Александр Борянский - Гней Гилденхом Артур Грин
"Ну, Гней, - сказал я себе, - теперь держись!"
Я стоял и смотрел на Луция, на своих братьев по оружию, на невысокую деревянную стену... Я чувствовал, как все это от меня стремительно отдаляется и начинается нечто новое. Нечто новое всегда начинается неожиданно, - так написано у Селентина Александра.
Прошлая ночь была ночью полнолуния. Выходит, народная мудрость не ошибается и ночь полнолуния действительно изменяет мир? Что ж, перемены благо для селентинца. И если они приходят, когда Луна в самом расцвете, то тем большее благо. Лунная Заводь основана сыном Луны, селентинцы - дети Луны, и коль нечто новое хоть как-то связано с Луной, оно не может нести зло народу Лунной Заводи.
Человек в сером был без оружия. Корабли к нашей пристани не причаливали уже добрую долю. Два факта заставляли задуматься.
Но глаза его были синего цвета. Как у всех нас.
- Это снимай, - он указал на обитые железом ботинки. - И это. И вот это.
В результате от неприступного панциря остались лишь кольчуга и шлем. Человек в сером с сомнением поглядел на меня, покачал головой и сказал:
- Это снимай.
Я лишился шлема.
- А это - в мешок.
Тонкая шелковая форма была нужна, но - в мешке, в свернутом виде!
- Когда вы уходите из города? - спросил бригадир Луций.
- Сейчас.
Луций кивнул.
- Мне нужен меч, - сказал незнакомец.
- Какой?
- Любой. И пояс.
- Все?
- Все.
Квинт принес ему меч. Я надел обычную легкую обувь.
Незнакомец подержал меч в руке, как-то очень неуклюже подержал, - и прицепил к поясу.
- Пошли, Гилденхом, - только и сказал он.
Вот так все просто. Вот так просто я покинул город, в котором впервые увидел небо, узнал об окружающем мире, совершил первое деяние, где стоял на страже и готов был простоять до конца жизни.
Мы выходили через главные ворота. Уютная домашняя башня осталась позади. Мой новый командир шел размашистым шагом, не оглядываясь, и полы серого плаща не поспевали за ним.
Я оглянулся несколько раз. Мне мешала одна назойливая мысль.
Я так и не купил расписанный драконами чайник и шесть одинаковых чашек.
СОСТОЯНИЕ ВТОРОЕ. МЕЖДУ ЗАМКАМИ
О том, что моего спутника зовут Лайк Александр, я узнал только на четвертые сутки.
Сначала я даже не очень удивился. Вернее, совсем не удивился - не успел. Выйдя из города, мы направились к пристани. Два рыбака, добросовестно исполняя роль ополченцев, глазели на зеленое с фиолетовым оттенком море. Лайк (тогда я еще не знал его имени и для себя называл просто "человек в плаще") не захотел пробираться через альфийский лес, равно как и не захотел ждать корабля. От пристани мы повернули налево. Мы шли в Верхний Путь, ближайший от Златограда селентинский город.
День второй. Вообще-то мысль идти пешком туда, куда можно доплыть, для селентинца, мягко говоря, необычна. Но спорить... Я брел к неведомой цели, а когда идешь к цели, о которой тебе ничего не известно, кроме того, что она есть, - слушай старших и вспоминай курс военной теории для тяжелых пехотинцев. Ты знаешь, что все недаром, - и это главное; неизвестность, опасность, трудности пути - все оправдано, - и мир кажется большим, загадочным, невероятно интересным. Хотя что значит - кажется? Он на самом деле такой!
День третий. Места вокруг пошли абсолютно незнакомые. Здесь дозорный отряд тяжелой златоградской пехоты никогда не появлялся. Заповедный край. Пространство между замками. Но ведь как здорово: я иду, я открыт ударам справа и слева, - но готов отразить все удары, выйти победителем из любой схватки. Луций не раскается: при необходимости я смогу защитить этого Лайка...
День четвертый близился к концу, когда мы сели отдохнуть шагах в ста от воды.
Устал я все-таки. Для рыцаря преодолевать большие расстояния своим ходом - последнее дело. И если он специализирован для защиты - последнее дело, и если он рыцарь штурмовой - тоже, поскольку штурмовой пехоте удобней и привычней атаковать чужие позиции с моря. Мы не альфы. Вот те, говорят, полной армией через лес до Верхопутья за шестеро суток добегали. А нам еще переставлять ноги и переставлять.
Лайк Александр достал из мешка флягу, сделал несколько глотков и протянул мне. Кофе, напиток простонародья. Для крестьян, рыбаков и ополченцев. И чего он так к нему привязался? Человек явно не простой...
Сидеть было хорошо. Гораздо лучше, чем идти. Я подумал, что сидеть бы так и сидеть - глядя вдаль, никуда не спеша... И стоило мне об этом подумать...
- Гилденхом, - сказал Лайк, - узнай, что за холмом.
Я встал, опустил пальцы на рукоять и двинулся на разведку.
Итак: справа море и узкая песчаная полоса; слева трава, кусты с широкими, как лопата, листьями и редкие деревья вдалеке. Впереди холм и слева от него - холмик поменьше. Главное - правильно оценить ситуацию, учил Луций. Остальное вспомнит тело. При необходимости.
Обойти или подняться наверх?
Береговая линия за холмом, по всей видимости, поворачивает. Дьявол, и щит бросили на златоградском дворе! Правда, со щитом я бы далеко не ушел.
Все-таки лучше справа, по бережку, но на песок не заходить - на песке резко не развернешься и быстро не побежишь.
Говорят, здесь и на юг от Златограда, вдоль всего побережья, водятся громадные теплолюбивые рыбы. Когда лет пять назад недалеко от пристани затонул торговый корабль - никто не выплыл. Говорят, альфы умели ими управлять.
Еще говорят, что на исконном Западе море синего-синего цвета. Как флаг над крепостью. И лунная дорожка как молния.
Увидеть бы хоть во сне...
Холм был уже слева. Да, поворачивает берег. Поживее надо, поживей. Вот зайду я за тот камень, а там отряд ждет, при полном вооружении. Например, отряд этих... как их... А чей, собственно, отряд? Кто может в 311 году от основания поджидать в засаде воина-селентинца?
Альфы не могут. Нет больше альфов, всё, кончились. А те, что остались, давно уже подданные и граждане Селентины. Зеленое золото недаром идет один к одному с синим.
Всадники Солнца тоже не могут. Нет больше всадников Солнца, в помине не осталось. Последний голубоглазый воин геройски погиб лет сто назад, если не раньше. И золота их никто никогда не видел. Луций рассказывал, у них просто не было золота, не знали они собственных денег, а с нашими купцами расплачивались червленым, ярочьим, захваченным в походах на Волчий Замок.
И ярки не могут напасть, бывшие дикие кочевники. Бывшие - потому что постигла их та же участь: исчезли с лица земли, много зла наделав и альфам, и солнечным наездникам, но все же проиграв в борьбе с последними. В руинах страна ярков и в руинах страна всадников Солнца. Уцелевшие ярки ушли на запад и приняли подданство, но не гражданство Селентины. Кто им даст гражданство, бродягам потерянным? Впрочем, их очень мало осталось, я, например, ни одного ярка так и не видел.
