Александр Громов - Пудреница
– Главное в этом деле помимо тактики – выносливость, – говорит муж. – Не сила, а именно выносливость. Наилучшие шансы на выигрыш имеет тот, кто раньше других окажется у цели. А раньше окажется не силач на рывке, а тот, кто может работать сутками без устали, это у меня подсчитано…
Подсчитано у него!.. Нет, вы подумайте! Счетовод!
Прошло два месяца. За это время я накрутила на тренажерах столько, что раза два могла бы объехать Землю по экватору, если бы на Земле не было воды, и сделать еще виток по морю, если бы на Земле не было суши. Похудеть не похудела, зато везде, где раньше у меня тряслось студнем, теперь стало как каменное. К счастью, худеть мне и не надо: не такие предстоят состязания, где надо на бревне кувыркаться или с шестом прыгать.
Я-то не похудела, а мой драгоценный похудел, аж глаза ввалились. Штудирует звездные атласы и всякие там справочники, на последние деньги закупает провизию и топливо, договаривается об установке на яхте каких-то особых примочек, пока еще разрешенных Техническим комитетом гонок, мучается с техосмотром… попить-поесть некогда. Однажды говорю ему:
– Тебе не кажется, что ты везунчик?
– С чего бы? – Он аж глаза на меня вытаращил, как на чудо заморское.
– С женой тебе повезло. Скажешь, нет?
– А, ну конечно, конечно… Ты у меня лучше всех. – А сам знай себе рисует на компьютере какие-то кривые, оторваться от них не может. На меня даже не посмотрел.
И это называется ответ? Это комплимент женщине, я вас спрашиваю?! Или это красная тряпка для крупных рогатых скотов? По-моему, второе.
– Пертурбационный маневр, – знай себе бормочет муж непонятные слова и вроде ко мне обращается, а сам на меня и не смотрит. – Знаешь, Луна может нас дополнительно разогнать. Держу пари, половина участников так и поступит. Раньше вообще к Марсу через Венеру летали, когда двигатели были слабые… Но если мы основательно наляжем прямо со старта, то обойдемся и без Луны, правда, налечь придется как следует…
– Ау! – кричу ему. – У тебя жена есть, между прочим!
Уставился он на меня, моргает.
– Конечно, есть, – согласился наконец.
– У тебя жена что надо! – продолжаю кричать. – Ты хоть замечаешь, что я уже о красных сапожках вообще не говорю?
– Только что сказала, – заметил он, и, надо признать, резонно заметил. Ну тут я ему и выдала все, что у меня накопилось!..
Поссорились, словом. А как иначе? Запряг – это хорошо, поехал – еще лучше, превратился в реактивный снаряд – совсем здорово, но должен же кто-нибудь и мешать лететь реактивному снаряду! Если все время гладить мужчину по шерстке, ему скучно делается, и тогда он от скуки учудить что-нибудь может. Два дня мы друг на друга дулись, я даже заявила, что ни в каких гонках участвовать не стану, а на третий день муж не выдержал, извиняться начал. Ух ты, мой ненаглядный! Конечно, я покобенилась, а потом простила. Виновата-то я, но знаю давно и твердо: признавать это нельзя ни в коем случае. Если уж мужчины – я говорю о тех, кто хоть чего-то стоит, – ставят женщину на пьедестал, то круглая дура та, которая сама с него слезет.
Незадолго до старта мужу пришлось сгонять на Противовес – там техники в присутствии владельца и человека от жюри ставили на яхты всех участников гонки специальную аппаратуру, чтобы уравнять шансы и устранить мухлеж. Вернулся сумрачный: говорит, что сразу две его гениальные задумки пошли псу под хвост. Интересно какие? Насчет шевеления ушами или, может, моргания?
И вот наступил день старта.
Сборы, суматоха, нервы и все прочее. Пока ехали на Противовес, я прочла кое-что о прошлогодних гонках, об их победителе Льюисе Симпсоне, о пойманном им и доставленном чуть ли не в последнюю минуту астероиде, но что мне эти цифры? Не наглядно.
– Два миллиона тонн – это много или мало? – спрашиваю моего любимого и ненаглядного.
Он догадливый, сразу понял, о чем я.
– Зависит от класса астероида, – отвечает. – Ну, если силикатный, то это где-то… м-м… метров сто в поперечнике или чуть больше.
– Всего-то?
– Всего-то. Ты прикинь его инерцию, дистанцию гонки и мощность наших движков, а уж потом морщи нос.
– А ты не умничай! – отвечаю. – Какие еще бывают астероиды, кроме силикатных?
– Ну… их много классов. Бывают углистые, они непрочные, нам такие не годятся, а остальные в общем-то силикатные, только силикаты в них разные и содержание металлов тоже.
– А чисто металлические?
– Наверняка есть и такие… А зачем тебе?
– Золотые есть? Вот бы поймать такой астероид. Тогда и в гонках участвовать не надо.
Посмотрел он на меня, поморгал и вдруг как расхохочется! Обидно, между прочим.
– Мечтай, – говорит. – Мечтать – дело полезное. Только учти: любой загарпуненный нами астероид является собственностью МКА. Я подписал об этом бумагу.
– Но я-то не подписывала!
– Не имеет значения. Подпись они требовали ради проформы. Даже если бы существовал золотой астероид, на Землю ты его никак не опустишь, а в космосе тебе от него какой прок?
Ну чисто лектор! Логикой давит.
Злюсь.
– Ладно, – говорю, – а как мы его гарпунить-то будем?
Он глаза вытаращил.
– Я думал, ты читала правила…
– А я думала, что ты мне расскажешь. Валяй начинай, все равно делать нечего.
Тут он посмотрел на меня так, словно всю жизнь был уверен, что у женщин не бывает никакой логики, а теперь вдруг ее обнаружил. Хотя – почему «словно»? Так оно и есть, а если женская логика мужчинам недоступна, то это их проблемы.
– Сначала столбим астероид, сбрасываем на него заявочный радиобуй. Это надо сделать раньше всего. Затем вплавляем в поверхность двигательный модуль с запасом топлива. Дистанционно управляя вектором его тяги, тормозим вращение астероида…
– Так они еще и вращаются?
– Нет, – говорит он с ядом после долгого вздоха, – они не вращаются и не летают по орбитам. Они неподвижно висят и ждут, когда их загарпунят. А самые послушные подплывают к тебе сами, стоит лишь высунуться из яхты и поманить их пальчиком.
– Дурак! Продолжай.
– Ну, словом, дальше остается самое главное. С противоположной стороны астероида вплавляем анкер, куда крепится фал, рассчитываем траекторию и начинаем работать. Главную тягу обеспечит тот двигательный модуль, что на астероиде, а наша задача – помогать ему по мере сил и корректировать курс.
Лектор! Ну точно лектор!
Нет, приятно, когда у тебя муж умный. Лишь бы не умничал.
– А какой у нас стартовый номер? – интересуюсь.
– Шестьдесят седьмой.
– Фигово.
– Это еще почему? – удивляется муж.
– Сумма цифр – тринадцать. Несчастливое число. Это ты нарочно такой номер взял?
– Какой дали, такой и взял. Между прочим, шестьдесят семь – простое число, и мне это нравится. Можешь считать, что это хорошая примета.