Герберт Уэллс - Первые люди на Луне (пер. Толстой)
В такую шахту селениты спустили Кавора при помощи аппарата, названного им воздушным шаром, сначала в чернильный мрак, а затем в фосфоресцирующий свет. Послания Кавора свидетельствуют о том, что, как ученый, он был удивительно невнимателен к подробностям, но мы догадываемся, что этот свет обязан своим происхождением потокам и каскадам воды, «без сомнения, содержащей в себе фосфоресцирующие организмы». Вода стекала к Центральному Морю. Когда же спустились вниз, то, как говорит он, «селениты также начали светиться». И, наконец, далеко внизу он увидел нечто вроде озера из холодного огня — воды Центрального Моря, сиявшего и клокотавшего, «подобно закипающему светящемуся голубому молоку».
«Это Лунное Море, — говорит Кавор в одном из последних сообщений, — не находится в покое; солнечное притяжение гонит его непрерывным потоком вокруг лунной оси; оттого на нем наблюдаются странные бури, воды его кипят и шумят, а по временам над ним веют холодные ветры и слышны раскаты грома, которые отдаются вверху и в туннелях огромного муравейника. Только тогда, когда вода находится в движении, она излучает свет, в редкие же периоды покоя вода темная, Если смотреть на море, то его воды подымаются и падают маслянистой зыбью, хлопья и большие полосы сияющей пузырчатой пены подымаются вместе с тяжелыми, слабо сияющими волнами. Селениты плавают по пещерным туннелям и лагунам на маленьких плоскодонных лодках, похожих на выдолбленные челноки, и перед моим путешествием к галереям вокруг обиталища Великого Лунария, властителя Луны, мне позволено было даже совершить небольшую экскурсию по водам моря.
„Пещеры и галереи очень извилисты. Значительная часть этих путей известна только опытным морякам среди рыбаков, и нередко селениты пропадают в лабиринтах. Там водятся, как мне рассказывали, странные существа, хищные и опасные твари, которых не в силах была уничтожить наука Луны. Среди них замечательна Рафа, спутанная масса хватательных щупалец, размножающаяся при рассечении на части, и Тзи, колючее животное, которое никогда не бывает видимо: так тихо и внезапно оно нападает…“
Затем Кавор дает кое-какие описания. „Эта экскурсия напомнила мне о пещерах мамонтов, о которых я читал когда-то; если б у меня был желтый факел, вместо голубого света, и солидный лодочник с веслом, вместо селенита с лицом каракатицы, стоявшего у машины на корме челнока, я мог бы подумать, что внезапно вернулся на Землю. Окружавшие нас скалы были очень различны: черные, бледно-голубоватые, изрезанные прожилками, а однажды они заблестели и засверкали так, как будто мы вошли в сапфировый грот. Бледно фосфоресцирующие рыбы поблескивали и исчезали в светящейся глубине. Затем показалась длинная ультрамариновая аллея вдоль одного из каналов внутреннего обращения и пристань. Иногда мелькала гигантская, кишащая селенитами шахта какого-нибудь вертикального прохода.
„В одной обширной пещере, изобиловавшей сверкавшими сталактитами, многочисленные обитатели заняты были рыбной ловлей. Мы поплыли мимо одной из них и увидели длинноруких рыбаков-селенитов, забрасывающих сети. Это были низкорослые, горбатые насекомые, с очень сильными руками, короткими ногами и морщинистыми масками вместо лица. Когда я глядел, как они вытягивают сеть, то она мне казалась самым тяжелым предметом на Луне. К ней привязаны были грузила, — без сомнения, из золота, — тянули ее очень долго, так как в этих водах прятались в глубине самые крупные съедобные рыбы. Рыба в сетях блестела голубым полумесяцем, голубой светящейся струей.
