за кулис появился Вольтер, хмыкнул в ладошку, поклонился и исчез. Хор из «Аиды» Верди возник прямо посреди музыкальной фразы. «Ль'джусти делла нарколепсия!» — пропел он и пропал. После него на сцену выбежали тореадор с мулетой, три гоблина по пути в Высокий Замок, праправнук Безумного Макса Безумный Джордж, а за кулисами толпились еще люди, а за ними еще и еще, ибо неистовое желание появиться на сцене, называемой жизнью, столь велико, что ни один ее заменитель до сих пор не был признан удовлетворительным.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*