Филип Фармер - Сказочный корабль (перевод М. Ахманова)
— Пожалуй, нам лучше перейти на эсперанто, — сказал он, улыбаясь и подливая виски в стакан гостя. — Вы говорите на каком-то космическом слэнге или же это наречие Соул Сити?
— Это язык марсианских колонистов, — ответил Файбрас. — В Соул Сити используется упрощенный английский, но официальным языком является, конечно, эсперанто, хотя Хаскинг готов был рассматривать в этом качестве и арабский. Он, однако, не получает большого удовольствия от контактов со своими арабскими подданными, — добавил Файбрас шепотом, оглядываясь на Али Фазхули и Абд ир-Рахмана, арабских членов посольства.
— Как видите, — сказал Сэм, — мы не имеем возможности сейчас провести длительное, детальное совещание. Мы должны очистить свою территорию от обломков, восстановить защитные сооружения и получить информацию о том, что творится вокруг Пароландо. Но вы, конечно, являетесь для нас желанными гостями, и через несколько дней мы проведем подробные переговоры.
— Я не возражаю, — ответил Файбрас. — Пока что я хотел бы немного осмотреться, если вы не против.
— Я согласен, но мы должны также получить разрешение моего соправителя.
Джон, выдавив болезненную улыбку, заявил, что он рад приветствовать посольство на земле Пароландо. Но каждый раз, когда послы пожелают покинуть отведенное им жилье, их должна сопровождать почетная охрана. В знак согласия Файбрас вежливо наклонил голову, но один из членов посольства, высокий чернокожий человек, которого его товарищи называли Абдуллой, громко запротестовал. В его речи содержались какие-то невнятные угрозы и оскорбления. Файбрас с минуту молчал, а затем сказал Абдулле, что он должен быть вежливым, так как люди из Соул Сити находятся тут в гостях.
Сэм лично проводил делегацию к трем стоявшим рядом хижинам, обитатели которых погибли прошлой ночью. Пожелав послам приятного отдыха, он удалился.
На побережье загрохотали барабаны, передавая сообщение. Новый вождь ульмаков просил мира. Их прежний глава, Шруб-гран, умер, и его соплеменники были готовы доставить его голову победителям, если это склонит Пароландо к миру. Шрубграна прикончили сами ульмаки; он опозорил свое племя, приведя его к поражению.
В ответ Сэм приказал передать, что Пароландо соглашается вести мирные переговоры с новым вождем, Трилбурном.
Барабаны, расположенные на границе с Землей Чернского, принесли известие о том, что Иэясу, правитель двенадцатимильной полосы побережья между владениями Артура и Клеомена, вторгся в Новую Британию. Хотя эти новости означали, что жители Новой Британии не будут мстить Пароландо, они встревожили Сэма. Иэясу был человеком с большими амбициями. Объединив под своей властью два государства, он мог счесть себя достаточно сильным для нападения на Пароландо.
Снова дробь барабанов. Публий Красс посылал свои поздравления по случаю победы и сообщал, что завтра посетит Пароландо, чтобы увидеть, какую помощь он может оказать соседям.
«А также чтобы увидеть, насколько тяжел нанесенный нам удар и нельзя ли тут чем-нибудь поживиться», — добавил Сэм про себя. До сих пор Красс был добрым соседом, но к человеку, прослужившему долгие годы под командой Юлия Цезаря, не стоило питать безграничного доверия.
Мимо проковылял Геринг с головой, обернутой кровавой полосой ткани; двое его последователей осторожно поддерживали проповедника. Сэм надеялся, что Геринг поймет сделанный ему ночью намек и покинет Пароландо. В душе его, однако, таилось сомнение — насколько твердолобая германская голова миссионера восприимчива к намекам.
Вечером он лег в кровать; перед его мысленным взором простиралась его страна, факелы пылали от побережья до подножия скал, стража вглядывалась в туман, высматривая зыбкие тени. Его сон был беспокойным, несмотря на огромную усталость. Он стонал и метался в постели; ночью он внезаппо очнулся, его сердце билось как молот и кожа похолодела — от уверенности, что в хижине есть кто-то третий. Он ожидал увидеть темную фигуру Таинственного Пришельца, склонившуюся над его кроватью. Но в комнате никого не было — только очертания огромного тела Джо медленно колыхались на чудовищном бамбуковом ложе в такт храпу великана.
