Юрий Максимов - Зиккурат
Предполагалось, что на обратном пути я буду выше крыши завален работой с данными, полученными на Агане. Да, насканировано там до кучи, комп до сих пор еще что-то обрабатывает… Даже не хочу знать что. Раз в неделю проверяю очередность заданий и корректирую, если в том есть нужда. Но вникать, копаться – увольте.
Как-то, разбирая материалы, наткнулся на детальное сканирование Дома Молчания. Проглядел его, ярус за ярусом, в трехмерной модели. Верхняя коробка, с двумя стелами повернутыми под прямым углом друг к другу. Дальше вниз – коридор с нишами и статуэтками. Еще ниже – жилые помещения, а посередине – большой бассейн. Следующий уровень – огромный зал, разделенный рядами колонн и столами. Видимо, общая трапезная. Под ней – тюремный ярус. Еще бы не узнать этот коридор с камерами!
Ну а в самом низу тянулись комнаты, разделенные стеллажами, на которых аккуратными рядами лежали трубочки, шарики. Что-то дернуло меня увеличить детализацию, и когда пропорции на экране выросли, до меня дошло, что шарики – это человеческие черепа, а палочки – кости.
Охватило чувство гадливости, страха и непонятного любопытства. Вспомнил, что где-то уже попадались на глаза такие палочки. Только что. Просмотрев чуть выше по ярусам, я нашел и… Решил позвать Софронова.
Когда он пришел, то важно кивал, глядя на монитор, и вещал про то, что человеческие жертвоприношения почти всегда сопровождаются каннибализмом в той или иной форме, да еще про смысл этой мерзости. Откуда только понабрался всего. Короче, сангнхиты оказались еще мерзее, чем я думал. Хотя вроде бы дальше уже некуда – ан нет! На тебе! Целый могильник! С запасами на кухне.
После того открытия, да еще и лекции Софронова, я зарекся влезать в материалы сканирования. Очередь буду проверять – и довольно. Неизвестно еще, какая гадость будет потом сниться. Вот вам и «развитая цивилизация». Больше и не сунусь. Мало ли?
Пусть земные ребятки пачкаются. А с меня хватит. И никто меня не заставит вернуться к этому. Хотя… Муса бы мог. Да и Тези Ябубу может. Но не хочет. Видимо, смиряется или думает, что не вправе, или… сам не хочет вспоминать об Агане.
Оттого вот уже месяц я только и делаю, что убиваю время в виртокамере. А безделье развращает, как совершенно верно подметил авва Иоанн или авва… не помню какой.
Но и виртуалка уже сидит в печенках. Как верно заметил Клапье, «праздность утомляет больше, нежели труд». До Агана еще можно было к девочкам ходить, в «веселый пражский дом», а после крещения как-то неловко… хоть виртуалка, а все равно. Гадость. Только раз я туда заглянул, с дробовиком в руках… навел, так сказать, нравственный порядок, хе-хе. Ну и визгу же было… А теперь и стрелять надоело, и рубиться…
Я вдруг поднялся и сел на койке, пораженный резким, как удар кнута, осознанием.
Все, что у меня оставалось до этого времени, – виртуалка и разговоры с ребятами во время еды. А теперь я лишил себя и того, и другого. От химер тошнит, а с ребятами… Да, Вася неправ, что и говорить. Но и мне можно было обойтись без демарша. Теперь уже вернуться как-то неловко… А жрать, честно говоря, хочется. Хотя бы и той овощной бурды…
Какое-то время я бездумно сидел, уставившись в пол каюты и ощущая, как минуты протекают сквозь меня, а изнутри растет и давит горькая, бессмысленная пустота… На что же я выбрасываю свою жизнь, Господи…
Входной зуммер зажужжал. Я встрепенулся и даже встал, нахмурившись…
– Открыто.
Люк бесшумно отошел в сторону. В голове колотятся мысли. «Ладно, Вася, я погорячился, но и ты…»
Робот просунул узкую пластиковую морду, затем тонкую руку с зажатым пищевым контейнером.
– Господин Клаус Зеберг, я доставил ваш обеденный рацион. Пожалуйста, не забудьте употребить его, поскольку регулярное питание является необходимой компонентой поддержания телесного здоровья…
– Заткнись. Я уж, наверное, имею представление, зачем люди едят.
В три шага подошел к выходу и вырвал из манипулятора горячий брусок.
– Проваливай!
– Guten Appetit!
– Пошел вон, я сказал!
Механический болван наконец убрался, и я снова остался наедине. Контейнер едва не обжег пальцы, поэтому пришлось бросить его на стол. Подойдя, осторожно распечатал и открыл. Ну да, мясо.
Я выругался. А сока принести глупая железяка не догадалась – ну конечно, ведь в инструкции сказано, что человеческий организм необходимую часть H2O способен получать из пищи. Чтоб их всех!
Есть совершенно расхотелось. Вернувшись к постели, я подобрал распечатки, вчитался…
Брат пришел к одному старцу и говорит ему: авва, скажи мне, как спастись? Старец отвечал ему: если ты хочешь спастись, то когда придешь к кому, не начинай говорить, пока не спросят тебя. Брат, пораженный сим словом, поклонился старцу и сказал: поистине много читал я книг, но такого наставления еще не знал. И пошел, получив большую пользу.
Вот! Вот, что у меня осталось, из настоящего… Эх, с такими бы отцами пообщаться… Если они на самом деле есть. Прийти бы, спросить. И услышать что-нибудь мудрое такое. Чтоб сразу катарсис. И тоже потом пойти, «получив большую пользу». А еще они, если верить этим книжкам, бывают прозорливые. Так что и рассказывать им ничего не надо, приходишь, а они уже все про тебя знают. Поэтому сразу в точку бьют, наповал, одна фраза – и ты уже выбит из седла, уже весь переродился, другой человек. Вот бы так. Ведь на самом-то деле только общение с реальными носителями опыта имеет смысл, а не с самодовольными болтунами, вчерашними самоучками.
Хотя… Хм! Мысль! И главное, под носом ведь лежало. Ну конечно!
В любом случае это будет поживее, чем с листа читать. И уж точно куда полезнее Васькиной неофитской болтовни. Ну-ка… Давай к компьютеру, влезаем в сетку, ищем нужную прогу… Да, вот и дело у меня нашлось. Достойное причем. Интересно, на Земле кто-нибудь до такого догадался? А то, может, и на патент потянет? Ладно, это второстепенное, главное – суть.
В следующий раз узколицый пришел под вечер. Огни на потолке светили так же ярко, но Магану чувствовал, что день подходит к концу. Он успел устать и соскучиться. Одному было совсем уныло. Даже в саду. Магану считал кадки и горшки с кустами, потом попрыгал немного, затем надергал длинных листьев и завязал их в узелки, как ему сестра показывала, еще там, дома. Узелков было четыре больших и один маленький – Бледная Вонючка, Желтая Рожа, Волосатое Пузо, Тесипу и предатель Энмеркар. А еще один узелок, самый большой, был, разумеется, тезкой. Шкатулочка с подсохшими остатками соуса превратилась в коробку-тюрьму, в которой, если не врет предатель, их перевозят сейчас сквозь пустоту на Далекий Дом.
В умелых руках маленький Магану-узелок лихо наподдал злым тюремщикам и выходил победителем при любом раскладе, покидал коробку и прилетал обратно на Аган, где в награду царь дарил ему собственный летатель, а вдобавок навсегда освобождал от посещения Дома Табличек.
