Максим Курочкин - Аниськин и шантажист
Тут взгляд его упал на свое отражение, в зеркале и он не выдержал.
– И-и-и, супостаты, – ворчал Печной, глядя как обоих братьев корчит от смеха, – чаво обедать-то будем?
Мухтару хорошо, он и с полу не побрезговат. А мне тут с голоду пухнуть? Нехорошие вы. Уйду я от вас. Не перевелись еще печи на земле русской.
Спустя десять минут Костик уже бежал по направлению к почте, Кирилл блаженствовал на верхней полке бани, Печной утешался бутербродами с колбасой, а милейшая Анна Васильевна, задыхаясь и причитая, спешила к дому Ваньки-Пензяка, местного экстрасенса с дипломом и потомственного колдуна.
– Переборщил, – выпалила она, едва успела сесть на предложенное ей место. – Переборщил ты, Ванька.
– Чего переборщил, чего переборщил, – обиделся Пензяк, – все, как следует сделал. Самый лучший заговор для снятия проклятий применил, медвежью пробку не пожалел! Да с такого заговора он бессмертным станет, а не то, что от порчи избавится.
– Во-во, и я о том же. Бессмертным – не бессмертным, а вот двоиться участковый точно стал. Только сейчас у меня на глазах два участковых было. Один нормальный, а второй – негативный, как на пленке. А что, если ты ему раздвоение личности устроил? Я в фильме смотрела, как с одним писакой заграничным такая напасть случилась. Один нормальный получился, ну прям как наш Костик, а другой злющий, с мордой недоброй, ну прям как его двойник. Только у этого морда еще и черная, как у арапа. Ты точно свое варево по рецепту делал?
– Вот те истинный крест во все пузо, – побожился Пензяк.
Пензяк врал. Дело в том, что как истинный мастер своего дела, он превращал суровые будни своей работы в процесс творческий, любил экспериментировать, изобретать что-то новое. К сожалению, государством его научные изыскания не спонсировались, и маленьких зеленых макак, впрочем, как и больших печальных орангутангов, ему никто не поставлял. На крысах ставить эксперименты он считал ниже своего достоинства, да и мало ли чего могло получиться из крыс! Сейчас только и разговоров про всяких крыс-мутантов и крыс-пожирателей-младенцев! Короче, этих мерзких голохвостых он боялся. Поэтому ставил эксперименты на людях. Хотя, какие там эксперименты! Так, белены добавит или мухомора покрошит, ерунда. Никто от этого не умирал, а некоторые даже еще прибегали: мухомор, он симпатичнее водки действует, это каждый лось знает.
В отвар для участкового Ванька-Пензяк по собственной инициативе добавил две капли струи бобра на самогоне. Как она действует, Ванька не знал, но слышал, что действует. Вот и решил проверить на участковом. Видать, напрасно, видать, все-таки надо было попробовать на крысах.
– Может, пройдет? – понадеялся он.
– Это у тебя спросить надо, – сварливо ответила Анна Васильевна, – такого квартиранта мне спортил! Это сколько мне теперь брать с него? Как за двух, или как за одного? И харчей носить на сколько народу? А если он и дальше множиться будет? Это мне никакой картошки не хватит, придется в бригаде выписывать. А в бригаде – дрянь, а не картошка. Вот, удружил-то! – схватилась за голову милейшая Анна Васильевна.
– Не трынди, – прикрикнул на нее Пензяк, – и без тебя тошно.
На самом деле, ему совсем не было тошно. Ему было удивительно и радостно. Непонятно, что могло дать ему это открытие: может, мировое господство, может, ликвидацию вселенной, но то, что в своей жизни ничего более яркого и интересного он не наколдовывал, было фактом.
– Физическое раздвоение личности – это тебе не сиськи-бирюльки. Это тебе паронормальные способности. Это тебе мировая слава как минимум, – бормотал он себе под нос.
– Ну, чего шепчешь? – ждала Анна Васильевна, – говори вслух, что делать-то?
– Погоди, – веско, солидно уронил Пензяк, – посмотреть, понаблюдать надо. А потом уж и горячку пороть. Может, обоих оставим, может, одного уберем, может, обоих придется. Понаблюдать надо, какой из них настоящий, какой нет.
– А убирать-то как будем? – потеряла голос от страха Анна Васильевна.
– Как-как. Как положено. Сначала беленой опоим, потом на Плешивую Горку отнесем и там в жертву принесем.
– А если просто каменюкой по башке?
– Не подействует. Он же не живой, на него обычные методы не действуют. Не дрейфь. Иди к народу, разбирайтесь пока, кто есть кто, а я в книгах покопаюсь.
– И разбираться нечего, – бормотала себе под нос Анна Васильевна, спеша домой. – Тот, что с черной рожей – неправильный, что с нормальной – правильный.
Хорошо, что Кирилл успел отмыть с себя отвар Пензяка с березовым дегтем, медвежьей пробкой и двумя каплями струи бобра на самогоне! А то быть бы ему принесенным в жертву на Плешивой Горке в самое ближайшее время.
* * *Слетать на почту было делом двадцати минут – туда и обратно. За это время Костик успел рассмотреть абонентский ящик номер шесть, снять показания с начальницы почты, разочароваться и воспылать новой надеждой, детально продумать план работы.
– Значит, так, – торопился все рассказать он отмытому Кириллу, – ящик зарегестрирован на имя Иванова Николая Петровича. Такого ни в Но-Пасаране, ни в Труженике отродясь не проживало. Начальница почты помнит товарища, который оформлял на свое имя ящик – ничем не примечательный товарищ. Среднего возраста, лысоват, маленькие глазки, шляпа, серый костюм, постоянно наклоняется и чистит ботинки губкой с гелем. Появлялся он всего один раз, когда оформлял абонентский ящик, плату присылает по почте регулярно и – заметь – из разных городов. Сам прописан в Ульяновске, но оттуда денег не выслал ни разу. Что еще? Письма на этот ящик приходят регулярно, в большом количестве. Все письма в одинаковых конвертах и без обратного адреса. Кто их забирает она не знает, да и не обязана знать – ее дело отдать ключ абоненту и следить за своевременной оплатой. Ящики находятся вне зоны видимости для служащих почты, за углом, так что в том, что она ни разу не видела того, кто забирает письма, нет ничего удивительного.
– Значит, найти этого Иванова нет никакой возможности? – без уныния в голосе спросил Кирилл.
– Почему? Возможностей сколько угодно. Начать с того, что Иванов, судя по всему, подставное лицо. Можно поехать в Ульяновск и узнать у него, для кого он снял ящик.
– Можно устроить на почте засаду и просто подсмотреть, кто вынимает письма из ящика, – предложил Кирилл.
– Так как письма набраны на компьютере, можно вычислить всех но-пасаранцев, имеющих доступ к компьютерам и принтерам.
– Слишком сложно.
– Ничего подобного. Ты думаешь, у нас их тут десятки и сотни, как в городе? Считай: на таможне, на почте, наверняка, в колонии, в школу привезли, Маркелов купил – заметь, меньше недели назад. И все.
