Артур Макгваер - Пришелец
Байк, который испытывал Матвей, пока вёл себя хорошо. Три скорости позволяли без труда забираться на довольно крутые горки и разгоняться до, примерно по ощущениям Макарова, километров тридцати пяти — сорока на ровных участках просёлка.
Дорога была сухой, неделя солнечной погоды успела высушить лужи. Колдобин и кочек было относительно немного, особенно вдали от деревень.
Новенький байк необычной конструкции привлёк внимание киевлян. Когда путешественники выехали за территорию велозавода и покатили по улицам города, байк Матвея, в отличии от велосипеда Николая, привлёк всеобщее внимание. Люди останавливались, показывали на велосипед пальцами, что-то говорили друг другу. Близко проезжая мимо группы таких зевак, Матвей услышал обрывок их разговора:
— Смотри какой чудной велосипед!
— Действительно чудной. Эге, да он на рессорах. И цепи нет!
— Интересно, можно ли такой купить где-нибудь.
— Да вроде у нас, в Киеве скоро велосипеды будут выпускать.
— Эх, здорово если такие будут…
Окончание разговора потерялось в шуме ветра.
Помимо велосипеда, на велозаводе уже как месяц шла работа над мотоблоками и мотокультиваторами. Первоначально хотели сделать трактор, но… проанализировав возможности велозавода, и необходимый объём работы на полях агрозавода, чисто аналитическим методом, энтузиасты пришли к удивительному выводу — лучше сделать десяток-другой мотоблоков и культиваторов, чем один большой трактор. Такая разница между ожидаемым эффектом «от укрупнения производства» и расчётными выводами буквально потрясла Нагульнова, который живо интересовался «агрономическим направлением работ». Коммисар пытался спорить, но, поскольку был мужиком честным, и уважающим аргументацию фактами, после объяснений был вынужден согласиться, что «интегральный учёт» привходящих обстоятельств твёрдо указывает тупиковость «монополистического пути». Самым веским фактом оказался тот, что на территории поля, выделенного под «агрозавод», было много оврагов, и большому трактору было не развернуться. Мелкие же мотоблоки и культиваторы позволяли одновременно вспахать ту же площадь, без необходимости гонять трактор по всему полю, и быстрее.
К второй декаде апреля мотоблоки наконец были готовы. Двигатели первой десятки аппаратов работали на керосине. Запас топлива был уже заготовлен, в объёме пяти сташестидесятилитровых бочек. Кроме этого, химиками, которыми руководил Макаров, был получен синтин — 1-метил 1,2-дициклопропилциклопропан. Удивительно, Макаров затруднялся с синтезом катализатора для бензина и керосина — обычных углеводородов, а вот катализатор для экзотического ракетного топлива помнил хорошо, ибо незадолго до попадания получил заказ на его разработку от компании SpaceX. Синтин, впрочем, получаемый в одну стадию из окиси углерода и водорода, был достаточно дёшев по нынешним временам, чтобы выступать как конкурент керосина.
Заправленные для пробы синтином мотоблоки ощутимо прибавили мощности.
В первых числах мая на полях агрозавода началась посевная компания. Часть территории отвели под пшеницу, часть под картофель, капусту, огурцы и т. д. всего пятнадцать наименований злаков и овощей. Посадочный материал для инх добывали всеми способами. Были и анекдотические случаи, вроде «битвы с папашей». Олег привёз семена цветной капусты. Как оказалось, без разрешения своего бати, который не поленился заявится на велозавод, чтобы отдубасить сына.
Но как говоритсься, гуртом и батьку бить легче. Агрессивного мужика скрутили и обмакнули в бочку с ледяной водой — остыть.
Матвей, приобретя уже немалый авторитет среди коммунаров, настоял на том, чтобы испытать на практике новый американский метод сверхурожайного огородничества — «метод Миттлайдера». Мотоблоки очень хорошо подходили для изготовления узких гряд, так что грех было бы не испытать эту технологию выращивания овощей.
Нехватку удобрений решили так: калий, азот и фосфор добыли в виде навоза, костей с бойни, и самодельной азотной кислоты, которой залили кости, получив нитрофоску.
Микроэлементы, типа бора, марганца, молибдена, кобальта, цинка, лантаноидов и т. д. собирали по крупицам на всех предприятиях и учебных заведениях Киева, кто хоть каким боком был связан с этими веществами.
К началу поездки в Кичкасс на двухстах гектарах полей и огородов уже дружно проклюнулись зелёные всходы.
Был построен домик сторожа, которого вооружили наганом, мосинкой и ракетницей. Впрочем, поля агрозавода были удалены от деревень, ибо земля, что выделили под них, у окрестных крестьян считалась бросовой.
Бронштейн и Островский крутили педали весь день, остановившись на отдых лишь в полдень — поесть и искупаться в Днепре. Одометры, которыми снабдили на велозаводе байки Матвея и Николая к концу дня показвали сто тридцать пять пройденных за день километров.
Солнце коснулось горизонта на Западе, окрасившись в багрово-оранжевый цвет. Пора было подумать о ночлеге.
— Смотри, Николай, — произнёс Матвей, догнав велосипед Островского, Солнце багровое. Завтра либо будет облачно, либо даже дождь.
— Стемнеет скоро, ответил Островский. Что-то поблизости деревень не видно, где ночевать будем?
— А вон видишь дуб? Давай на него заберёмся и оглядим окрестности. Я бинокль из дома захватил, — предложил Бронштейн.
Дуб был старый. Громадной толщины ствол поднимался, как прикинул опытный турист Макаров, молча прокомментировавший высоту дерева, «выше девятиэтажки». Стоявший в гордом одиночестве, видно, оставшийся после сведения пойменной дубравы, дуб царил над окружающим ландшафтом.
Подкатив к дубу и поставив рядом с ним велосипеды, оперев рули на кору дерева, два товарища стали готовиться к восхождению.
Матвей достал из самодельного, сшитого из плотной мешковины рюкзака котелок и длинную верёвку из полипарафенилен-терефталамидного волокна — ещё одного достижения будущего, которое в лабораторных условиях по памяти воспроизвёл Макаров.
Не все ингридиенты, необходимые для синтеза удалось получить из синтез-газа при помощи спецкатализаторов. Некоторые вещества были позаимствовани в киевском политехе, где так нелюбезно было встретили братьев Бронштейнов, после того, как успехи образовательной ячейки под руководством Бронштейна стали известны там. Матвею выписали пропуск, и однажды Макаров к своему удивлению обнаружил некие химические препараты, и позволившие осуществить синтез полимера. Правда, о массовом выпуске синтетической ткани речь пока не шла — при массовом производстве в общем-то лабораторные препараты, бывшие в достаточном количестве для исследований, стали бы острым дефицитом. Руководил лабораторией, где Макаров разжился реактивами, Владимир Александрович Плотников, занимавшийся исследованиями неводных растворителей и реакций в их среде. Разговорив немного нелюдимого бывшего, в связи с упразднением научных и преподавательских степеней, профессора, Матвей получил после обсуждения теории донорно-акцепторной сущности неводных кислот и оснований своего верного сторонника. Вместе с Владимиром Александровичем была написана статья в журнал «Nature», и в немецкий журнал Химического Общества Германии. В которой эта теория, имевшая в реальности Макарова наименование «теория кислот и оснований Льюиса», была подробно изложена.
