Артур Макгваер - Пришелец
Труба меньшего диаметра шла сначала на «ультрафильтр», очищаясь от посторонних, отличных от угарного газа и водорода, примесей. После чего очищенный водяной газ, поступал в «изопреновый реактор», где спецкатализатор превращал его в молекулярные нити стереорегулярного изопренового каучука. Причём молекулярную массу нитей можно было выбирать, просто меняя температуру в реакторе.
Лебедев, увидев реактор, испытал самый настоящий шок. Впервые Бронштейн и Макаров вживую видели выражение лица у человека, характеризующееся словами «уронил челюсть».
— Но как?!!! Боже мой, этого не может быть, — от волнения Лебедев выразился старорежимно. Впрочем, спустя минуту он пришёл в себя и перешёл на деловой тон:
— Как вы осуществляете реакцию? Я, интересовался разработками получения дивинилового каучука. И сам работал над технологией его синтеза. Дивинил получают на цеолитовом катализаторе из винного спирта. А у вас — смесь водорода и окиси углерода! Очень простых веществ, в отличии от молекулы спирта! Что у вас за катализатор? И, кстати, ваш реактор сейчас работает?!
— Ну да. Круглосуточно, по просьбе товарища Нагульнова. Резина очень нужна заводам Киева.
— Но как?! Лебедев снова пришёл в состояние сильнейшего волнения, потрогав стенку реактора.
— Он же чуть тёплый! Какое давление и температуру для синтеза вы используете?
— Практически комнатные. Вот смотрите, Бронштейн отвернул маховичок крана, располженного внизу реактора и набрал в химический стакан сметаноподобную жидкость.
— Синтетический латекс. Аналог сока гевеи, но без лишних веществ. Только вода и изопрен.
— Что у вас за катализатор?!!! — почти выкрикнул Сергей Васильевич.
— Если Вас интересует его название, то сей препарат называется «молекулярный станок номер 34».
— МОЛЕКУЛЯРНЫЙ СТАНОК? Что это за катализатор, и почему вы его так странно назвали?
— А вот Станислав Зайцев вам сейчас объяснит, — Матвей вызвал из глазеющих на засланного «варяга» сотрудников химической лаборатории велозавода неприметного паренька.
— Станислав Петрович Зайцев, — представился молодой парень восемнадцати лет по виду. Образование — три класса церковно-приходской школы, и наше специальное техническое училище. Химию знаю в объёме трёх курсов университета.
— Молодой человек, объясните тогда мне, что за «чудо-катализатор» вы придумали и используете вот здесь, — в голосе Лебедева Бронштейну и Макарову почудилась тщательно скрываемая ирония. Почувствовал её и Зайцев.
— Товарищ Лебедев, немного завёлся он. Вы в моём образовании не сумлевайтесь! То, что надо, Я знаю. И вот вам факт, Станислав указал на изопреновый реактор, знаю я то, о чём любой профессор химии в любой стране мира даже не догадывется! Но, ближе к теме:
— Молекулярный станок номер 34 это особая молекула, избирательно связывающая молекулы угарного газа и водорода. Присоединившись к ней, они, под действитем теплового движения атомов, сближаются в определённом порядке и взаимодействуют, образуя молеулу изопрена, которая однако сразу не отсоединяется от молекулы катализатора, а продолжает находиться в связи с последней, и по мере синтеза следующих молекул изопрена, соединяется с ними. Форма конца молекулы катализатора, с которой сходит молекулярная цепочка каучуковой нити, исключает любую конфигурацию этой нити, кроме стереорегулярной.
— Однако, — Лебедев в который раз был ошарашен.
Беседа-лекция длилась уже час. Лебедев дотошно выпытывал, как устроен чудо-катализатор, и надо сказать, не в шутку зауважал персонал химической лаборатории.
Спустя же час произошёл конфуз. Осмотрев изопреновый реактор и образцы резины, Лебедев обратил внимание на оборудование лаборатории. И его внимание привлёк небольшой реактор, стоявший в углу, скромно выделяясь на фоне обшарпанной стены.
— Коллеги, а что это за агрегат? Похож на большой реактор.
— Это у нас, товарищ Лебедев, реактор для синтеза особого каучука. Силиконового.
— Как?!! Лебедев снова, в который раз за этот день был потрясён. Вы разработали технологии синтеза НЕСКОЛЬКИХ ВИДОВ КАУЧУКА?
— Если точно, то десяти. После этого заявления Лебедев вновь «потерял челюсть».
— Но имеет смысл пока производить изопрен. А вот силиконовый каучук… Он намного прочнее изопренового, но значительно сложнее в синтезе, ибо для него требуется силан, гидрид кремния, кремнистый водород.
— А зачем он вам тогда?
— Хм, как бы это сказать, — Бронштейн смутился, но Макаров продолжил за него:
— А вот спросите нашего «кондомщика» Василия. Его резинотехнические изделия нашли просто-таки ажиотажный спрос в Европе.
Красный как вареный рак Василий, незаметно погрозив кулаком Матвею, начал объяснять:
— Презервативы для буржуазной Европы, — товар очень даже имеющий спрос. А наши — тонкие, крепкие, не мешающие ощущениям, пошли после того, как товарищи из ЧК забросили туда партию, просто на «ура». Мы на деньги, вырученные от их продажи, уже массу полезных станков и инструментов для копирования в Германии закупили. Впрочем, торговать ими пока только-только начали.
Глава 25. Путешествие в Кичкасс
Дорога летела под колёса байка. Два велосипедиста, Бронштейн и Островский крутили педали, направляя своих двухколёсных коней на юг. Давно окончились пригороды Киева и вокруг на много километров простиралась пойма Днепра.
Матвей, накручивая педали, размышлял о произошедших в последние дни событиях.
Кинодокументалисты оказались ребятами въедливыми и дотошными. Всё-то их интересовало. Но не жадными, и на настойчивые просьбы Бронштейна, «поделится» фототехникой, изыскали аппарат. Немного потрёпанная немецкая «Лейка». Ценным в аппарате было то, что он был плёночный! Выделенный для съёмок на Кичкасском тракторном заводе фотоаппарат, висел на шее Матвея.
Дорога вильнула к реке, и Бронштейн, заворожённый великолепным видом могучей реки, остановился. Сняв «Лейку» с шеи, он извлёк фотоаппарат из кожаного футляра, и определив на глаз выдержку, «отщёлкал» несклько фотографий.
Ещё раз окинув взглядом великолепный пейзаж, Матвей убрал фотоаппарат в футляр, и сел на велосипед. Островский за минуту, что потребовалась для съёмки, уехал вперёд, и пришлось нажать на педали чтобы его догнать.
Дорога, ведущая в направлении цели поездки, была просёлочной. То сбегая к берегу Днепра, то уходя от него почти до границы поймы, она соединяла десятки деревень, расположившихся на берегу великой реки.
Байк, который испытывал Матвей, пока вёл себя хорошо. Три скорости позволяли без труда забираться на довольно крутые горки и разгоняться до, примерно по ощущениям Макарова, километров тридцати пяти — сорока на ровных участках просёлка.
