Андрэ Нортон - Рассвет в 2250 году
2.
Даже в дни до Взрыва, когда он был обитаем, городишко, должно быть, не выглядел ни большим, ни впечатляющим. Но для Форса, который никогда прежде не видел никаких зданий, кроме построек Айри, он был весьма странным и даже немного пугающим. Дикая растительность заполонила все вокруг, и разрушенные дома теперь были только буграми, поросшими зеленью. Одна источенная водой свая у берега реки, разделявшей городок, отмечала, что здесь был давным-давно рухнувший мостик. Несколько долгих минут Форс, колеблясь, стоял наверху. В этой перепутанной буйной растительности внизу было что-то запретное, из окаймляющих впадину руин с вечерним ветром поднималась какая-то заплесневелая прогорклость. Ветер, гроза и дикие животные слишком долго делали там все, что хотели. Вдоль дороги лежала куча проржавевшего металла, которая, как он подумал, была останками машины, одной из тех, которые люди древних времен использовали для перевозок. Даже тогда она, должно быть, была уже устаревшей. Потому что как раз перед Взрывом Древние создали другие машины, приводимые в движение атомным мотором. Иногда Звездные Люди находили их почти невредимыми. Он обогнул обломки и, придерживаясь ниточки разбитой дороги, спустился в город. Люра рысью бежала рядом с ним, высоко подняв голову и вынюхивая запах каждого достигающего их ветерка. Скрылся в высокой траве перепел, и где-то прокричал фазан. Дважды на фоне зелени мелькнул кроличий хвост. В этой путанице зелени были и цветы, защищающие себя крючковатыми шипами, несущие их растения переплетались, перепутывались между собой и образовывали барьер, сквозь который он не мог пройти. И вдруг на одно мгновение пробившийся сквозь облака луч солнца осветил алые лепестки цветов в этой угрожающей растительности. Застрекотали в траве насекомые. Гроза кончилась. Путешественники выбрались на открытое пространство, со всех сторон окруженное осыпающимися холмиками руин зданий. Откуда-то донесся шум воды, и Форс проложил себе путь сквозь заросли растительности туда, где струйка ручейка впадала в созданный человеком пруд. Вода в Нижних Землях всегда была под подозрением — он это знал. Но чистый ручей перед ним был не много аппетитнее, чем затхлое содержимое его фляги, весь день висевшей у него на поясе. Люра безбоязненно лакала воду из ручья, мотая головой, чтобы стряхнуть с усов капли. Поэтому он осмелился зачерпнуть пригоршню и осторожно выпил воды. Пруд находился прямо перед уродливым образованием из камней, которые могли быть когда-то свалены в кучу, чтобы создать пещеру. И слой листьев, накопившихся там, внутри, был сухим. Он прополз внутрь. Наверняка заночевать здесь будет безопасно. Ни в каких старых домах, конечно, никогда не спали. Никогда нельзя знать, не сохранились ли еще в их гнили призраки древних болезней. Люди погибали, если были настолько беззаботны. Но здесь среди листьев он увидел белые кости. Какой-то другой охотник — четвероногий — уже пообедал здесь. Форс выбросил останки и пошел поискать дерево, не слишком намокшее, способное гореть. Среди скопления камней были места, где ветер намел кучки хвороста, и он вернулся к пещере с одной из них, затем принес сначала две, а потом и три охапки, которые свалил неподалеку от пещерки. На равнинах костер мог быть с одинаковым успехом и врагом, и другом. Во враждебной стране он мгновенно становился предателем. Поэтому, даже когда Форс выложил маленький круг из поленьев, он заколебался, с кремнем и трутом в руке. Ведь существовал тот таинственный охотник — что, если он притаился теперь в лабиринтах разрушенного города? И все же и он, и Люра продрогли и промокли под дождем. Улечься спать в холоде значило подцепить простуду. И, хотя он мог переварить сырое мясо, когда это было необходимо, он все же предпочитал вареное. В конце концов именно мысль о мясе победила его осторожность, но даже когда из кучки дров поднялась тоненькая ниточка дыма, его рука все еще медлила, готовая в любой момент загасить костер. Потом Люра подошла посмотреть на пламя, и он понял, что она не была бы так спокойна, если бы им угрожала какая-то опасность. И глаза и нос Люры были намного чувствительнее, чем его собственные. Позже, замерев в неподвижной позе охотника, у пруда ему удалось подбить двух кроликов. Отдав одного из них Люре, он ободрал и сварил второго. Заходящее солнце было красным, и по старым приметам он мог надеяться, что завтра будет ясный день. Он облизал пальцы, сполоснул в воде руки и вытер их о пучок травы. Затем в первый раз за весь