Наталья Иртенина - Я – это ты
Через пятнадцать минут я вернулся в центросектор с охапкой в руках. Девушка сидела, вжавшись в угол дивана, и смотрела на все большими глазами. Я свалил ворох перед ней и предложил облачиться. Она воззрилась удивленно на паутину, подцепила пальцем и долго рассматривала.
– И как это носят? – спросила она наконец.
– Надевают и носят, – сказал я. – Это очень просто.
Она посмотрела на меня, и я догадался, что нужно отвернуться.
– Ну а ты кто? – продолжала она спрашивать, шелестя тканью за моей спиной. – Инопланетянин? Прилетел на этой штуке и похитил меня для опытов?
– Вовсе нет. Что за галиматья. – Я даже удивился. – Я землянин. Как и ты.
– Ну да. А это, значит, секретная военная лаборатория, использующая девушек в качестве… Хм, интересно, в каком качестве? Зачем я вам понадобилась? Все, можешь поворачиваться.
Я повернулся и обалдел уже во второй раз за последние полчаса. Это… такое… в общем было потрясающе. Тру-ля-ля, обвал в горах и долгое эхо воспоминаний. Определенно, этот мир щедро поделился со мной самым лучшим, что у него было. Трудно даже описать это… потому не буду. Ых! – это все, что мы с хрондулетом могли сказать в ту минуту.
– Фея! – выпалил я наконец и плюхнулся в кресло. Потом велел Ы прислать чего-нибудь выпить и съесть.
– Кто это – Ы? – Она снова посмотрела по сторонам. – Что за идиотское…
– Это мой приятель, – поспешил я замять непреднамеренное оскорбление искусственного разума. Очень много о себе мнящего разума. – Он в некотором смысле не человек. Он – модуль.
– Да? И где прячется этот модуль?… О-о! Что это за фишка?
По воздуху к ней плыло большое блюдо с бокалом коктейля и ломтиками сухого прессованного мяса.
– Да будет позволено мне вмешаться, я, барышня, не прячусь, – встрял Ы.
– Это точно, – подтвердил я. – Ему было бы трудно тут спрятаться. Все, что ты видишь вокруг, – это он и есть. Ы – мой корабль.
Это произвело впечатление. Она взяла бокал и отпила немного.
– Вкусная штука. И после всего этого, – она повела рукой вокруг, – ты будешь врать, что не инопланетянин? У нас нет таких… таких Ы!
– Благодарю, – отозвался Ы, сочтя это за комплимент.
– Видишь ли, – начал я, – Ы – это не совсем космолет. То есть это не основная его функция. Это… как бы сказать… по-вашему это машина времени.
Она отпила еще и наклонила голову набок. Я откровенно любовался отблесками мысли на ее лице. Но то, что она сказала затем, поставило меня в тупик.
– Докажи, – потребовала она.
Я и не предполагал, что женщины в этом времени столь прагматичны.
– Все доказательства остались в будущем, – вздохнул я. – Здесь только я и Ы, даже компрессор потерялся где-то в дороге. Но, пожалуй, это все равно, что ты будешь думать обо мне – инопланетянин я или человек начала пятого тысячелетия.
– Вообще-то да. Стильно у тебя тут эти тарелки с едой летают, – говорила она, набивая рот. – Такое ощущение, будто я год ничего не ела.
– Ускоренный процесс тканеобразования, большой энергетический расход, это естественно.
– У меня правда были сломаны кости? – Она ощупала себя. – Я бы не сказала. Сколько же времени ты меня лечил?
– Трое с половиной суток.
Она присвистнула.
– Хотелось бы верить. А как я здесь оказалась?
– Я тебя нашел. На дороге в миле отсюда. Ты и тот человек, вы разбились на этой вашей двухколесной таратайке.
Она напряглась.
– Олег. Где он?
– Он умер. Сломал шею.
Она вся сразу поникла и прижала кулаки к лицу.
– Господи. Это все из-за меня. Почему я тоже не сломала себе шею?
– Что это было? – спросил я. – Игра? В догонялки? По-моему, для вас это должно быть очень опасно. С такой неразвитой техникой…
– Я разозлилась на него и решила уйти. Насовсем. Взяла его мотоцикл, он научил меня ездить на нем. Со злости взяла, решила, что брошу где-нибудь. Он и его приятель услышали. Поехали за мной. Черт, что же я сделала, идиотка несчастная!
– Ты испытываешь боль из-за чьей-то смерти? – удивился я. – Почему?
Она посмотрела на меня с какой-то непонятной жалостью.
– А вы там, в вашем будущем, не плачете по своим покойникам? Вы счастливо процветаете и все, что несладко, обходите стороной? А может, просто не умеете этого видеть? У вас чудо-медицина и все такое, а если кто-то отдает концы, то это просто недоразумение, не стоит обращать внимания, так?
– Не вполне. – Признаюсь, я немного растерялся от ее слов. Абсолютно иная ментальность. Я не был готов. – У нас не умирают. Совсем. Хотя мы имеем представление о смерти. Но только в философском ее аспекте. И никогда – практическом. Нам не дано этого. К великому прискорбию.
Теперь она смотрела на меня такими глазами, будто видела перед собой чудовище.
– Ты хочешь сказать, что вы изобрели эликсир бессмертия или что-то вроде? Как интересно. И сколько тебе лет?
– Я молод. Мне всего сто семьдесят восемь.
– Нда. Я по сравнению с тобой просто младенец. Мне пока только двадцать шесть… Странно. Дико хочется спать. Как младенцу в самом деле. Ты не подсыпал мне чего-нибудь в стакан?… Зачем-то все-таки я тебе понадобилась…
Я ничего ей не подсыпал. Энзиматический катализ, искусственно спровоцированный, вызывает обычно такую реакцию – резкие переходы от сна к бодрствованию и наоборот. Тут уж ничего не поделаешь. Она будет неожиданно валиться с ног и засыпать на ходу еще несколько дней. Тем лучше – это облегчит для нее адаптацию. Ы и я должны непременно устроить для нее здесь гнездышко, настоящий дом.
Хотя зачем мне это? Я путался в мыслях. Мною словно руководило нечто свыше. И оттуда, свыше, до меня долетало: «Ты старше, опытнее, твои мозги работают в пятнадцать раз эффективнее. Ты должен позаботиться о ней, потому что она нужна тебе». Я и заботился. Отнес ее, тихо сопящую, в комнату, оперативно организованную и обставленную Ы, и уложил в постельку. Вернулся в центросектор и продолжил мучить нейровер, совершенствуясь в русском…
Ярые наскоки на барьер снаружи постепенно выдыхались. Эндшпиль был, вероятно, уже близок, но, по правде говоря, я сомневался, что нас совсем оставят в покое. Теоретически, для них это станет чем-то вроде головоломки, нерешаемого уравнения со сплошными неизвестными. Они уже начали применять мудреные способы решения задачи, вместо тупой лобовой атаки. Температурная обработка, химическая, инфразвук, электромагнитное воздействие – я не ожидал от них такой прыти. Ы самодовольно посмеивался – звучало это примерно как бульканье желудочных соков в пустом животе.
На другой день я продемонстрировал моей гостье ее отчаянных головорезов-сородичей, толпившихся у барьера. Как и следовало ожидать, ее заинтересовали не действия соплеменников, а гордость Ы – частокол (вообще-то здесь что ни возьми – все является предметом его необузданной гордыни, это он изложил мне еще в первый день знакомства). Она долго глядела на экраны, строя интригующие выражения лица, потом спокойно сказала:
