Галина Полынская - МетрОполь
— Скажите, а все должны вот так вот отрабатывать эти пятьсот прутов?
— Только те, кто прибыли сюда без особого приглашения. Они обязаны найти работу и трудиться на благо общества все время своего пребывания.
— Неплохо. Значит, если я турист, то из всех достопримечательностей смогу увидеть только этот забой?
— Туристы приезжают группами и по приглашению.
Пришлось заткнуться и долбить стену.
В дом Ожидания все равно вернулся уставший и дико голодный. Доев остатки кекса и допив последние два глотка сока, он сказал Лиле:
— Идем отсюда.
Они спускались по этажам дома Ожидания, напоминавшем громадную общагу. Между седьмым и шестым столкнулись с теткой в мужской одежде. Она оглядела Лилю и процедила сквозь серые зубы:
— Если до сумерек не вернетесь, сообщу главному о побеге!
— Мы никуда не бежим, — ответил Артур. — Мы идем за едой.
— С такими лицами за едой не ходят!
— Да вам-то что за дело? — возмутилась Лиля, но у нее не было переводчика, и тетка ее не поняла.
Пошли дальше. Артур сжимал в руке маленькую ладошку Лили и слушал, как гулко бьется его сердце. Духи Лили выветрились, они больше не обдавали неожиданными волнами, теперь Лиля пахла этим мерзким домом Ожидания.
Спустившись вниз, они спокойно прошли мимо людей в синей форме и, держась за руки, направились под сень деревьев к прячущимся в зарослях магазинчикам. Как только серебристое здание, напоминающее вавилонскую башню, осталось позади, они сорвались с места и побежали к колоннам с болтающимися меж ними дверями. Вокруг не виднелось ни души.
— идем скорее отсюда, — Лиля толкнула дверь и, прежде чем Артур успел хоть что-то сказать, шагнула вперед.
Раздался короткий крик и она скрылась из вида. Бросившись за ней, Артур увидел, что Лиля болтается над пропастью, держась рукой за порог фальшивых дверей. В пропасти клубилась сиреневая дымка. Артур встал на колени, взялся за ее руку чуть пониже локтя и стал потихоньку поднимать перепуганную женщину наверх.
— Я упаду, — шептала она, — упаду…
— Не бойся, я тебя держу, не бойся.
Неожиданно за спиной раздалось:
— Я же говорила, говорила, что они побегут!
И не оборачиваясь, Артур знал, что это тетка с серыми зубами.
— Лиля, — он смотрел в ее фарфоровое лицо, — надо прыгать. Я не знаю, что там внизу, но выхода нет. Я тебя отпускаю и прыгаю следом, поняла?
Она молча кивнула. Артур отпустил руку, и Лиля с криком полетела вниз.
Март
Пол под ногами двигался, Артур не удержался и рухнул навзничь. Тут же раздались крики, пол дернулся и остановился.
— Ты жив? — возникло лицо Лили.
— Где мы?
— На эскалаторе. Давай руку, вставай.
Артур поднялся, взялся за перила и лестница снова поехала вниз. Народа в метро не было, видать час был поздним, это подтвердила и тетечка в будке:
— Скорее давайте, скорее, а то переходы закроют!
— А какая это станция?
— Баррикадная. Столько пить в таком молодом возрасте, вот ведь жене горе…
Не слушая ее причитаний, они помчались к подошедшему вагону.
— Надеюсь, теперь мы доедем до меня. Наконец-то.
Артур улыбнулся, глядя на Лилю, ее блестящие гладкие волосы потускнели и растрепались, бледные щеки раскраснелись. И вот ведь удивительно, вернувшись обратно, Артур разом утратил чувство близости с ней, меж ними больше не было этой ниточки. Неизвестно, что чувствовала Лиля, но она обняла его за талию, прижалась к груди и прерывисто дышала, время от времени всхлипывая, будто плакала.
Переходы не закрыли, они успели, не остались, не потерялись во чреве монстра, притихшего на ночь, перед утренней кормежкой.
На улице лежал снег.
— Ничего себе, — Артур вышел на пустынную платформу, — ноябрь уже что ли? Сколько мы там пробыли? Представляю, как мои квартиранты волнуются. А Олег…
Он осекся. Еще не время было говорить об Олеге.
Домой бежали бегом, но все равно промерзли до костей. В лифте Лиля отряхнула снег с босоножек и сказала:
— Это не ноябрь, похоже, сейчас весна.
— Да ладно, не может быть, думаешь, прошло около полугода?
— Это весна, пахнет весной.
— Пахнет снегом.
— Пахнет весенним снегом.
— Ладно, включим телевизор, купим газету и выясним. Олег, наверное, в розыск подал, а квартиранты и вовсе меня похоронили.
Теперь об Олеге почему-то говорилось и думалось спокойно. В сущности, Лиля сама этого хотела, а он, в конце-концов не деревянный… Но отчего-то создавалось ощущение, будто в душе стремительно разрастается помойка.
Квартира встретила тишиной, пустотой и пылью. В прихожей к зеркалу жвачкой была прикреплена записка: «Арти, спасибо за всё, прости за всё, мы поехали ко мне в Краснодар. Как устроимся, позвоним. Олег и остальные».
— Вот так новости, — он сорвал записку и перечитал еще раз. — Они меня бросили, свиньи!
— Скорее всего, нас не было полгода.
— Да какая разница! Могли бы и дождаться!
Не разуваясь, он прошел в комнату и посмотрел на автоответчик — кассета, разумеется, была полна. Он набрал номер Олега.
— Да? — раздалось после второго сигнала.
— Это я, привет.
— Здравствуй. Лиля с тобой?
— Да, со мной.
— Мне приезжать за ней?
Голос Олега звучал так равнодушно и устало, что Артуру стало жарко от стыда.
— Конечно, приезжай, если… если ты еще..
— Я возьму такси, сам за руль не сяду.
И зарябили гудки. Артур положил трубку и уставился на аппарат. Лиля стояла за его спиной.
— Скоро за тобой Олег приедет.
— Хорошо, — ее голос прозвучал механически.
— Водки хочешь?
— А что-нибудь другое есть?
— Сейчас посмотрю.
В холодильнике нашелся коньяк и бутылка вина, Лиля выбрала коньяк. Они стояли на кухне и молча пили, глядя в окно на сугробы под фонарями. Никто ничего не говорил, все и так было ясно.
Олег приехал быстро. Водитель посигналил, Олег подниматься не стал.
— Всего хорошего, — Лиля поправила волосы. — Интересное было приключение.
— Да, — неловко усмехнулся Артур, — забавное. Счастливо.
Закрыв за Лилей дверь, он долго стоял в прихожей, глядя на розовую жвачку, прилепленную к зеркалу. Неожиданно тоска хлестнула наотмашь, да так сильно, что Артур почти физически почувствовал боль от удара. Отрывая жвачку от зеркала, он уже точно знал, что будет делать завтра. Завтра он пойдет в метро и будет кружить там до тех пор, покуда в очередной раз Монстр не исторгнет его в какой-нибудь из своих миров. Теперь уже насовсем.