день он открыл сумку, украденную им в Звездном Зале Он знал, что было внутри, но это было впервые за многие годы, когда он держал в руках пачку хрупких бумаг и читал слова, заботливо выведенные на них мелким, ровным почерком отца Да — он напел про себя отрывистый мотивчик — он был здесь, кусочек карты, которым так дорожил его отец — тот, на котором был изображен город на севере, город, который, как надеялся отец, был безопасен и к тому же достаточно велик, чтобы там можно было найти много полезного для Айри. Но читать шифрованные записи отца было нелегко. Лэнгдон делал их для себя самого, и Форс мог только гадать о значении таких ориентиров, как «змеиная река к западу от пустошей», «на северо-восток от обширного леса» и всех остальных. Ориентиры, указанные на древних картах, теперь исчезли или же так изменились от времени, что человек мог пройти мимо поворотного пункта и никогда не обнаружить его. Форс, хмурясь над обрывком карты, из-за которой погиб его отец, начал немного понимать огромность стоящей перед ним задачи. Ведь он даже не знал всех безопасных троп, проложенных за долгие годы Звездными Людьми, кроме как понаслышке. И если он заблудится… Его пальцы сомкнулись, зажав свиток драгоценных бумаг. Заблудиться в Нижних Землях! Бродить вне троп!.. Шелковистый мех прижался к нему, и округлая голова ткнулась ему в ребра. Люра уловила этот внезапный укол страха и по-своему отвечала на него. Легкие Форса медленно наполнились воздухом. В сыром воздухе Нижних Земель отсутствовали энергичные порывы холодных горных ветров. Но он был свободен, и он был человеком. Вернуться в Айри — означало признать поражение. Что же если он и заблудится здесь, внизу, тут есть обширные земли, чтобы их освоить! Да, он может идти и идти через них, пока не достигнет соленого моря (которое, как гласила легенда, лежит на краю мира) И все эти земли ждали исследователя! Он порылся в глубине сумки, лежащей у него на колене Кроме записок и обрывка карты он обнаружил компас, который он и надеялся найти, маленькую деревянную коробочку, в которой находились карандаш, пакет бинтов и мазь для ран, два маленьких хирургических ножа и грубо сработанная записная книжка — дневник Звездного Человека. Но к его огромному разочарованию, записи в ней были всего лишь регистрацией расстояний. Он импульсивно занес на одну из пустых страниц отчет о своем собственном путешествии за день, постаравшись изобразить рисунок странного следа. Затем он снова упаковал сумку. Люра вытянулась на подстилке из листьев, и он улегся рядом с ней, натягивая на себя и на нее одеяло. Уже смеркалось. Он подтолкнул дрова к центру костра таким образом, чтобы израсходовать несгоревшие концы. Мягкое кошачье мурлыканье, под аккомпанемент которого Люра вылизывала свои лапы, заставило его веки отяжелеть. Он перебросил руку через ее спину, и она выказала ему свою благосклонность, лизнув своим языком. Рашпиль, прошедшийся по коже, усыпил его окончательно. Утром прилетели птицы, целая стая, и они не одобряли присутствия Люры Их бранчливые крики и разбудили Форса Он протер глаза и сонно выглянул в серый мир Люра сидела у входа в пещеру, не обращая ни малейшего внимания на хор голосов у нее над головой Она зевнула и с некоторым нетерпением оглянулась на Форса. Он вылез, чтобы присоединиться к ней и стащил свою заскорузлую, высохшую одежду, прежде чем умыться в пруду. Было достаточно холодно, чтобы его зубы начали выбивать дробь, и Люра отступила на безопасное расстояние. Птицы черной стаей улетели прочь. Форс оделся, зашнуровав свою кожаную куртку-безрукавку, потом тщательно застегнул сапоги и пояс. Более опытный исследователь не стал бы терять зря время на этот забытый богом городишко. Любая полезная добыча, которая могла быть здесь, давным-давно была взята или превратилась в хлам. Но это было первое мертвое поселение, увиденное Форсом, и он не мог покинуть его, хотя бы поверхностно не изучив. Он прошел по дороге вокруг площади Только Одно здание было еще настолько неповрежденным, чтобы в него можно было войти. Его каменные стены буйно поросли плющом и мхом, а пустые окна слепо глядели на окружающее Он зашагал по сухим листьям и траве, скрывающей широкую лестницу, ведущую к большой двери. Из листвы донеслось стрекотание потревоженных кузнечиков, пролетая мимо, прогудела оса. Люра ткнулась лапой во что-то, лежащее прямо в дверях. Оно вкатилось в полу мрак внутреннего помещения, и они последовали за ним Форс остановился, чтобы проследить указательным пальцем за буквами на бронзовой дощечке:
