Коллектив авторов - Полдень, XXI век (октябрь 2011)
Горького, алкаш, ворующий стакан из автомата с газировкой, горящий Т-80 на фоне Вроцлавского кафедрального собора Святого Иоанна Крестителя… В поисках фотографий «советской Атлантиды» Хербышек периодически прочесывает «блошиные» рынки обеих русских столиц, а между делом торгует польским мясом. Хозяйки прекрасно знают фирменный знак его компании – розовый профиль улыбающейся свиной головы.
Темно-красную ледериновую папку с выдавленным логотипом «Ленфильма» поляк купил в Питере, на улице Казакова, – там располагается один из крупнейший роса шею к «блошиных» рынков. В папке лежали несколько пожелтевших страничек, сколотых ржавой скрепкой, и черно-белый снимок, украшенный штампом «Для служебного пользования». На снимке – актеры Леонид Харитонов и Леонид Быков, облаченные в высотно-компенсирующие костюмы ВКК-6. Эти костюмы, похожие на космические скафандры, были знакомы Хербышеку еще по службе в ВВС. Фотопроба? Но, приглядевшись внимательнее, Хербышек заметил, что фотография представляет собой простенький монтаж: головы Быкова и Харитонова вклеены в «окошки» гермошлемов.
Особенно заинтересовал поляка машинописный текст – краткий пересказ сценария № 19 к фильму «Максим Перепелица и Иван Бровкин на Луне». На языке киношников – синопсис. На каждом из этих листочков тоже имеется «дээспэшный» штамп. Из текста явствует, что самые популярные киноперсонажи Советского Союза, не сговариваясь, поступили в летные училища, немного полетали на истребителях, а затем были отобраны в особый отряд космонавтов, который готовился осваивать Луну. Через некоторое время герои отправились в космический полет, прилунились в центре кратера Лавуазье и первым делом установили уголковые отражатели – для удобства посадки следующей экспедиции, которая начнет строить первую советскую лунную базу. Затем бывший тракторист Бровкин сел за рычаги планетохода и обследовал окрестности. Для этого эпизода был придуман интересный ход: черное небо и далекие скалы временами исчезали, и Бровкин словно наяву видел бескрайнюю казахстанскую степь.
С Луны действие переносится на Землю: родные и односельчане Бровкина и Перепелицы затаив дыхание слушают сообщение ТАСС. При этом дед Мусий авторитетно объясняет бабке Параске, что Луна похожа на большой гарбуз, но дышать там совершенно нечем. Жены героев переживают, естественно, в Звездном городке. Маруся и Любаша сидят у Бровкиных, и волевая хохлушка успокаивает всенародно известную плаксу и паникершу.
На обратном пути Максим и Иван относительно благополучно разминулись с метеоритным роем, но из-за мелкого повреждения вынуждены были приводниться в Тихом океане. Здесь их подобрал белоснежный лайнер «Советский Союз», на котором плавал Захар Силыч: море снова позвало старого маримана. В последнем эпизоде бывший колхозный завгар вспоминает первое приводнение «непутевого» Бровкина – на новенькой полуторке ГАЗ-51. Общее веселье прерывает звенящий от гордости голос Левитана: «Говорит Москва!..».
Текст синопсиса густо исчеркан синим начальственным карандашом. Главное пожелание: необходимо подчеркнуть, что полет Бровкина и Перепелицы – далеко не первый, но первопроходцами Луны были именно советские космонавты. От названия судна, подобравшего спускаемый аппарат, тянется стрелочка к надписи: «Пароход “Советский Союз” – это бывший “Адольф Гитлер”, взятый в счет репараций. Заменить!» (Неведомый начальник ошибался: «Советский Союз» – бывший немецкий теплоход «Ганза»). Далее следует приказ в форме вопроса: «Не лучше ли вернуться к прежней концовке: космонавты приземлились на целине, меж высоких хлебов? Символично и политически грамотно. А Захар Силыч пусть привезет их в зерносовхоз на новейшем грузовике ГАЗ-53!»
Пан Хербышек не пожалел силезской кровяной колбасы, чтобы разузнать подробности забытого советского кинопроекта. Оказалось, что идея принадлежала лично Хрущеву. Отдыхая в Пицунде, Никита Сергеевич в очередной раз посмотрел фильм «Иван Бровкин на целине» и сказал Анастасу Микояну: «Такое бы кино про космос снять, а? Представляешь, Анастас: космонавты Бровкин и Перепелица летят на Луну, а их родные и друзья переживают – в Москве, в двух колхозах и в целинном совхозе».
Уже через полчаса Хрущев забыл об этом разговоре, но опытный царедворец Микоян передал его председателю Госкино СССР Алексею Романову. Романов удивился: разве могут встретиться персонажи из разных фильмов? А что делать с Татьяной Пельтцер, сыгравшей матерей Бровкина и Перепелицы? За кого будет переживать ее героиня в новом кино?
Но главный киночиновник спорить не стал, и дело завертелось. Съемки поручили «Ленфильму». Выбор был сделан не случайно: три года назад на этой студии снимали «Полосатый рейс». Все началось с того, что Хрущев и эфиопский император Хайле Селассие побывали в цирке, на представлении Маргариты Назаровой. После представления Назарова показала гостям тигрят. Хрущев сказал: «И женщина есть замечательная, и тигры, а вот кина про них нету. Надо бы снять». И сняли.
Теперь требовалось кино про космонавтов. Сценарий лирико-героической комедии поручили написать Ивану Стаднюку – автору повести про Максима Перепелицу. В помощь ему дали писателя Геннадия Семенихина – давнего друга Стаднюка. К тому времени Семенихин уже получил допуск в Звездный городок, где собирал материалы для будущего романа «Космонавты живут на земле». Номер варианта, найденного Хербышеком, свидетельствовал о том, что сценарий рождался в муках.
Тем временем умельцы «Ленфильма» сделали радикальный тюнинг рубцовского трелевочного трактора ТДГ-60. Чтобы превратить неказистую гусеничную машину в планетоход, настоящую кабину сделали «моторным отделением», а на месте стальной платформы смонтировали новую плексигласовую кабину, похожую на огромную ракушку. Водитель сидел, скрючившись, в «моторном отделении» и вел «загримированный» трактор задним ходом.
Может показаться странным, что никто из актеров не знал о предстоящей работе, – даже с фотопробами решили повременить. Чтобы Стаднюк и Семенихин не проговорились о сценарии, у них отобрали стандартную подписку о неразглашении. Это объяснялось секретностью реального лунного проекта, над которым работал академик Челомей. Но Татьяна Ивановна Пельтцер уже почувствовала внимание к своей особе. Сидя в президиумах, председатель Госкино размышлял о ситуации с матерями и машинально искал глазами заслуженную старушку. Ему говорили, что Пельтцер ужасно боится нищей старости и соглашается на любую роль.
«Мать вашу! – сердился председатель. – Ну почему она не сыграла какую-нибудь соседку Максима или, скажем, бабку-спекулянтку?!»