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
Он проснулся утром неотдохнувшим — В чистом и освеженном мире. Ночной дождь смыл кровь, грязь и пороховую копоть. Мертвые тела были убраны, солнце сияло, голубое безоблачное небо раскинулось над речной долиной. Возобновился обычный распорядок дня — но без четырех с половиной сотен мужчин и женщин, павших жертвами ночного сражения. Тела половины из них поступили на глицериновую фабрику для переработки; остальные находились в госпитале.
Раненые, которые хотели положить конец мучениям, могли выполнить свое желание. Давно миновало время, когда лишь удар каменного топора или воды Реки были способны подарить долгожданное забвение. Теперь, благодаря прогрессу цивилизации в Пароландо, для этой цели применялись таблетки цианистого калия. Некоторые, однако, Предпочитали кинжал. Пройдут сутки — и утерянные члены тела восстановятся, исчезнут раны, снова раскроются выбитые глаза. Все, кто не мог терпеть боль, торопливо садились в Экспресс Самоубийства, сбрасывая старые тела в чаны глицериновой фабрики.
Секретарша Сэма погибла, и он предложил Гвиневре занять это место. Девушка с радостью согласилась. Новое положение давало ей высокий статус; она не делала секрета и из того, что ей приятно находиться около Сэма. Лотар фон Ритгофен, однако, казался недовольным.
— Разве она не может стать моей секретаршей, несмотря на чувства, которые вы питаете к ней? — сказал Сэм, изучая хмурую физиономию пилота.
— Конечно, может, — отвечал тот, — но мои шансы резко упадут, если девчонка будет постоянно крутиться около вас.
— Ну, что ж, пусть победит достойнейший! — ухмыльнулся Сэм.
— Не имею ничего против, мне только не нравится, что ее усилия пропадут даром. Вы ведь не станете отрицать, что пока здесь находится Ливи, другая женщина не войдет в вашу хижину.
— Ливи не вмешивается в мою личную жизнь, — сухо сказал Сэм, — и давайте прекратим разговор о ней.
— Я очень сожалею, Сэм, — сказал Лотар со слабой улыбкой, осторожно касаясь его плеча.
Гвиневра хлопотала около него, делая заметки, рассылая сообщения, принимая их, передавая его приказы. Сэм был слишком занят, чтобы поболтать и пошутить с девушкой, но каждый раз, когда он смотрел на нее, теплота подступала к его сердцу. Гвиневра, казалось, обожала его.
Миновало два дня. Двадцатичетырехчасовые испытания вездехода-амфибии дали отличные результаты. Предполагалось, что через пару дней машина будет полностью укомплектована. Делегация из Соул Сити бродила по территории Пароландо под присмотром двух надежных людей короля Джона. Джо Миллер, который после сражения был вынужден снова лечь в постель, окончательно выздоровел. Теперь Сэма сопровождали оба — и Гвиневра, и гигантопитек; окружающий мир начал казаться ему гораздо более приемлемым, хотя, конечно, до блаженной Утопии ему было далеко. Барабаны передали сообщение, что Одиссей возвращается через месяц с караваном судов, груженных кремнем. Он отправился во главе флота из десяти кораблей для меновой торговли с женщиной-правителем Селинайо. На Земле Селина Хэстингс, родившаяся в 1707 и умершая в 1791 году, была графиней Хантингтон. Теперь она являлась ярой сторонницей Церкви Второго Шанса и торговала кремнем с Пароландо только потому, что Сэм разрешил Герингу и его миссионерам проповедовать на своей территории. В обмен на кремень она просила построить маленькое металлическое паровое судно, на котором собиралась путешествовать вверх и вниз по Реке, проповедуя свою религию. Сэм считал это глупостью. В первом же месте, где она высадится на берег, ей перережут горло, чтобы завладеть пароходом. Но это было ее дело.
