Эрик Рассел - Алтарь страха
Изобразив радость от встречи, Фозергилл проворковал:
— Опять приехал?
— Я приезжаю и уезжаю. У тебя есть возражения?
— Мне нет дела до твоих перемещений!
— Я рад, что тебе нет до них дела, — сухо высказался Армстронг. — Потому что слишком многих последнее время заботит мою деятельность. И я не испытываю от этого никакого удовольствия.
Фозергилл приоткрыл было рот, но передумал и, ничего не сказав, угрюмо уставился на цветы.
— Я хотел бы тебя кое о чем спросить, — сказал Армстронг.
— Только Бога ради, не начинай с того, на чем мы остановились в прошлый твой приезд. Задержки в строительстве ракеты происходят по тем же самым причинам, о которых я тебе уже говорил. Больше мне добавить нечего, и, если честно признаться, эта тема мне обрыдла.
— Значит, поговорим о другом. — Армстронг устремил на Фозергилла пристальный взгляд: — Можешь что-нибудь рассказать о ракетах номер девятнадцать и двадцать?
Фозергилл скривился и с невинным видом спросил:
— А кто их строит?
— Именно это я и хотел узнать у тебя. — Посмотрев на свои большие башмаки, Армстронг на минуту задумался, затем спросил: — Хили все еще работает здесь?
— Да.
— А Мюллер, Сентрильо и Жак?
— Да. А в чем дело?
— Если кто-то и собирается подстроить взрыв ракеты, то, скорее всего, именно эти ребята.
— С чего ты взял? — усомнился Фозергилл.
— Тебе приходилось слышать о «Норман-клубе»? — не обращая внимания на вопрос, поинтересовался Армстронг.
— Никогда. А должен был?
— Не обязательно. Как и признаваться в том, что слышал. Мне важна твоя реакция, а не сам ответ.
Вспыхнув, Фозергилл сказал:
— Каждый раз, как ты сюда приезжаешь, ты начинаешь изводить меня какими-то инсинуациями. А ведь я вовсе не обязан отвечать на твои вопросы, ни ложно, ни правдиво. Ты для меня никто.
— Никто, — согласился Армстронг. — И я не собираюсь обращаться за помощью к властям, пока в состоянии управиться сам. — Он улыбнулся, увидев неловкость, отразившуюся на лице чиновника. Поднявшись с кресла, Армстронг двинулся к двери в сопровождении Куинна. — Тем не менее большое спасибо, что уделил мне столько внимания.
Когда они отошли подальше от административного здания, Куинн не выдержал:
— Послушай, что это за ерунда относительно еще двух ракет? Нас опередили? Кто? Русские? Англичане или французы? Кто?
— Дело обстоит так, Джордж, — серьезно заговорил Армстронг. — Кто-то здорово интересуется ракетами номер девятнадцать и двадцать. И получается так, что я вроде бы больше всех должен знать об этих ракетах. И что бы я ни утверждал, убедить людей в обратном мне не удается. Тем не менее я даже не знаю, существуют ли эти ракеты вообще, не говоря уж о том, кто их строит.
— Если они и существуют, то в Европе, — высказал свое мнение Куинн.
— Ну а ко мне-то зачем пристают?
— Понятия не имею. Впрочем, мир — большой сумасшедший дом, ты же знаешь.
— Меня достали — и не только меня, но, скорее всего, и других, неизвестных мне людей — из-за того, что имеются все основания считать эти ракеты американскими!
Проглотив комок в горле, Куинн визгливым голосом возразил:
— Ерунда! Невозможно строить еще две ракеты, чтобы при этом даже слуха не разнеслось. Кроме того, к чему три ракеты? Одну строить здесь и две еще где-то?
— Вот об этом, моя маленькая невинность, кто-то и должен знать. Наверняка Фозергилл!
— Но он отрицает.
— Да. И я наблюдал за ним, когда он отрицал. Рот его ничего не сказал, а вот лицо поведало многое. И теперь я готов поставить жизнь на кон, утверждая, что две ракеты действительно где-то строятся и они — американские!
По пути к воротам они проходили мимо корпуса недостроенной восемнадцатой. Куинн молитвенно сложил руки, глядя на ракету.
— Святая Лулу, — взмолился он, — позволь мне опередить всех соперников! Их становится слишком много!
— Что тебе сделала Венера, коли ты хочешь, чтобы на ее поверхность высадилась целая шайка психов?
— Как сказала одна сучка, у которой была течка, — огрызнулся Куинн, — что я могу поделать, если за мной бежит эта стая?
Остановившись у ворот, он задумчиво наблюдал за уходящим Армстронгом, пока тот не скрылся из виду.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Вернувшись в Нью-Йорк, Армстронг позвонил в «Геральд», Биллу Нортону.
Появившись на экране, газетчик приветствовал его насмешливым взглядом:
— Итак, пропал на пару дней, а потом совесть заговорила, и ты решил объявиться.
— О чем это ты?
— Тебя разыскивают, — с удовольствием сообщил Нортон. — А я предоставлял свою постель беглецу от закона и, стало быть, виновен в укрывании преступника. Этого я тебе не забуду. Еще другом считался!
— Если бы ты не находился на том конце провода, — радостно закричал Армстронг, — я бы свернул тебе твою немытую шею. А ну-ка выкладывай все новости, и по возможности простым языком.
— Похоже, у тебя опять разлилась желчь. Ну ладно. — Нортон устало потер лоб. — Полиция разыскивает тебя и Хансена, чтобы официально оформить дело с четырьмя трупами. Они не могут сделать этого без ваших заявлений. ФБР желает узнать, почему это вы оба пропали именно сейчас. Они не могу понять, грозит вам что-то или нет. Вполне возможно, что вскоре они начнут искать тебя в Ист-ривер. Некий тип по имени Карсон связался со мной вчера и расспрашивал относительно твоего возможного местонахождения.
— Карсон? — задумался Армстронг. — Не знаю такого.
— Он сообщил, что является адъютантом Ирвина Линдла или что-то в этом роде. И по тому, как он вел себя, можно было подумать, что Линдл оценивает твое тело в миллион долларов. Разумеется, я ничего не мог сказать. Правда, высказал предположение, что если тебе повезло, то ты должен находиться в крематории. — Перестав тереть лоб, он принялся лохматить волосы. — Немного позже позвонил Эд Дрейк и спросил, не знаю ли я, где ты. Он сообщил, что некий малый, похожий на свихнувшегося вивисекциониста, пытался извлечь из него информацию. Эд понял по-своему: он решил, что ты ступил на тропу Кларка Маршалла.
— Возможно, так оно и есть, — спокойно сказал Армстронг. — И в следующий раз я выйду на связь, находясь где-нибудь в Африке.
— Ну как бы там ни было, — продолжил Нортон, — я решил: шерше ля фам. И позвонил твоей зазнобе.
— Клер?
— Ага. Судя по всему, она считает, что за тобой гоняется большая часть жителей Нью-Йорка. И еще сказала, что за этот день я уже седьмой к ней обращаюсь. Шестеро предыдущих задавали те же вопросы.