«Среди добычи попалось какое-то яростное черное животное с многочисленными щупальцами и неприятным выражением глаз. Появление его вызвало страшный визг и писк. Селениты торопливо разрубили его на части своими маленькими топориками. Отрубленные щупальца продолжали прыгать и извиваться. Впоследствии в лихорадке я все бредил этим чудовищным существом, с такой силой и стремительностью выплывавшим из глубины неведомого моря. Это было самое деятельное и злое из всех живых существ, которые мне пришлось встретить внутри Луны…
„Поверхность этого моря на двести миль, если не больше, ниже поверхности Луны. Все города Луны расположены, как я узнал, над этим Центральным Морем, в пещерах и искусственных галереях и сообщаются с внешним миром гигантскими вертикальными шахтами, выходы которых образуют „кратеры“, как их называют земные астрономы. Крышку, покрывающую подобное отверстие, я видел во время скитаний по поверхности Луны еще до моего плена.
„О наружной части Луны я до сих пор мало знаю. Там имеется колоссальная система пещер, в которых лунные стада находят себе убежище в течение ночи, бойни и тому подобное. В одной из этих пещер я с Бедфордом выдержали сражение с селенитами-мясниками. Я видел потом нагруженные мясом воздушные шары, спускавшиеся из мрака. До сих пор я обо всем этом знаю не больше, чем очутившийся в Лондоне зулус о британских запасах хлеба. Однако ясно, что эти вертикальные шахты и растительность на лунной поверхности должны играть существенную роль в вентилировании и обновлении лунной атмосферы. Однажды после моего освобождения я наблюдал дувший в шахте сверху вниз холодный ветер, затем такой же ветер, но только теплый, вроде сирокко, подувший снизу вверх и вызвавший у меня лихорадку. Через три недели я заболел какой-то лихорадкой, и, несмотря на сон и хинные таблетки, которые я, к счастью, захватил с собой, я долго болел: меня знобило. Болезнь тянулась почти до того времени, когда меня повезли к Великому Лунарию, властителю Луны.
«Я не стану распространяться о моем горестном положении, — прибавляет он, — в эти дни моей болезни». И он подробно останавливается на разных мелочах, которые я опускаю. «В течение долгого времени, — говорит он, — у меня была чрезвычайно высокая температура, и я потерял всякий аппетит. Длинные промежутки бодрствования сменялись сном с мучительными кошмарами. Однажды я так ослаб, точно лежал при смерти, в истерике, Я тосковал по ярким краскам среди однообразного голубого света…»
Затем он снова сообщает о лунной атмосфере. Астрономы и физики говорили мне, что сообщение Кавора не противоречит тому, что нам известно о Луне. Если б у земных астрономов хватило мужества и воображения сделать смелый вывод, — говорил м-р Вендижи, — то они предсказали бы почти все, что сообщил Кавор о Луне. Мы знаем, что Луна и Земля — спутники, один больше, другой меньше, — из одной и той же массы и материи. И так как плотность Луны составляет лишь три пятых плотности Земли, то вполне вероятно, что Луна внутри губчатая. Не было никакой необходимости, — сказал академик сэр Жабец Флап, наиболее талантливый популяризатор звездных миров, — отправляться на Луну для того, чтобы сделать такие открытия, и он шутливо намекает на Грюйера, но, конечно, ему следовало бы раньше сообщить нам о своем знании того факта, что Луна — полое тело. И если Луна полая, то в таком случае кажущееся отсутствие воздуха и воды легко объяснимо. Море расположено внутри, на дне пещер, а воздух просачивается сквозь огромную губку галерей, согласно простым физическим законам. В пещерах Луны большая тяга. При солнечном свете воздух во внешних галереях на солнечной стороне нагревается, его давление увеличивается, некоторая часть воздуха вытекает наружу и смешивается с испаряющимся воздухом кратеров (растения удаляют угольную кислоту), между тем как большая часть воздуха обтекает кругом по галереям для замены сжимающегося воздуха охладевающей ночной части. Поэтому на Луне существуют постоянное воздушное течение с запада на восток в наружных галереях и течение снизу вверх в шахтах во время лунного дня, чрезвычайно усложненное, конечно, галереями и остроумными изобретениями селенитов…
