Амит Залуцкий - Трое в одном
Впрочем, стоит ли об этом думать? Главное, ребята они неплохие, хорошо с ними…
Александр Иванович любил молодёжь. С нею он сам чувствовал себя моложе, бодрее, забывал свои восемьдесят лет, не думал о надвигающейся смерти, о которой так или иначе приходится думать тому, кто прожил долгую жизнь.
— Лена, — неожиданно обратился он к девушке, — вы когда-нибудь задумывались, что придёт время, и вы непременно умрёте?
Все с любопытством посмотрели на девушку. Она растерянно заморгала и, запинаясь, ответила:
— Н-нет… Не думала…
Орлов усмехнулся:
— Однажды Льва Толстого спросили: «Что такое молодость?» И он объяснил: «Скажите семнадцатилетней девушке, что она умрёт. И девушка ответит: «Фи! Глупости!» Вот это и есть молодость».
— А вы?… — начала было Лена, но спохватившись, умолкла.
Впрочем, профессор понял её.
— Вы хотите спросить, думаю ли я о смерти? Думаю. И боюсь её.
— Боитесь?
— А вы считаете, стыдно бояться смерти? Нет, это естественное чувство. Не боится смерти только тот, кто не любит жизнь. А я люблю жизнь…
Орлов помолчал, взял вилку и, задумчиво выводя на скатерти какие-то линии, тихо добавил:
— Только, ради бога, поймите меня правильно. Я готов пожертвовать жизнью ради чего-то большого. Я прошёл через две войны, не раз сталкивался со смертью, был ранен…
Он невольно пошевелил ногой, изувеченной в первую мировую войну, и продолжал:
— Я даже готов рискнуть жизнью, чтобы поставить интересный опыт. Но покорно ждать своей смерти только потому, что она неизбежна, только потому, что ты прожил положенное количество лет, — это глупо.
— Вечный вопрос… — тихо сказал Акбар.
— Вечный и до сих пор неразрешимый! В наши дни человек научился многому. Он переделывает лицо нашей планеты, меняет течения рек, расщепляет атомное ядро, врывается в космос, а вот победить собственную старость не может. На протяжении многих веков величайшие учёные бились над этой проблемой, а что толку?
— Но ведь продолжительность жизни увеличилась, — напомнил Борис.
— В среднем — да. Но лишь за счёт того, что мы научились бороться с болезнями. За счёт того, что мы спасаем от преждевременной смерти молодых. Но абсолютная продолжительность жизни отдельного человека почти не изменилась. В древнем Риме старость наступала в таком же возрасте, как и в наши дни.
Асылбек с сомнением покачал головой:
— А помнишь, недавно писали об одном престарелом колхознике с Кавказа. Ему исполнилось сто шестьдесят лет! Ведь это наш современник!
— И в то же время — современник Пушкина, — сказал Акбар, лукаво улыбаясь.
— И Достоевского! — добавила Лена.
— И всё же в таком преклонном возрасте он живёт именно теперь, — упрямо сказал Асылбек.
Профессор пожал плечами.
— Таких единичных примеров из истории можно привести сколько угодно. Датчанин Дракенберг прожил сто сорок шесть лет. Жизнь его была тяжёлой: до девяносто первого года он служил матросом, а потом тринадцать лет провёл в турецкой неволе. Когда ему исполнилось сто одиннадцать лет, он женился на шестидесятилетней старухе, но, впрочем, скоро овдовел. Наконец, в сто тридцать лет этот вдовец влюбился в молодую девушку, которой безуспешно предлагал руку и сердце.
— Ну и жених! — засмеялась Лена.
— А вот ещё пример долголетней жизни, — продолжал, увлекаясь, Александр Иванович. — Я хочу сказать об одном англичанине, которого звали Фома Парр. Он прожил сто пятьдесят два года! Причём всю свою жизнь провёл в тяжёлом труде. Когда об этом удивительном старце узнал король Великобритании, он вызвал Парра в Лондон. Правда, жизнь в столице не пошла на пользу Парру. Вскоре после своего приезда, в тысяча шестьсот тридцать пятом году он умер.
Асылбек расхохотался:
— Вот уж поистине преждевременная смерть!
— Да, — серьёзно сказал Орлов. — Эта смерть, пожалуй, действительно была преждевременной. По крайней мере, знаменитый врач Гарвей, который вскрывал труп Парра, не нашёл у него никаких старческих изменений. Не окостенели даже рёберные хрящи! Кто знает, сколько бы ещё прожил Парр, если бы не этот переезд в Лондон и не резкая перемена образа жизни! Возможно, он прожил бы ещё десяток лет.
Профессор помолчал и, оглядев молодых людей, которые с любопытством слушали его, спросил:
— О чём говорят эти факты? В чём дело? Почему одни люди благополучно доживают до полутора веков, а другие стареют чуть ли не в двадцать лет?
— Ну, уж не в двадцать же, Александр Иванович, — с сомнением сказал Борис.
— Именно в двадцать! — повторил Орлов. — А иногда и раньше. Наступает, как говорят, преждевременная старость. История знает любопытные случаи этого явления. Например, венгерский король Людовик Второй уже в четырнадцать лет имел хорошую бороду. В пятнадцать лет он женился, в восемнадцать поседел, а в двадцать — умер со всеми признаками глубокой старости.
— В двадцать лет! — ахнул Асылбек и подтолкнул локтем Бориса. — Слышишь, Борька? А тебе уже двадцать пять. Зажился ты, брат.
— Отстань, — отмахнулся Борис.
Асылбек поправил очки и чуть заметно подмигнул Лене.
— А вот ещё пример, — снова проговорил Александр Иванович. — Учёный Кириан описал девочку, которая уже в два года стала взрослой девушкой. В восемь лет у неё был ребёнок, а в двадцать пять она умерла от старости.
— Неужели её детство продолжалось меньше двух лет? — удивлённо спросила Лена.
— Да.
Борис покачал головой:
— Значит, прямо из яслей — и замуж. Вот это темпы.
— Но вы понимаете, почему я привёл эти примеры? — спросил профессор. — Они говорят о том, что причина старости не просто в количестве прожитых лет. Не просто время является причиной старения, а некие определённые свойства самой живой системы, самого организма. Наша задача познать эти свойства и научиться управлять ими.
— И тогда человек станет бессмертным! — важно сказал Асылбек.
— Не шути, Асыл, — серьёзно ответил Александр Иванович. — Бессмертие, конечно, невозможно. Но удлинить свою жизнь человек может и обязан. Во всяком случае, величие учёные — Павлов, Таранов, Флюранс, Фарр, Ланкастер — все они утверждали, что человеческая жизнь должна длиться не менее ста лет. А другие, например Илья Ильич Мечников и наш современник Александр Александрович Богомолец, считали, что человек вполне может прожить и сто пятьдесят лет.
— Каждый? — недоверчиво переспросила Лена.
— Каждый.
Акбар повернулся к девушке и добавил:
— И это ещё не предел человеческой жизни. Некоторые учёные думают, что человек вполне может жить до двухсот лет.
