Вольдемар Грилелави - Ежик с иголками
— Ну, и наплюй, — громко сказал Вася и плюнул на асфальт. — Мне порою самому такие чувихи снятся — закачаешься. Но ведь в жизни таких не бывает, а уж тем более я и не встречал лично. Так что теперь, мне тоже головной болью свои сны сопровождать?
— Ты о них думаешь много, потому и снятся. И ночью, поди, даже больше и с усиленной фантазией. А я нигде даже таких слов не слыхал. Откуда тогда оно все берется? Мне так кажется, что я вижу во сне чью-то чужую жизнь. Даже не вижу, а натурально в ней принимаю участие в роли главного героя. Я им и являюсь. Со всеми вытекающими последствиями. Намного взрослей себя и грамотней.
Вася остановился и посмотрел на часы. Его вполне устроило увиденное, и он удовлетворенно хмыкнул.
— Еще полчаса, можно не торопиться. Продолжу свои философские трактаты. Вот ты не пробовал хоть немного порадоваться такому стечению обстоятельств, поблагодарить судьбу за такой подарок? Не каждому ведь дано прожить кроме своей еще и чью-то жизнь. А ты здесь мне рассказываешь про это да, про то, как оно трудно и утомительно, — Вася усиленно жестикулировал, словно переживал за состояние друга и стремился его убедить в радости и счастье иметь ко всему имеющему еще и такое сновидение.
От такого заявления у Володи в мозгах заклинило. Как просто и банально решил Вася его проблему, а он все голову ломает и старается понять причину этих картин.
— А почему я должен танцевать от счастья? Там у меня какие-то обязанности, дела, вопросы, требующие решения и принятия мер. Вместо того, чтобы спать и спокойно отдыхать, так еще и ночью весь в хлопотах. Ни там, ни здесь нет сна и отдыха.
— И ты так сильно изматываешься, что сил уже никаких нет. Переработался, бедненький, сочувствия потребовалось.
— Да нет, ничего я не устаю, просто эта странная неопределенность немного беспокоит, — ответил Володя, все больше убеждаясь, что Вася в чем-то прав. — Только чему радоваться?
— Во-первых, как мы и убедились, что такие сны на твое физическое состояние не влияют. То есть, как спал, так и продолжаешь. С таким успехом и продолжай. Спи себе спокойно и смотри все, что предоставлено на показ. Не нами дано, и не нам управлять сновидениями. А во-вторых, как мне кажется, так этот дар предвидения к тебе из сна и приходит. Помяни мое слово. Вот только еще дольше посмотришь свои сны и тогда сумеешь понять их предначертания. Не торопи события. Как говорится: не лезь вперед батьки в пекло. Немного времени пройдет, и ты сам разберешься.
— Вася, так ты думаешь, что они имеют какой-то смысл и несут в себе некую информацию? А вот я где-то, хотя и в фантастическом романе, читал, что весьма опасно вмешиваться в выстроенную цепочку предначертанных событий. Достаточно в прошлом изменить направление на малую толику, как в будущем это изменение отразиться в сумасшедшей цифре. Убей в прошлом одного лишнего человека, как в будущем тебя самого может не оказаться. А мы скольких спасаем.
— Володя, ты вновь в корне неправ. Кто тебе сказал, что ты нарушаешь определенный слаженный план истории и бытия? Как раз, вполне допускаю, происходит все именно так, как и должно быть по жизни. Как у классика: — "Если в небе кто-то зажигает звезды, значит кому-то это нужно". Вроде что-то так. Вот все это и с тобой. Если ты спасаешь от несчастных случаев, значит им не положено от них умирать. И хватит засорять мозги себе и людям. Хотя, в чем-то и ты прав. Я тоже читал и слышал, что люди, обладающие неким даром или талантом, всегда и слегка сдвинутые по фазе. Шаляпин получил дар и запел, Айвазовский благодаря дару рисовал, Циолковский ракеты придумывал, или еще чего там про космос придумывал. А Пушкин стихи писал. Вот ты думал, что у тебя поэтический дар. Ан нет, природа решила преподнести иное дарование. Плюс еще и авиацию подарила, чтобы много не размышлял по поводу и без повода. Боже, да еще сны интересные такие! Да ты болван, каких еще не видано было! У тебя такое обилие интересов и подарков природы, что любой свихнуться может. А еще плюс ко всему такое прекрасное здоровье. Тебе в космонавты не предлагали?
— Да! — воскликнул радостно Володя. — Терапевт говорил, что с моим здоровьем можно и космос слетать.
— Вот видишь. Но кроме него, мне никто ничего не сказал. И все. Ко всему этому добру природа поленилась чего-либо добавить. Ах да, ко всему масса обаяния, столь необходимого для охмурения дам. Но, так считаю, этого дара на данном этапе жизни хватит.
— Зато у меня с обаянием проблемно, — с легким сожалением произнес скучно и тоскливо Володя.
— Вот только этого мне говорить совсем не надо. Ты еще просто на этом поприще себя не опробовал. Его этот дар еще проверить нужно. Да этого добра у тебя оказаться может гораздо больше моего. Но вы же с Женькой и Мишей из бивака не выползаете. Болтаете все больше о всякой ерунде до поздней ночи. Женька хоть еще кино крутит. А вы? — Вася презрительно окинул Володю своим оценивающим взглядом. — Ни на танцы, ни на вечера отдыха, где обитают субъекты требуемого обаяния. Как же их обаять, если даже не подходить и не пытаться?
— Еще просто не доросли. Имею в виду, умом. Немного еще лет пройдет, и природа позовет к ним.
— Как раз ума для такого случая совершенно не нужно.
Когда подходили к школе ВУАЦ, возле нее уже толпились будущие курсанты. И хотя Володя с Васей не оказались в числе первых прибывших, этого факта зафиксировать было просто некому. Преподаватели и начальник учебного центра еще сами не появлялись.
7
Вася сильно толкнул локтем Володю в бок и постучал шариковой ручкой сначала ему, а затем себе по лбу, мимикой лица изображая из себя и друга самых крупных тупых из тупых, а еще и дебилов, так бездарно поддавшихся на уговоры и втянуть себя в такую пошлую авантюру. Ну почему им спокойно не гулялось и не отдыхалось после стольких долгих нудных зубрильных лет? Сами собственными руками себя за уши привели и усадили за эти дурацкие парты.
— Вот оно нам надо было? Как же так хватило ума, а если быть правдивым, так его отсутствия, чтобы растерять остатки разума и впрячься добровольно, куда и за деньги не каждый пойдет!
— Ну, и чего тебе такого не понравилось? — равнодушно спросил Володя, успевая записывать в конспект под диктовку преподавателя конструкцию и описания назначения деталей двигателя.
Очень трудно и нудно было слушать и писать про эти многочисленные перечисления канавок, расточек и разнообразных отверстий, по которым растекается масло, смазывая и охлаждая многочисленные греющиеся и работающие конструкции. Голова от недопонимания и такого массового изобилия информации, нежелающей размещаться в черепной коробке, уже начинала заклинивать, а из ушей и ноздрей валил пар от перегрева мозговой жидкости. Рука просто не успевала за скоростью чтения преподавателя, а тут еще Вася со своими умозаключениями и заумными заскоками. Будто иного времени не найдет, чтобы выговаривать накипевшее.
