Михаил Емцев - Клочья тьмы на игле времени
— Клянемся!
— Леди и джентльмены, все ли вы, принося перед этим Священным Алтарем четырехусловную клятву клансмена, клялись без всяких, даже мысленных, оговорок?
— Да!
— Ты! — внезапно закричал Маг. Глаза его остановились на Вольдемаре. — Встань и подойди к алтарю!..
(Запись в лабораторной тетради: пересечение континуумов.)
Как во сне прошел Вольдемар весь обряд неведомого посвящения. Он не знал, какие клятвы и на верность кому приносил. Не раздумывал над этим. Говорил и делал так, как подсказывали встретившие его здесь люди. Но теперь он очнулся от сна наяву и с удивлением осмотрелся кругом. Недоумевал, как попал сюда. Забыл вдруг, зачем тут находится. Он хорошо помнил, как только что расшифровывал тайное алхимическое сочинение в библиотеке Рэне. На сем память кончалась.
Будто по ветру перенесла его нечистая сила в подземный храм.
Смятение его было настолько заметно, что стоящий перед ним огненно-рыжий человек в черном испанском костюме пристально поглядел среди настороженной тишины на кавалера де Мирабо и тихо спросил:
— Вы что, не расслышали?
— Простите, сударь, но…
— Называйте его «мессир», — услышал он чей-то гневный накаленный шепот. — Или «гроссмейстер»!
— Какой-то внезапный провал в голове, мессир. Извините…
Рыжий гроссмейстер ничего не ответил и отвернулся. Потом он подался назад и исчез между колонн.
— Приступайте ко второму туру посвящения, — донеслось до кавалера де Мирабо.
Словно по волшебству возле него оказались два пажа в коротких огненных плащах и крохотных шапочках с длинными тонкими перьями. Они подхватили его под руки и повели.
Спертым сырым воздухом слегка повеяло в лицо.
Вели его темными и запутанными коридорами. Все время предупреждали, когда нужно нагнуться, чтобы почти на четвереньках проползти по ослизлой каменной трубе. Потом забрезжил свет и вольнее стало дышать. Пажи проводили его до самого входа. Молча поклонились и оставили одного. Он вошел в длинный зал с двойной колоннадой по обе стороны. В овальных нишах между колонн горели светильники.
Каждый шаг отдавался протяжным вздохом, нехотя замиравшим в каменных сводах. Полосатые тени ложились под ноги и сейчас же убегали во тьму. В конце зала колоннада плавно переходила в круглый неф. Стоял там крылатый козел со страшной мордой и бычьими, гневно раздутыми ноздрями. Между крутыми могучими рогами горел факел, и свет его собирался в серебряной пятилучевой звезде на лбу. Грудь у козла была человечья, женская, а живот, как у гада, чешуйчатый и зеленый. Правой рукой указывал он на висевший меж колонн белый рог месяца, левая, опущенная, уткнулась когтистым перстом в черный рог. Чресла чудовища были задрапированы огненной юбкой, спускавшейся до вывороченных колен. Твердо, уверенно стояли на земле козлиные ноги, попирали ее раздвоенными копытами. Черно-белые крылья почти целиком закрывали неф. Лишь между распущенных перьев проблескивали какие-то письмена, молнии и стрелы всевозможные, Нептунов трезубец и прочие символы темного могущества.
Справа от козла стоял обвитый пифоном столб с золотым треугольником на вершине. От треугольника исходили колючие лучи, а внутри его словно застыло в вечном удивлении широко раскрытое око с зеленым зрачком. Слева же подымался на хвосте ушастый бронзовый змей. Как зачарованный глядел он на удивительного козла, и злой огонь переливался в его рубиновых глазах.
Сразу догадался Вольдемар, что это и есть тот козлоногий Бафомет, о котором — кто и когда? — столько нашептывал ему по ночам. И сразу же сделалось нехорошо, точно сбылись самые худшие ожидания и предано все и потеряно безвозвратно.
— Изида? — услышал он откуда-то условный пароль и, тихо вздохнув, отозвался, как учили:
— Озирис!
Тут же послышалось грустное, хватающее за душу пение. И густой дьяконский бас трижды протяжно возгласил:
— Баал-Зебуб! Баал-Зебуб! Баал-Зебуб!
И понял вдруг кавалер, что этот Баал-Зебуб вовсе не забытый халдейский демон, а попросту Вельзевул.
И, словно подтверждая беспощадную догадку, бас перекрыл нежные переливы литургии:
— Igne Natura Renovatur Integra [16], - пропел он и тут же зачастил, повторяя аббревиатуру заклинания. — Inti, Inti, Inti!
— Inti, — печально отозвался хор.
И узнал кавалер де Мирабо, что была это жуткая пародия на голгофскую надпись надкрестную «INRI». Тут все в нем оборвалось, силы покинули его, и сполз он бессильной грудой костей и сухожилий на пол, прямо к мерзким раздвоенным копытам. Хоть и не очень верил в бога, а невыносимо тошно стало, когда продал его дьяволу.
Но Люцифер — тот же бог, а подземные капища его — та же церковь. Вместо пасхи — шабаш, вместо мессы — черная месса. Люцифериты ничем не хуже и не лучше отцов иезуитов, охраняющих веру Христову ножом да ядом, перед которым знаменитая aqua tofana Борджиа — просто рвотное зелье.
Еще царствует Генрих III — последний из Валуа, а Генрих король Наваррский сидит в своем кукольном королевстве за кубком вина с какой-нибудь спелой огненной девкой. Но уже грядет вскормленный отцами иезуитами Равальяк, который вскочит на ступеньку кареты и раз, раз, еще раз… Даже не попытается бежать после, уверенный, что сделался вдруг невидимым. Но это потом, потом… А пока Генрих III воюет с лигистами. Распутывает козни Гизов. Опасается Беарнца. Бережется иезуитов. И не ведает, что войдут невидимо в Париж рыцари Розы и Креста, что в подземных храмах справляют дьявольские мистерии люцифериты — тайные последователи распущенного ордена Храма, смертельные враги католической церкви.
И все они бьются за правое дело! Не останавливаются перед средствами, которые, как известно, оправдывают цель. А приглядеться — клубок шипящих змей. И не знаешь, какая из них хуже, опаснее. У каждой с загнутых иголок зубов стекает яд нетерпимости.
Начался для кавалера де Мирабо третий тур посвящения. Пути назад не было. Дьяволопоклонники, впрочем, как и верные слуги божьи, не любят, когда разглашают их тайны. Мертвый не выдаст. Либо соучастник, либо труп.
Святая служба, Орден иезуитов, кложа Ку-клукс-клана, черный орден СС, жреческие коллеги Древнего Египта, братья-люцифериты и пр. и пр. полностью сходились в том, что «мертвый не выдаст!» (Запись на полях лабораторной тетради.)
Было Вольдемару де Мирабо от роду 22 года, и он не хотел становиться трупом. Надеялся, что потом как-нибудь сумеет развязаться с братьями во Люцифере. И не столько страшно было то, что проклинают бога они, а то, что дьявол их такой же мелочный и скучный мещанский бог, что гроссмейстер их так же непогрешим, как и папа.
