Евгений Филенко - Гнездо Феникса
– И стал героем-космопроходцем, – ввернул Грант.
– Не стал, к сожалению. Стал я, равно как и ты, плоддером. Сижу на маленькой планетке с пышной биосферой смотрителем Галактического маяка. Надзираю за сепульками, сиречь сигнал-пульсаторами. Постреливаю из фогратора глупых и оттого беззащитных зверушек. А она, поди ж ты, командор Звездного Патруля.
– Сегодня ты велеречив, как никогда, – заметил Грант. – В тебе чахнет писатель. По меньшей мере, мемуарист. Должен ли я сделать из всего услышанного вывод, что наш бронзовый командор тебе безразличен?
– Не надо мне от тебя никаких выводов, – сказал Кратов, протестующе выставив ладонь.
– А вот я так намерен рискнуть и подставить грудь под стрелу из колчана амазонки. По экспертным оценкам это примерно равноценно попытке подраться на кулачках с пантавром.
– Лучше бы ты сцепился с настоящим пантавром, – покачал головой Кратов. – По крайней мере, получилась бы коррида. А так тебя просто съедят.
– Съедят, это точно, – охотно согласился Грант. – Предварительно вымочив в винном соусе, обваляв в сухарях и поджарив на вертеле над угольками. Но неужели ты не видишь, какие сокровища пропадают втуне? У меня глаза разбегаются! Вспомни, когда мы с тобой в последний раз видели живую женщину.
– Месяц назад. На плоддер-посте Альтаир. Доктор Славина из Швейцеровской миссии.
– Как же, милая старушенция с богатейшим жизненным опытом. Но я-то имею в виду молодую хорошенькую женщину, туго затянутую во что-нибудь этакое… пусть даже в скафандр.
– Плоддер, плоддер, – укоризненно произнес Кратов. – Где твоя честь? Мы добровольно ушли из Внешнего Мира за барьер отчуждения, оборвав узы родства и дружбы, и нет для нас иного образа жизни, нежели труд…
– Все верно, – вздохнул Грант. – Добровольно ушли, то-се… А как порой хочется назад!
– Никто тебя не задерживает. Ты волен выбирать свой путь, как тебе велит твоя совесть.
– Еще рано, – сказал Грант. – Нет мне покуда возврата. Но все же преступно допускать в Галактику женщин, особенно в Звездный Патруль. Это провокация, дьявольский искус. Галактика – экологическая ниша мужчин. И спасать здесь приходится опять-таки мужиков. Зачастую подернутых плесенью в многодневном своем затворничестве на пустых и скучных планетах. Почему этим должны заниматься красивые женщины?
– Это я как раз понимаю, – сказал Кратов. –
Пусть жалок раб в селении глухом,
Далеком от тебя, как своды неба эти!..
Но если женщина небес грустит о нем,
Я вижу в этом знак,
Что стоит жить на свете![2]
Нет лучшего лекарства для мужчины, чем красивая женщина. Только не для плоддеров.
– На связи субнавигатор Ким, – хрустально прозвенел интерком. – Обслуживающий персонал маяка приглашается на совещание в кают-компанию. Конец связи.
– Субнавигатор Ким, – повторил Грант мечтательно. – Джемма Ким. Такая вся… По-моему, нормальная девушка. Во всех смыслах. Не то что этот айсберг самомнения, командор Климова. По прозвищу Лешка-Ложноножка. А я привык ставить перед собой только реальные задачи. Ты меня понял, брат-плоддер… по прозвищу Шаровая Молния?
– Я тебя не слышал, брат-плоддер, – буркнул тот, поднимаясь.
4.Кают-компания Галактического маяка никак не была рассчитана на такое скопление народа. Иконописное лицо командора Климовой выразило сдержанное недовольство, когда ее слегка потеснили и чье-то мощное и жесткое колено уперлось ей в бедро под маленьким столиком. Круглая мордашка субнавигатора Джеммы Ким, напротив, излучала всевозможное дружелюбие.
– Начнем, – сказал Кратов. – Галактический маяк М28365, модель «Огонь Амирана», снабжен постоянно-группово-проблесковым сигнал-пульсатором класса «девять-девять», обслуживает сектор пространства в двадцать пять кубопарсеков. Учрежден на планете Арнеб-3 в 101 году, то есть тридцать один год назад, обнесен защитным валом, каковой давеча был публично предан разрухе и поруганию.
Командор слушала его доклад, прикрыв глаза и чуть заметно кивая.
– Маяк работает в автоматическом режиме, – продолжал Кратов скучным голосом. – Раз в трехгодичный цикл он подвергается профилактическому осмотру. Ответственность за его бесперебойное функционирование принял на себя Плоддерский Круг. Мы прибыли сюда две недели назад, осмотр в целом завершен, и если бы не капризы местной биосферы…
– Это не капризы, – вставила Джемма Ким.
Кратов умолк. Его хмурый взгляд упал за окно, мимо которого ползли клубы жирного бурого дыма: кто-то из амазонок дожигал фограторами туши пантавров.
– Вам из Галактики виднее, – произнес Кратов наконец.
– Вместе с коллегой Грантом мы обследовали состояние маяка, – заговорила командор, – а также изучили окрестности. И нашли все это крайне неудовлетворительным.
– Да неужто! – оживился Грант, моментально справившись с одолевавшей его зевотой. – Но я этого не находил.
– Место для маяка избрано исключительно неудачно, – говорила Климова, игнорируя его реплику. – В низине, между миграционными путями! Обитаемая планета, нестабильное светило… Вы просто были обречены на погром.
– Упрек не по адресу, – возразил Кратов. – Маяк строили не мы, и Плоддерский Круг не несет ответственности за его расположение и архитектуру. Дело нашей чести – любой ценой обеспечить его функционирование, как я это уже подчеркивал. Маяк простоял благополучно более тридцати лет. Кто мог предположить, что у пантавров изменятся привычки?
– В природе такое случается, – заметила Джемма Ким. – Все достаточно тривиально. Вспомните события последних дней, и многое прояснится.
– Что-то не хочется, – признался Грант.
– Извольте, – сказал Кратов. – Сперва пришли змеи – хотя скорее они походили на червей с глазами. Их было много.
– Бр-р-р! – Джемма передернула плечиками.
– Потом какие-то золотистые ящерки, довольно приятные на вид. И на вкус… Потом местные насекомые, плод греха таракана и паука, средними размерами с хорошую охотничью собаку. Все это с интервалами в несколько часов, и каждый раз – тучами. Такого никогда не случалось.
– За тридцать лет, возможно, и не случалось, – промолвила Джемма. – Но в истории планеты – наверняка, и не однажды. Обычная экологическая катастрофа.
– Как, как вы сказали? – переспросил Грант. Он старательно рисовал грифелем на листе белого пергамента субнавигатора Ким попеременно в анфас и в профиль, и даже один раз с затылка.
– Здешнее ваше солнышко, белая звезда Арнеб, пошло пятнами. Радиационный всплеск накрыл планету. И все инстинкты у животных дали сбой. Бедное зверье косяками устремилось в вашу низину. Быть может, проснулись какие-то защитные метаинстинкты.
