Михаил Рашевский - Ускоряющийся
Вот потому Инга не испытала никакого страха, когда увидела собаку.
Всего лишь обозначила сектор, от которого может исходить угроза, пошла таким образом, чтобы боковым зрением держать собаку на контроле. Даже сказала вполголоса:
— Хорошая собачка, — произнесла, правда, на английском. Наиболее употребляемом языке в их семье. Потом повторила на португальском, французском, испанском, и, наконец, на русском.
Собака вновь зевнула, лениво качнула хвостом — и пошла неспешно за девушкой. Инга представила себе медленно текущую широкую реку, запруженную обломками деревьев и целыми стволами с сидящими на них попугаями: такую картину видели они, переплывая на пароме Амазонку. Представила — и с удовлетворением заметила, как замедлила ход собака. С таким темпом на пять её шагов псина успеет сделать лишь один.
«Ну и ладненько, — улыбнулась девушка. — А вот интересный кадр!»
Солнечный зайчик, запутавшийся в листве, высвечивал на стволе дерева давным-давно вырезанное сердечко. Трогательно. Инга примерилась и — щёлк, щёлк! Посмотрела на экран. Хорошо! Сделала шаг дальше, но тут же застыла на месте. Эта собака теперь просто улеглась на её следах! Как она умудрилась не только догнать, но и оббежать юного фотографа, да так мастерски, что она ничего и не заметила?! Это уже подозрительно.
Инга нахмурилась, но тут же, не мешкая, вызвала в памяти изображение стремительно несущегося по бурому грязному потоку ржавого осеннего листа. Уж в таком состоянии она легко и вообще без вопросов уйдёт не то, что от собаки — от мотоциклиста! Погрозив овчарке пальчиком («Странно, она что, заметила? Кажется, её глаза смотрели именно на мой жест!»), девушка по пологой дуге стала обходить разлёгшегося прямо на пути «верного друга человека». Но когда, казалось, всё осталось позади, и о странной псине можно было забыть, та сама о себе напомнила. Звонкий почти обиженный лай, мягкий перестук лап о снег: собака догоняла упорно не желающего с ней играть человека!
— А, чёрт! — и Инга разразилась длинным списком ругательств, мешая языки и страны. Раз уж «поток» её не берёт, значит, эта тварюшка такая же, как и она сама. А значит, бежать, бежать что было сил к семье, к машине, за прочные железные двери. А уж машину никакая овчарка не обгонит. Тем более, машину, которую «вырезает» из реальности её мама. «Посмотрим, как ты справишься с этим», — с вызовом подумала Инга, и в её сознании с неуловимой скоростью мысли промелькнули: скачущий меж здоровенных камней горной реки надувной плот с дюжиной смельчаков в одинаковых красных комбинезонах; белоснежная пена речного потока, громогласно врывающегося в сжатую утёсами горловину; отвесная стена водопада; хобот смерча, затягивающий в себя лодку с обречённым рыбаком; утробный рёв урагана, сметающего всё на своём пути.
«Ну-ка, псина, справишься с этим?» — ехидно подумала Инга — и уже не глядя по сторонам, засеменила по следам на выход. Она оглянулась назад и облегчённо вздохнула, увидев уменьшающуюся, застывшую в прыжке фигуру собаки.
Вдруг её ушей достиг крик:
— Куда торопишься, красавица? — причём первое слово было писклявым и быстрым, второе — утробно рычащим и тянучим, и только третье — вполне себе нормальное, с «человеческой интонацией».
«Что за чёрт?! — Инга обернулась и упёрлась взглядом в громадную фигуру, несомненно, человека, вдруг выросшую прямо на пути. — Попалась…»
Единственно, что оставалось — на всей скорости сигануть в кусты, что выросли по бокам дорожки, а там уже обходными путями продраться таки к родителям и прочь, прочь отсюда! Кто же знал, что приём, так сказать, Родины, окажется настолько непредсказуем и опасен?
Затрещали ветки кустов, когда туда прынула девушка, фотоаппарат обиженно звенел корпусом, принимая на себя удары морозных ломких ветвей. Кусты затрещали вновь и вновь: спереди от девушки, сбоку. И вот уже маленькая полянка за кустами собрала всех трёх, кто бежал, и кто преследовал: девушку, мужика и собаку.
Инга сделала шаг в сторону — сзади угрожающе зарычали. Инга потянулась к поясу, где под курткой притаился маленький, но мощный Smith & Wesson, и тут уже без иронии, угрожающе донеслось от тёмной массивной фигуры:
— Не балуй!
Миг, всего лишь миг — и её руку словно клешнями сжали, прямо перед лицом оказалась голова мужика.
Инга закричала от страха.
В то же время всего в каком-то километре от них мужчина и женщина сидели в довольно необычном джипе. От крыльев вверх и по бокам к крыше и вдоль обеих боковых сторон — до самого багажника шли металлические укрепления-направляющие, сделанные из нержавеющей стали и упрятанные в толстые резиновые амортизаторы. Бампер и багажник так же были усилены, и казалось, что эта машина предназначена для гонок по бездорожью и максимально обезопасена от столкновений. Помимо двух антенн у машины была ещё и выдвижная телескопическая трубка с непонятным утолщением на конце. То ли перископ, то ли прибор какой-то.
Внутри машины сидели двое: женщина лет тридцати пяти-тридцати семи и мужчина около сорока. Женщина — красивая, эффектная шатенка с усталым, но, тем не менее, радостно блестящим взглядом, а мужчина спрятал глаза за толстыми очками в массивной роговой оправе. Его длинные вьющиеся волосы были увязаны в косичку, в них уже частенько серебрилась седина. Они курили и разговаривали, иногда надолго замолкая, но чаще — торопливо, перебивая друг-друга и дополняя. Сегодня они посетили город своей юности, в котором не были очень, очень долго. Считай, полжизни.
Мужчина иногда смотрел на часы на приборной доске и то и дело хватался за мобильный телефон, но всякий раз откладывал его в сторону.
— Милый, дай ей ещё полчаса. Только темнеет, и где мы её ждём, она знает. Неужели ты не помнишь, как чудесно в городском ботаническом саду? То есть как было чудесно.
— Хорошо, любимая. Она и так уже лимит превысила, но так и быть. Она уже взрослая девочка, пора ей дать больше свободы.
Они попытались удержать серьёзные выражения лиц, но, взглянув друг на друга, прыснули смехом. Впрочем, мужчина смеялся недолго. Перед бампером машины, затмеваемая рассеянным светом от киосков, появилась фигура человека. Молодой парень с интересом посмотрел на машину, хмыкнул при виде обрезиненных направляющих и вдруг вынул откуда-то из-за спины бейсбольную биту.
— Милый, он мне не нравится, — абсолютно спокойным, даже скучающим тоном сказала женщина. — Давай переедем в менее освещенное место. А то ты же помнишь эти сюжеты в новостях. Эти хулсы…
— Да-да, дорогая, сейчас, — мужчина потянулся к рычагу управления.
— Оп! Осторожно! Сзади.
