Роман Афанасьев - Воин Добра
— Садись — сказал Фарит, и первым сел на скамейку.
Вадик опустился рядом, с подозрением покосившись на грязную хозяйственную сумку, примостившуюся на краю скамейки.
— Расскажи, что привело тебя к нам, Вадик, — сказал Фарит, поглаживая свою бороду, — входная дверь открывается не всем. Только тем, в ком проснулось предназначение…
— Да я, — булькнул Вадик, — Да у меня жену в жопу выебли и я из дома ушел.
Он выдохнул это с деткой обидой и чуть не заплакал. Он сам не знал, почему сказал это незнакомому дворнику да еще татарину. Но, утерев рукавом нос, он почувствовал, что ему стало легче. С души упала странная тяжесть, и Вадик почувствовал себя снова легким как перышко, готовым к мечтаниям.
— Да нет, — тихо ответил Фарит, — просто ты ощутил свое предназначение, поэтому и пришел. Жена и жопа — это тлен. Это лишь повод. Не обращай на это внимания. Твое предназначение зовет тебя.
Разобрав, что дворник говорит про предназначение, Вадик насторожился. Да, конечно, он всегда чувствовал себя необычным, не таким как все. Он чувствовал что ему в жизни уготовано что-то особенное, что у него есть предназначение… Но неужели вот так вот сразу? И причем здесь татарин?
— Мы поможем тебе, — мягко продолжил татарин, — тебе будет хорошо, поверь. Все наладится, и ты найдешь себя.
Вадик с надеждой посмотрел на Фарита. Теперь он предстал перед ним в новом свете — благообразная бородка, вид умудренного опытом старца. Учитель. Наставник. Померанцев почувствовал, что внутри него разливается умиротворение, и удовлетворенно кивнул.
— Вставай — велел Фарит и пошел к центру комнаты.
Вадик послушно вскочил со скамейки, и засеменил вслед за дворником. Тот остановился прямо за лампой, чуть в стороне от танцующих мужиков.
— Стой на месте. — Сказал татарин — Расслабься.
Вадик послушался, поедая газами танцующие фигуры. Одежда на них была изрядно потасканная, грязная. Лиц он их не видел, но был уверен, что лица давно не бритые и жутко грязные. Вадику подумалось, что наверно это были бомжи.
— Фарит — шепотом спросил он — а кто это?
— Это люди, которые продвинулись на своем пути. Они почти пришли к своему предназначению, и постигают его сущность, оттачивая клинок свой души.
— А! — ошеломленно сказал Вадик — А чего они такие грязные?
— Ты об одежде? Это все внешнее, наносное. Мы больше внимание уделяем внутреннему, душе. Не важно, что у тебя с наружи, как ты выглядишь. Главное, то, что у тебя внутри! Когда занимаешься внутренним, время на внешнее и не хватает. Поэтому их одежды в таком запущении. А одежа это как раз внешнее. Как жена и жопа, понимаешь?
С этими словами Фарит коснулся пальцем живота Вадика, и тот почувствовал от этого прикосновения тепло. Он удивленно посмотрел на свой живот, но в этот момент дворник взял его за руку.
— Поставь руки так! — Сказал он и поднял его руку, показывая как.
— А ноги вот так. Теперь подними одну ногу на носок, поставь обратно, теперь вторую. Хорошо.
Вадик слушался Фарита, чувствуя, как изнутри, из живота, поднимается незнакомое ощущение того что он делает все правильно.
— Все верно, — продолжал Фарит, — теперь руки. Двигай кистями. Представь, что ты гладишь кошку. Или обнимаешь женщину.
Вадику вспомнилась Маринка с голой жопой, и он досадливо поморщился. Он представил себе, что держит в руках серую полосатую кошку, что жила у него в действе, и стал осторожно ее поглаживать.
— Закрой глаза, — скомандовал Фарит, — теперь делай все одновременной и чувствуй!
— Что чувствовать? — Удивился Вадик, не открывая глаз.
— Тихо! — Прикрикнул на него Фарит. — Не разговаривай! Чувствуй! Ты поймешь, когда почувствуешь…
Вадик стал послушно переминаться на месте, чувствуя себя довольно неловко. Вокруг было тихо. Татарин видимо отошел и Померанцев слышал только сосредоточенное сопение мужиков, которых про себя окрестил бомжами.
Вадик топтался на месте, сосредоточено водя перед собой руками, и рассматривал появившиеся перед глазами зеленые и синие круги.
«— Неужели это и есть предназначение? — думал он — а что дальше? Вот я топчусь. Что я должен чувствовать? Интересно слово „топтун“ не от этого танца произошло?»
Почувствовав легкость мыслей, он хотел помечтать о том, как спасет президента от шальной пули, но в этот момент ощутил жжение в подошвах. От удивления он чуть не раскрыл глаза, но ему помешал громкий шепот:
— Дальше, дальше давай! — Это был Фарит, который и не думал отходить. Просто он очень тихо стоял рядом.
Вадик еще плотнее сжал глаза, и стал дальше топтаться на месте, чувствуя, как тепло понимается до колен и начинает стучаться в бедра. Ему стало жутко интересно, что будет дальше, и он стал убыстрять движения.
— Не так быстро, — прошипел невидимый Фарит, — медленнее, нежнее!
Вадик послушался, и минут через пять теплота добралась до живота и стала наползать на ребра.
— Хорошо хорошо, — шептал татарин, — хорошо идет! Ты сильно продвинулся по пути! Ты пришел к нам уже подготовленным! Это хорошо…
Померанцев не обращал на этот шепот никакого внимания. Волны теплоты захватили его тело, и Вадику стало безразлично все происходящее кругом. Ему хотелось все больше этой теплоты, больше и больше. Когда эта волна захлестнула шею, Вадику вдруг показалось, что он ощущает рядом мохнатые фигуры. Он сразу догадался, что это были другие — те бомжи, которые топтались недалеко от него. Он попытался по ощущениям определить, где стоит Фарит, но не смог. Вернее смог, но это бы не Фарит. Вадику почудилось, что рядом с ним стоит небольшая кирпичная стенка. Именно так он ощущал Фарита — твердый и холодный как кирпич.
— Давай, давай! — Подбадривал его Фарит. — Давай!
Теплая волна рванулась выше и Вадика закружилась голова. Он вдруг почувствовал, что начинает излучать тепло, и в это время таинственная волна накрыла его с головою. Разум у Вадика помутился, он стал чаще дышать и делать резкие движения, словно пытался выскочить из одежды.
Когда в голове прояснилось, он почувствовал что спокойно стоит на месте. Он открыл глаза и сразу же наткнулся взглядом на Фарита.
— Ай, молодец! — крикнул дворник и расплылся в морщинистой улыбке, — ты готов, почти готов!
Вадик с удивление почувствовал себя освеженным, словно только что принял ванну. Он обернулся — мужики продолжали мяться на месте, кряхтя от нахлынувших ощущений.
— Да, — сказал дворник, — ты по настоящему приблизился к предназначению! Несколько дней и ты найдешь его! Осталось еще немного.
Он вдруг метнулся в темный угол — к хозяйственной сумке. Запустив нее руки по локоть и чем-то звякнув, татарин извлек из нее бутылку без этикетки.
