Филип Дик - Убик
Такое положение вещей его вполне устраивало.
— Здравствуй, Элла. — Он не очень-то знал, с чего начать.
— Ах! — услышал он ее ответ; ему показалось, что она растерялась, хотя ее лицо сохраняло неподвижность, по нему ничего нельзя было прочитать. Он отвел глаза. — Как дела, Глен? — спросила она тоном изумленного ребенка. Его визит был для нее неожиданным, волнующим событием. — Что… — Она заколебалась. — Сколько времени прошло?
— Два года, — ответил он.
— И что новенького произошло за это время?
— Черт побери, все разваливается, — начал он. — Все предприятие. Поэтому я и приехал. Ты же сама хотела участвовать в принятии всех решений насчет создания новых методов работы, и Господь мне свидетель — именно теперь нам необходимо эти методы разработать или, по крайней мере, реорганизовать всю нашу поисковую систему.
— А мне снилось… — сказала Элла. — Я видела туманный красный свет, он был ужасен. И все-таки меня все время тянуло к нему. Я ничего не могла поделать.
— Да, — кивнул Ранкитер, — об этом говорит «Бардо Тходол», тибетская книга мертвых. Припомни, врачи рекомендовали тебе прочитать ее, когда… — он запнулся, — когда ты умирала.
— Туманный красный свет — это нехорошо, правда? — спросила Элла.
— Да. Его следует избегать. — Он откашлялся. — Слушай, Элла, у нас неприятности. У тебя хватит сил, чтобы выслушать меня? Я бы не хотел чрезмерно перегружать тебя или утомлять. Просто скажи, если ты слишком устала или хочешь поговорить о чем-либо другом.
— Это так необычно… Мне кажется, я спала все это время — с нашего последнего разговора. Неужели и в самом деле прошло два года? Знаешь, что мне кажется, Глен? Что все эти люди, которые меня окружают… что мы все больше интегрируем. Все больше моих снов не имеют никакого отношения ко мне самой. Временами я мужчина, иногда — маленький ребенок, порой — пожилая женщина, страдающая расширением вен… Я оказываюсь в местах, которые в глаза не видела, и совершаю разные бессмысленные поступки.
— По-видимому, это объясняется тем, что ты изменяешься в направлении нового лона, из которого должна родиться. А этот туманный красный свет означает нехорошее лоно, тебе не следует идти в его направлении. Это унизительный, скверный тип лона. Скорее всего, ты предвидишь свою грядущую жизнь или как там это еще можно назвать. — Он чувствовал себя очень глупо, изъясняясь подобным образом, он принципиально не придерживался никаких религиозных убеждений. Однако явление полужизни было реальным фактом и этот факт всех превратил в теологов. — Ну так послушай, что случилось, — сказал он, меняя тему, — почему я приехал и беспокою тебя. С.Доул Мелипон исчез из поля зрения.
На мгновение настала тишина, а потом Элла рассмеялась.
— Кто или что есть этот самый С.Доул Мелипон? Мне просто не верится, что нечто такое может существовать.
Так хорошо знакомый ему, необычайно приятный, бархатный смех заставил его вздрогнуть: он сразу узнал его, хотя не слышал уже более десяти лет.
— Ты, наверное, забыла, — сказал он.
— Не забыла. Я не могу забывать что-то такое, что называлось С.Доул Мелипон. Это что-нибудь вроде домового?
— Это главный телепат Рэймонда Холлиса. Вот уже полтора года, точнее, с того момента, когда Г.Г.Эшвуд засек его в первый раз, по крайней мере, один из наших инерциалов всегда держится вблизи него. Мы никогда не спускали глаз с Мелипона, мы просто не можем себе такое позволить. В случае необходимости он способен создать вдвое более сильное, чем у любого другого сотрудника, пси-поле. И вдобавок ко всему, Мелипон не один — у Холлиса исчезло еще несколько людей, по крайней мере для нас. А это опасно для репутации фирмы. Ни одна из профилактических организаций, входящих в Объединение, не владеет большей информацией, чем мы. Вот я и подумал: черт побери, пойду и спрошу Эллу, что, собственно, делается и как мне следует поступить. Все в соответствии с твоим завещанием, помнишь?
— Помню. — Казалось, она говорит издалека. — Дайте больше рекламы по телевидению. Предупредите людей. Скажите им… — Голос ее постепенно таял.
— Тебе скучен этот разговор, — невесело заметил Ранкитер.
— Нет. Я… — она заколебалась; он почувствовал, что она снова отдаляется. — Все эти исчезнувшие люди телепаты? — спросила она после некоторого молчания.
— Преимущественно телепаты и ясновидящие. Не знаю точно, но говорят, что их наверняка нет нигде на поверхности Земли. В моем распоряжении дюжина инерциалов, которые неактивны и которым нечем заняться, потому что нигде нет людей с пси-способностями, влияние которых они должны были бы нейтрализовать, но что заботит меня еще больше, гораздо больше: спрос на инерциалов упал. Что еще можно ожидать, если исчезло так много людей с пси-способностями. Однако я знаю, что они все вместе работают над какой-то задачей, вернее, мне так кажется. Более того, я тоже уверен, что кто-то нанял всю их группу, но только Холлис знает, кто именно и где они все находятся. И вообще, чем они занимаются.
Он погрузился в мрачные размышления. Чем может помочь ему Элла? Она лежит в своем гробу, отрезанная от мира с помощью низких температур, она знает лишь то, что он сам ей сообщал. И все-таки он всегда полагался на ее разум, точнее сказать, на ее мудрость, опирающуюся не на знание или опыт, а на что-то врожденное, но даже в те времена, когда она еще была жива, ему никак не удавалось до конца разобраться в этом, и что уж говорить теперь, когда она находится в замороженном и неподвижном состоянии. Другие женщины, с которыми он имел дело после ее смерти — а было их немало, — тоже обладали этим качеством, но только в незначительной степени, так, лишь намеки, указывающие на большие потенциальные возможности, которые, однако — не то что в Элле, — так никогда в них и не реализовались.
— Скажи, — попросила Элла, — что за человек этот Мелипон?
— Чудак.
— Работает ради денег? Или из убеждения? Когда они начинают распространяться обо всей этой пси-мистике, об ощущении цели, о космической идентификации, это всегда вызывает во мне подозрения. Ведь именно так было с тем отвратительным Сараписом, ты его помнишь?
— Сараписа уже нет в живых. Я полагаю, что Холлис убрал его за то, что он тайком от него пытался организовать свое собственное дело и стать, таким образом, его конкурентом. Один из ясновидящих Холлиса предупредил его об этом. Мелипон, — продолжал он, — является для нас гораздо более серьезной проблемой, чем был в свое время Сарапис. Когда он в хорошей форме, то требуется не меньше трех инерциалов, чтобы уравнять его поле, и на этом мы ничего не выигрываем. Получаем — точнее, получали — тот же гонорар, что и при использовании одного человека. Объединение ввело теперь прейскурант, и мы вынуждены под него подлаживаться.
