Вогт Ван - Блеск грядущего
Хорошо, продолжим!
Посыпались приказы. Девушку следует захватить и быть готовыми предъявить ей обвинение. Ни в коем случае нельзя позволить ей находиться во дворце. Орло Томас никогда уже не должен увидеть ее, разве что на экране внутренней телесети, когда ее станут пытать — если возникнет необходимость держать его под контролем. Как пытать? Для начала можно будет резать ей кожу на лице…
Сделав все указания, он позвонил Йоделлу и сказал ровным голосом:
— Подготовьте план по очистке кубла этих самодовольных типов, так называемых ученых из Коммуникационного городка.
— Вычистить, так вычистить. Когда?
— Еще до конца дня.
— Я понимаю так, что данное указание аннулирует ваш ранний приказ не делать ничего такого, что бы могло обеспокоить или удивить Орло Томаса?
— Да, аннулирует, но с одним дополнением. Предупредите его о назначенной на обед встрече. Я прикажу Альтера пригласить Томаса в мои апартаменты. После обеда, по указанию Альтера он должен снова повстречаться с Глюкенами, согласно его вчерашних, данных вам заверений, будто он и собирался так поступить. После того, я хочу, чтобы он еще поехал на космодром, откуда двадцать один год назад взлетела ракета с аппаратурой Хигенрота. Когда он вернется, будет уже довольно поздно — часов восемь вечера, не меньше.
Будут еще вопросы?
— Нет, ваше превосходительство. Мне кажется, это проясняет ситуацию. Все будет выполнено. Могу я знать, где будете находиться вы, в то время, как ваш двойник будет обедать с Томасом?
— Я подумаю об этом позже.
Для Йоделла это означало, что он не должен совать нос куда не следует. Вежливо ожидая, когда диктатор положит трубку, он подумал, что скорее всего Лильгин посетит одну из своих любовниц. Это уже превратилось в стереотип, и он, а также многие другие, заметил это за столько лет. И, конечно же, не придавал этому особого значения. Он даже догадывался, к кому из любовниц направится Лильгин. Оделль умела вытворять все те странные штучки, которые делает женщина, если что-то идет не так как следует…
Что вы делаете на второй день своего пребывания на посту члена Верховного Президиума? А конкретнее, что делать, если все ваши мысли далеки от настоящего дела? Когда вы переполнены ужасным чувством того, что надо спешить и нельзя терять ни одной драгоценной минуты?
Орло, как ни в чем не бывало, вышел из своих апартаментов и спустился на лифте на первый этаж. Его не удивил тот факт, что на сей раз в лифте он спускался один. Но его отсутствие на вчерашнем ужине у диктатора уже было отмечено. Тут же было принято решение: не иметь с этим новым типом никаких дел до тех пор, пока ситуация не прояснится окончательно. Для многих членов Президиума все это выглядело как проводимая диктатором большая игра… Но, за исключением Мегары и Йоделла, все они были слишком желторотыми, чтобы знать об этих играх.
Выйдя из лифта, Орло направился к охраняемому входу в Коммуникационный городок. После отметки о прибытии он направился в свою канцелярию.
Все напоминало вчерашнее утро. Гражданские кланялись ему. Военные отдавали салют. Когда же Орло добрался до своей штаб-квартиры, там его уже ждал вечно озабоченный Байлол и все сотрудники. Когда начальник проходил по внутреннему коридору мимо отдельных секций, они вставали, приветствуя его. Спустя несколько минут Лидла тоже встала из-за стола, а Орло, приветствовав ее, прошел мимо нее в свой личный кабинет, закрыв за собою дверь, но тут робкий стук объявил о том, что она снова желает его видеть.
Девушка прошла к столу и остановилась. Она ничего не говорила, только ждала.
Орло был по-настоящему обеспокоен.
Неужели я действительно собираюсь иметь двух женщин?
К несчастью, его последние разговоры с Шидой распалили его желание. Но — к его огромному разочарованию — ей нужно было обязательно бежать на работу.
Совершенно не соображая, что он делает, Орло открыл ящик стола, достал одну противозачаточную таблетку и вручил ее девушке. Она проглотила ее, даже улыбнулась, но продолжала ждать. Орло показал пальцем в сторону спальни. Она побежала.
Он присоединился к ней через предписанное рецептом время. На сей раз он с удовольствием отметил, что оба лучше контролировали себя. Вчера был какой-то спешный, дикий кошмар. Ни он, ни она даже не знали толком, что надо делать. Лично его подавило слишком быстрое семяизвержение; все кончилось настолько быстро, что он даже был обеспокоен и разочарован.
Во второй же раз он выдержал на ней целых пять минут, и они оба были совершенно обессилены.
Уже после всего, когда он сидел у себя за столом, а Лидла в своем секретарском закутке, Орло, все еще чувствуя себя виноватым, оправдывался сам перед собой, что этот опыт поможет ему сегодня ночью не спасовать перед Шидой.
Но вместе с этой в сознании крутилась и другая мысль, такая же, как и вчера: если меня убьют вечером, они не смогут отнять у меня того, что я дважды имел женщину. (А Лидла — мужчину.)
И предчувствие его не было таким уж наивным, а довольно-таки реальным.
Вы только представьте, что он прожил двадцать один год. И умер, никогда не познав этого. То же самое и Лидла — ведь он был ее единственной возможностью.
Тут же он почувствовал, как в нем появляется какая-то странная идея верности Шиде, как будто у нее были на него особенные права. Его обязательства к ней (молча уговаривал он себя) заключались в том, чтобы она тоже не погибла, полностью не почувствовав себя женщиной.
Вот что было одной из истинных реальностей в стране Лильгина.
К тому же он чувствовал себя виноватым и по другой причине. Лидла заняла у него целых сорок минут… все эти предварительные поцелуйчики и ласки…
А он, на которого диктатор возлагал какие-то непонятные надежды, он, который сам хотел перехитрить страшного противника, лучше бы занялся чем-то другим.
Вот только чем?
Сидя за столом, он начал писать в уме следующее заключение:
«Я — Орло Томас, некто, проявивший в возрасте одиннадцати лет некие бунтарские наклонности, но большей частью не разрабатывающий их, только недавно определился в своем положении.
Но, вместо того, чтобы просто получить обвинение против себя, я был приглашен во дврец к диктатору и стал здесь одним из трех десятков самых могущественных в мире людей.
Я предположил, что диктатор бессмертен. Это довольно смешно, но по другому трудно объяснить постоянные перемены в правительстве. И он, по каким-то неясным для меня причинам, помещает меня в самую сердцевину всепланетной власти.
Если это предположение верно, тогда возникает вопрос: знает ли кто-то еще о его истинных целях? Если нет, тогда я, за исключением нескольких заключенных во дворце ученых, совершенно одинок, и, скорее всего, умру, даже не узнав всех фактов.
