Робер Мерль - Разумное животное
Питер заморгал, посмотрел на Сюзи и спросил:
— Вы хотите сказать, что он может покончить с собой, не вынеся потери Сюзи?
— Вы хотите сказать — Бесси? — улыбнулась Арлетт.
— Да, конечно, Бесси. Ну и дурак же я.
— Боюсь, что я не смогу помешать ему разбиться, — признался Севилла. — Мне кажется, я играю его жизнью.
— И вас это смущает — играть его жизнью? — неожиданно спросила Лизбет с такой злостью в голосе, что Севилла вздрогнул.
Он хотел что-то сказать, но передумал, промолчал и продолжал стоять неподвижно, держа руки в карманах, не отрывая глаз от Ивана.
— Вы не ответили на мой вопрос.
— Мне не нравится ваш тон, — спокойно сказал Севилла, по-прежнему неотрывно глядя на Ивана, — поэтому я вам и не ответил. А сейчас, — усталым голосом продолжал он и слабо махнул рукой, словно отгоняя муху, — я был бы вам признателен, если бы вы помолчали; мне необходимо сосредоточиться, чтобы следить за опытом.
— Вы приказываете мне молчать?! — возмутилась Лизбет.
— Я выразился иначе, но если вы так хотите, это почти одно и то же.
Наступило молчание.
— В таком случае мне больше нечего здесь делать, — сказала Лизбет, резко повернувшись.
— Вы находитесь на работе, — заметил Севилла.
Он произнес эту фразу совершенно спокойно, не повышая тона, но в голосе его прозвучало что-то резкое.
— Я уже не на работе, — не оборачиваясь, ответила Лизбет. — Я ухожу из лаборатории.
— Пока я не дал на это согласия, вы должны исполнять свои обязанности.
— А вы согласитесь? — спросила Лизбет, останавливаясь и с ненавистью глядя на Севиллу.
— Подайте мне письменное заявление, — ледяным тоном ответил Севилла, — я вам сообщу о своем решении.
— Какое лицемерие! — воскликнула Лизбет.
Она повернулась к нему спиной и ушла, Севилла проводил глазами ее мощные плечи и вздохнул. С Лизбет покончено. Это произошло слишком быстро и слишком рано, однако теперь, когда дело было сделано, он почувствовал облегчение.
Фа перестал кружить на своей половине бассейна, набрал воздуху, замер и снова как снаряд бросился на дверь. Она лишь слегка вздрогнула. Тогда Фа опять закружился по бассейну. Прошло несколько секунд, и из-за перегородки вновь послышались жалобные призывы Бесси. Фа тут же принял вертикальное положение и в такой позе дошел до края бассейна, однако он, должно быть, подумал, что прыжок через эту преграду невозможен, так как рухнул в воду и, выставив подбородок, снова кинулся на дверь. Вслед на этим он долго пересвистывался с Бесси и после некоторого затишья, которое могло показаться отдыхом, в третий раз нанес по двери мощный удар. На десятый раз, стало ясно, что он уже не надеялся высадить дверь одним махом, а решил взять ее длительной осадой. Видно было, что он действовал по определенному плану, ни на секунду не теряя поразительнейшего хладнокровия.
— 15.20, — сказал Севилла. — Больше часа он бьется об эту дверь. И не выглядит усталым, Это будет продолжаться долго.
Арлетт кивнула.
— Одно меня удивляет, — сказала она. — Он реагировал, как разумное существо, спокойно, осмотрительно и вовсе без панического ужаса попавшего в западню животного.
— Я с вами согласен, — сказал Майкл. — Но мне псе же думается, что вы переоцениваете разум Фа. Человек уже давно бы убедился, что его усилия напрасны.
— Фа в этом не может убедиться, — живо возразила Сюзи. — Он не знает, что такое дверь, ему даже не известно, что такое дерево, впервые в жизни он сталкивается с веществами, которые ему совершенно незнакомы. Каким образом он может представить себе степень их прочности?
Севилла посмотрел на Сюзи:
— Согласен с вами, Сюзи. Откуда ему знать прочность дерева, пока он не подвергнул ее испытанию? Я думаю, тем не менее, он быстро поймет, что не может разрушить преграду.
— А как мы об этом узнаем, — спросила Сюзи, — по его растерянности, отчаянью?
Севилла отрицательно покачал головой.
— Я за него очень боялся, но сейчас боюсь гораздо меньше. Я просто потрясен его спокойствием. По-моему, о том, что он отказывается от всяких попыток разрушить перегородку, мы узнаем тогда, когда он обратится к нам, чтобы разрешить свою задачу.
В это мгновенье Фа высунул голову из воды и пронзительным голосом крикнул:
— Па!
Севилла, находившийся на другом краю этой части бассейна, быстро подошел к Фа и, сделав сотрудникам рукой знак молчать, склонился к воде.
— Да, Фа, что ты хочешь?[12]
Прошла долгая томительная секунда, и вдруг раздался необыкновенно громкий ответ — губной звук «б» в слове «Би» прозвучал сильно, взрывчато, «и» — протяжно, как свист.
— Би-и-и-и!…
Не сводя глаз с Фа, Севилла сделал правой рукой тот же знак молчать и ничего не ответил. Даже смуглая кожа не могла скрыть его бледности, черты лица мучительно исказились, на лбу выступили капли нота.
Фа повертел головой направо и налево, чтобы лучше видеть Севиллу, и повторил, так же громко произнеся взрывное «б»:
— Би-и-и-и!
Севилла молчал. Сделав резкий удар хвостом по воде, Фа подплыл к стенке бассейна и, как он привык это делать до появления Бесси, высунул голову из воды и положил ее на борт бассейна.
— Па!
— Да, Фа? — спросил Севилла, присев на корточки и гладя его по голове.
— Би-и-и-и!
Севилла молчал. Фа уставился на него глазом, в котором читалось удивление.
— Па!
— Да, Фа?
— Би-и-и-и!
Севилла не отвечал.
Вдруг Фа спросил:
— ’нял?[13]
— Нет, — ответил Севилла.
Фа снова с удивлением посмотрел на него и, казалось, о чем-то задумался; затем отчетливо произнес с паузами в десятую долю секунды между слогами:
— Па дает Би!
— Боже мой! — прошептал Сэвилла.
Он обливался потом, руки его тряслись. Он повторил:
— Па дает Би?
— ’нял? — резким голосом спросил Фа.
— Да.
Фа снял голову с борта и отплыл назад, словно хотел получше разглядеть собеседника.
— Слушай, Фа, — сказал Севилла.
— ’шай, — повторил Фа.
Севилла оперся рукой о борт бассейна и, как будто пытаясь подражать голосу дельфина, неторопливо, резко и отрывисто сказал:
— Фа говорит. (Пауза). Па дает Би вечером.
— Па дает Би вечером! — выговорил Фа и тут же в порыве небывалой радости повторил: — Вечером!
— Да, Фа, вечером.
Фа высунулся из воды и, повернувшись к перегородке, издал ряд возбужденных свистов. Бесси ему ответила.
— Слушай, Фа, — сказал Севилла.
— ’шай.
— Фа говорит. Па дает Би вечером.
— ’нял! — сразу же сказал Фа.
