Робер Мерль - Разумное животное
— ’шай.
— Фа говорит. Па дает Би вечером.
— ’нял! — сразу же сказал Фа.
И он повторил с радостным, ликующим видом:
— Фа говорит. Па дает Би вечером!
Севилла замер.
— ’нял! — крикнул Фа и, сильно ударив хвостом по воде, окатил Севиллу с ног до головы. — ’нял! — повторил он, выпрыгнув в воздух с каким-то похожим на торжествующий смех звуком.
Севилла встал.
— Боже мой, боже мой! — тихо повторял он и смотрел на своих сотрудников, которые, как статуи, замерли вокруг него. Вода текла с него ручьями, он едва мог говорить.
— Боже мой, — говорил он, с трудом выговаривая слова, — мы добились своего, он перешел от слова к фразе! — И, повернувшись к Фа, заорал, как сумашедший, размахивая руками: — Па дает Би вечером!
— ’нял! — повторил дельфин, исполнив в воздухе какой-то невероятный прыжок.
7
Адамс. Извините, что я вызвал вас сюда, да еще в разгар зимы. К сожалению, у нас здесь не такой мягкий климат, как во Флориде. Если вы подхватите по моей вине грипп, мне будет весьма неприятно. Сигару?
Севилла. Спасибо, мистер Адамс, я не курю.
Адамс. Не называйте меня «мистер Адамс». Зовите меня Дэвид. По-моему, нам нет нужды в эти церемониях. Тем более что я отношусь к вам с большой симпатией и — разрешите мне сказать вам об этом — с восхищением. Вы, вероятно, самый умный человек из всех, с кем я когда-либо встречался, и я совсем не уверен, что могу что-нибудь у вас выведать.
Севилла. С таким намерением вы меня и вызвали?
Адамс. Наверное, с моей стороны не так уж умно напрямик объявить вам об этом в самом начале нашего разговора.
Севилла. Кажется, я понимаю, что такова ваша роль.
Адамс. Да. Скажу, чтобы быть точным, что на меня возложена некоторая ответственность по защите младенца, отцом коего вы являетесь.
Севилла. Ему что-нибудь угрожает?
Адамс. Да. (Пауза). Я говорю об этом с сожалением, но имела место некоторая утечка информации. Русские информированы о части достигнутых вами результатов.
Севилла. Боже мой, я… Возможно ли? Извинит о меня… Для меня это как гром среди ясного неба.
Адамс. Успокойтесь. Я понимаю ваше волнение.
Севилла. Но как же это могло случиться? Это невозможно. Что же именно знают русские?
Адамс. Послушайте, давайте действовать по порядку. Разрешите мне оставить вежливость и прямо задавать вам вопросы.
Севилла. Конечно. Задавайте любые вопросы. Я изо всех сил хочу вам помочь.
Адамс. Мне не хотелось бы, чтобы вы обижались на мои вопросы. Скажу еще раз, я отношусь к вам с большой симпатией.
Севилла. Я готов отвечать.
Адамс. Итак, начнем с самого начала. 12 июня вы сообщили Лорримеру, что в разработке проекта «Логос» пройден решающий этап: дельфин Иван перешел от слова к фразе. Тогда же вы нам доложили, что два ваших сотрудника, Майкл Джилкрист и Элизабет Доусон, подали заявления об уходе, и вы удовлетворили их просьбы. И здесь, позвольте вам заметить, вы допустили ошибку.
Севилла. Удовлетворив их просьбу?
Адамс. Да.
Севилла. Не вижу, в чем моя ошибка. Контракт дает мне право принимать и увольнять сотрудников по моему усмотрению.
Адамс. Да, но, видите ли, важно учитывать сам дух контракта, а не те или иные отдельные его параграфы. Контракт — в первую очередь — делает вас ответственным за секретность проекта. Если бы вы поставили нас в известность о заявлениях до того, как согласились на их уход из лаборатории, то мы смогли бы организовать систему наблюдения за обоими уволившимися.
Севилла. Я в отчаянии. Я не подумал об этом. Вы подозреваете, что один из них передал информацию?
Адамс. Мы подозреваем всех.
Севилла. Вы хотите сказать, всех моих сотрудников?
Адамс. Всех тех, кто так или иначе осведомлен об успехах проекта «Логос».
Севилла. В том числе и меня?
Адамс. В определенной мере — да.
Севилла. Вы шутите.
Адамс. Нисколько.
Севилла. Я… Признаться, этого я никак не ожидал.
Адамс. Сядьте, прошу вас. Я хотел бы, чтобы вы поняли, мой долг — подозревать вас, какова бы ни была моя личная симпатия к вам.
Севилла. К черту вашу… Адамс, все это попросту гнусно! У меня нет слов, чтобы определить эту…
Адамс. Я удручен, что вы так реагируете на это. Вы обещали отвечать на мои вопросы, но, если вы слишком взволнованы, мы можем отложить нашу беседу до завтра.
Севилла. Ни в коем случае. Лучше кончить с этим сразу.
Адамс. Ну что ж. раз вы этого хотите, я перестану ходить вокруг да около. Давайте снова обратимся к фактам: имела место утечка информации о проекте «Логос». Вопрос первый: способствовали ли вы, прямо или косвенно, этому?
Севилла. Что за дурацкий вопрос!
Адамс. Обращаю ваше внимание на то, что вы на него не ответили.
Севилла. Мой ответ — нет, нет и нет[14].
Адамс. Сядьте, прошу вас, и поверьте, что я чувствую себя крайне неловко, задав вам подобный вопрос. Но задавать такие вопросы — моя профессия. Видите ли, странная штука жизнь: в университете я мечтал стать знаменитым психологом, а не сидеть в кабинете, задавая неприятные вопросы великому ученому. Вы разрешите мне продолжать?
Севилла. Конечно. Извините, что я сорвался. И я попрошу вас об одном одолжении.
Адамс. Каком?
Севилла. Перестаньте постукивать по столу лезвием разрезного ножа.
Адамс. Извините, у меня это старая привычка. Однако, если это вас раздражает, я перестану. Вот, перестал. Итак, продолжим?
Севилла. Пожалуйста.
Адамс. Мне хотелось бы получить более точный ответ на мой вопрос. Я вас спросил: способствовали ли вы, прямо или косвенно, утечке информации?
Севилла. Нет, ни прямо, ни косвенно.
Адамс. Быть может, отрицая ваше косвенное участие, вы несколько поторопились с ответом?
Севилла. Не понимаю.
Адамс. Предположим, что русским передал информацию один из уволившихся. Разве нельзя сказать, что, отпустив их на все четыре стороны, прежде чем мы смогли организовать за ними наблюдение, вы тем самым косвенно содействовали предательству?
Севилла. Надо обладать большой недобросовестностью, чтобы утверждать подобное.
Адамс. Почему?
Севилла. Потому что это бы значило делать соучастником преступления того, кто всего-навсего допустил оплошность.
Адамс. Вы хотите сказать, что, действуя таким образом, не намеревались укрывать уволившихся от вашего наблюдения.
Севилла. Совершенно верно.
Адамс. Тут я должен вам возразить. Возьмем, к примеру, Майкла Джилкриста. 29 мая в разговоре с товарищами в столовой лаборатории он критикует нашу политику во Вьетнаме. Вы в своем кабинете подслушиваете разговор, тотчас же снимаете трубку, вызываете его и уводите прогуляться по дороге. Зачем?
