Наталья Иртенина - Я – это ты
Наталья Иртенина - Я – это ты краткое содержание
Наталья Иртенина
Я – это ты
***
…Я мог позволить себе для начала лишь короткую ознакомительную прогулку. Экраны – слишком ненадежный источник информации. Три с половиной часа они показывают одну и ту же картину. Обыкновенный лес. Типичный умеренный климат. Ы-два стоял на большой поляне, усыпанной желтыми листьями.
Сенсы моего хронолета («Экспериментальный космопланетарный модуль хронопереноса Ы-2») улавливали редкие признаки человеческого присутствия в миле отсюда. Скорее всего, трасса. Ближайшее поселение – в пяти с четвертью милях. Совсем крошечное. Все же странно было попасть в такое место, где леса окружают города, а не наоборот.
Я покинул корабль и постоял немного возле него. Этакий первопроходец, исследователь далеких чужих миров. Только это и был далекий чужой мир. Отделенный от моего двадцатью столетиями. Точнее – две тысячи второй год, девятый месяц, раннее утро. Ы пока не определил, какого дня это утро.
Как меня забросило сюда, я не представлял. Энергетический хроновсплеск? Чушь. Два события, вероятность которых – ноль целых одна стотысячная, или того меньше, не могут произойти одновременно. Тем более связанно друг с другом. А вероятность моего появления в хронолете была именно такова. Меня вообще не должно было там быть. Я даже не имел к нему доступа. И все-таки я вошел в него.
Ялжев, конечно, будет убит известием о пропаже уже второго хрономодуля. Эскуи повыдергает последние волосы. Тарик же, наверное, опять будет рад – он всегда был против этой идеи компрессии времени. Очень похоже, что у него это глубоко личное – он, вероятно, видит в этом покушение на свою маленькую бессмертную жизнь. То есть наоборот – ущемление собственного права на смерть. Ых! – как сказал бы на это мой хрондулет (теперь уже мой).
Как раз право на смерть у нас давно отобрали. Мы – бессмертные. Уже полторы тысячи лет мы не умираем. Из-за этого все наши беды. Нет, даже не беды – так, курьезные несчастья. Разве можно назвать бедой клиники, обитатели которых одержимы идеей отыскать хоть один действенный способ самоубийства? Или то, что от дряхлых тысячелетних стариков избавляются высаживая их на грядку – где они пускают корни. Или абсолютную печаль недостижимости Совершенства, реальность которого доказана открытием Боргелла. Но теперь для меня все это очень далеко. Потому что я попал в мир, где смерть есть, и обратный путь закрыт навсегда.
Ясности в голове ситуация, разумеется, не прибавляла. Это только спустя несколько недель мне стало казаться, что я все уже тогда решил, понял и принял. Так не бывает, даже если твою судьбу вершит сам Создатель и ты догадываешься от этом. Ошеломленный разлукой со своим временем, я механически шагал в направлении, заданном лучом хрондулета. Так мне стало погано, что я обрадовался, когда вышел на совершенно пустую трассу. Ы предупредил, что в мою сторону двигаются два первобытных скоростных объекта.
Так и сказал – «первобытные». Мой модуль – большой сноб.
Я притаился за деревом и стал ждать. Эти объекты он идентифицировал как двухколесные машины, работающие на энергии сгорания. Таращась во все глаза, я разглядел вдалеке две точки. Отчего-то я испытывал волнение. Такое ведь выпадает нечасто – первая встреча с людьми иного мира. Ынь и ань древнекитайской философии схожи, наверное, больше, чем я и они.
Они приблизились метров на двести, и тогда я заметил, что эти двухколески играют в догонялки. На одной из них сидели два человека в забавных круглых шлемах и пытались остановить третьего, на другой машине. А тот сильно вилял и все время оглядывался на догоняющих.
Я смотрел на это волнующее представление, позабыв обо всем. Это было даже красиво – народный обычай, может быть, или какой-нибудь ритуал. Такая мощная, дикая энергетика в этом движении, в этом ужасном оглушающем реве, в этой борьбе за что-то мне неведомое! Очень впечатляюще. Территорию делят, вдруг подумалось мне, и я высказал это соображение хрондулету. Ы в ответ изобразил фырканье, похожее на звук всасывания воды в сливное отверстие бассейна.
Двухколески наконец сблизились настолько, что человек с той машины, на которой сидели двое, протянул руку, ухватился и перелез за спину того, кого они преследовали. Первая машина сразу рванулась вперед, а вторая начала вилять еще сильнее. И вдруг она вылетела с дороги, перевернулась в воздухе, а люди, кувыркаясь, ухнули в разные стороны.
Я не понимал, как это могло произойти. Элиминация случайностей движения и дефектов техники должна быть базовой функцией самой техники. Такова суть вещей – но неужели здесь, в этом времени, все не так и даже природа сущего совсем иная? Ом! – как сказал бы на это хрондулет, но я не спросил его мнения, потому что было не до того. Те двое, с разбившейся двухколески, лежали на земле и не подавали признаков жизни. Ы встрял с предположением, что у них болевой шок.
Конечно, ведь ни он, ни я по-настоящему не знали, что такое смерть или несовместимые с жизнью телесные повреждения. В моем мире этого не было, и я просто стоял и ждал, что будет. Третий человек развернулся и подъехал к месту катастрофы. Слез с машины, подошел к одному из лежащих, нагнулся и потрогал его. Наверное, что-то в этом зрелище ему не понравилось или напугало, потому что он резко распрямился и бросился к своей машине. Скоро он исчез из виду, умчавшись по дороге.
Я вышел из укрытия и приблизился к двухколесной машине. Экстерьер у нее был, конечно, своеобразный. Такой, что и не снился нашим мудрецам, как сказал кто-то из древних. Оглядел я ее с большим интересом и заснял на копир. Трогать не стал. Ы пусть сам разбирается с этим.
Потом я подошел к лежащему человеку. Ы вдруг заявил, что тот не дышит и мозговые биоволны слабеют с каждой секундой. Для меня это было странно. Я снял с него шлем и увидел широко открытые застывшие глаза. Это могло означать только одно – смерть. Но я все еще не верил, что это то самое, чего лишен мой собственный мир, к чему направлены лучшие умы шестого тысячелетия. Я сел на траву и задумался.
Я думал о том, что, должно быть, этот мир гораздо лучше нашего – если людям здесь позволено умирать. Этот человек, чье оставленное тело лежало рядом со мной, сейчас претерпевает удивительные метаморфозы. Там, где он теперь находится, начнется его путь к Создателю. Откровенно говоря, я точно не знал – начнется или продолжится. Теофизики моего времени расходились во взглядах на этот вопрос. Ы так и вовсе, как я выяснил, имел лишь начальную, весьма беспорядочную, степень теофизического образования и предпочитал отмалчиваться на этот счет.
Но в ту минуту это не имело значения. Момент был величественный. Я постигал безмолвную Тайну перехода и интуитивно чувствовал, что соприкасаюсь с чем-то, что выше меня и всего видимого мира. Не знаю, сколько я там сидел, почти слившись сознанием с Внемиром. Меня грубо вернул к текущей действительности голос Ы. Он сообщил, что приближается еще один скоростной объект, другой конфигурации, и мне лучше уйти.
