Наталья Резанова - Двойная петля
– Ну что ж, мошенничество – это все они обожают, это может пройти… – Барнав привстал, затем сел. – И вы думаете, что техники и монтажники, не все, некоторые, ясно, несмотря на спешку, не догадались, над чем они работали?
– Главное, чтоб раньше времени не вышло наружу. Внутренние конфликты мы уладим сами. Нам нечего бояться возмущения.
– Это что, военный совет? – спросил Крамер.
– До этого дело еще не дошло. И не должно дойти. Но если дойдет… личное оружие на Гекате имеется кроме нас троих, только у дежурных на наружном и внутреннем пультах управления шахтами, – они, само собой, осведомлены… в границах. Больше ни у кого. Оно и не нужно – на Гекате не с кем сражаться, здесь нет органической жизни, так что все предусмотрено. Идти против лазерных деструкторов с ножами и дубинками не имеет смысла.
– Вы забываете о возможностях наших техников. Они многое способны смастерить…
– Все равно это будет кустарщина. Но я говорю о крайнем случае. Чем спокойнее, тем лучше. А вы, Крамер, этого не понимаете. Уж если пошли эти слухи о Неро, нужно свести их к минимуму, а не поддерживать своим навязчивым интересом.
– Ага! Значит, вы тоже слышали?
– Нечто неопределенное, и откровенно говоря, не стоящее внимания.
– Думаю, что никто из высшего персонала Станции не верит в эту пресловутую неуязвимость Неро, но и среди них прочно укоренились разные суеверия. А это плохо. «Лучше никаких сведений, чем неверные сведения». – записано в уставе «Галактики».
– Станешь суеверным, проработав здесь два года, – пробормотал Барнав. – Хорошо, что мы сами не свихнулись… если вспомнить, на чем мы тут сидим…
– Ну, а им-то с чего сходить с ума? Ведь жертв при работах почти не было.
– Сама Геката – достаточно мрачное место. Темнота, ураганы, атмосфера, в которой нельзя дышать, но способная неделать уйму неприятностей проходчикам… И потом, даже то обстоятельство, что на Гекате почти никто не погиб… Иное спасение вызывает больше суеверных толков, чем гибель.
– Вам бы самому психологом быть вместо Неро.
– Хорошо, разберем этот случай с Неро. Ничего же не было подозрительного, ничего! Дело было около семи месяцев назад, земных, конечно… Пошли они обычной партией – пять человек. Остановились у каньона Дикты – вы его не знаете, он теперь не существует. Вероника, как положено, осталась в саркофаге, пардон, в вездеходе, а остальные ушли по дну, довольно далеко, там крутой поворот был, ничего не видно. И в этот момент начался оползень. И ее засыпало. Но она умудрилась так разогнать вездеход, что он вырвался из завала, проскочила дальше по дну каньона и успела перехватить ребят, прежде, чем оползень дошел до них. Вездеход порядочно помяло, но в общем, никто не пострадал. Со здешним милым рельефом дремать не приходится! Я вам с десяток случаев расскажу, не таких, так подобных.
– Хорошо. Все нормально, все в порядке вещей. А что за дело М-29-а?
– Дело о пожаре в третьей шахте, – ответил не Барнав, а Шульц.
– Что за пожар? Почему в правлении о нем ничего не известно?
– Потому что мы стремились не привлекать внимания к шахтам, а пожар был быстро ликвидирован и не причинил заметного ущерба.
– Когда и по каким причинам произошел пожар?
– Полгода назад. При монтаже нового оборудования.
– Значит…
– Да. Не научились еще обращаться. Защиты тогда не существовало, и на помощь бросились все, кто находился в ближайшем секторе, в том числе и разведчики.
– А среди них и Вероника.
– А среди них и Вероника. Это был единственный раз, когда она побывала в шахте. Пожар потушили. Погибло два человека. Подробностей, связанных с интересующим вас вопросом, не знаю, я находился на другом конце участка. Мне известно только, что она вела себя достойно, за что и получила от нас благодарность, которая будет зачтена при выплате общего жалования.
– Вы не знаете подробностей. А кто их знает?
– Вероятно, те, кто находился рядом с ней. Техники Базы.
– Что же, мне отправляться на Базу?
– А вот этого делать не надо, – Шульц всегда имел что-то в запасе. – Десятник монтажников прибыл сегодня на Станцию для медицинского осмотра. Я его вызову.
Он набрал код медицинского отсека.
Барнав тем временем съязвил:
– Я бы все же на вашем месте попутешествовал. Вы уже ездили на нашем саркофаге?
– Нет, только летал.
– Вот и покатайтесь. Только не забудьте сперва справиться у метеорологов.
Появился десятник монтажников – коренастый сорокалетний мужчина, коротко остриженный, с следом ожога на крепком подбродке. Наличествовало вдобавок то, что не часто встречалось на Станции, – форма.
– Привет, шеф. Дело есть?
– Нет. Это он, – Шульц кивнул в сторону Крамера, – хочет тебя о чем-то спросить.
Десятник посмотрел на Крамера флегматично и ничего не сказал.
– Меня интересует пожар в шахте. Точнее, поведение психолога Вероники Неро.
– Ну, была она там…
– Она тушила огонь?
Да нет. там другое было. Эта спецмасса, которой тушили, она, конечно, эффективная, и все такое, но воздух она выталкивает со страшной силой. И по поперечным ярусам ударило. И те трое…
– Задохнулись?
– Нет… У нас это называется «спеклись». Что-то с давлением…Вы бы лучше у специалистов спросили. В общем, мы знали, что они остались на поперечных ярусах. Где-то. Но автоматика вся полетела. Вот Черная туда и полезла. Взяла фонарь, радиофон и баллон с кислородом. И нашла. Один уже умер, а двоих откачали.
– Значит, на нижних ярусах она не была?
– Вроде бы нет. Там еще забот хватало. А если и была, какая разница?
– Погоди, – на этот раз вмешался Шульц, – неужели в спасательной команде не хватало мужчин? Ведь там было очень опасно?
– Опасно… Она сама вызвалась. И нам было некогда…
– Все равно. Это не объяснение. Другие женщины на ярусах не работали. Ни при каких обстоятельствах.
– Но это же Черная.
– Почему вы называете ее Черной?
– У нас все так говорят.
– Почему? – повторил Крамер.
– А это вы лучше у нее спросите. – И с каким-то непонятным выражением добавил, – у Черной.
Барнав откинулся в кресле.
– Достаточно, Майкл, ты свободен, – сказал Шульц.
– Что вы к нему привязались с этой кличкой? Это же просто перевод ее фамилии. «Неро» по-итальянски означает «черный». Черная Вероника. Постойте… он неожиданно задумался. – Мне показалось, что я уже когда-то слышал такое сочетание слов, когда-то давно… «Черная Вероника»…
– Первый раз слышу, – отрезал Шульц. – Вы удовлетворены тем, что узнали?
– Я заметил, что оба раза она выступала как спасительница. Особенно во втором. В первом случае она ведь и сама спасалась. А здесь было чистое самопожертвование… если, разумеется, не считать это бравированием опасностью. Авторитет ее, конечно, повысился бы… хотя … ради этого? Что нам вообще о ней известно?
