Валерий Лисин - Фантастика 1991
— Что вам нужно?
— Постараюсь коротко объяснить. Сюда, в ваш рай, прибыла важная персона. Это он будет вас обследовать. Говорите с ним смело, расскажите подробно о своем самочувствии, особенно важно, не появились ли у вас симптомы заболевания. Скажите, как воспринимаете местную обстановку, обитателей. Выскажите свои желания. Но особенно подробно о вашем самочувствии. Вреда от такой откровенности вам не будет.
— Но кто вы?
— Вам не надо об этом знать… но посмотрите…
Катя взяла крохотный клочок бумаги, всмотрелась в него и согласно кивнула головой:
— Хоть я и не имею представления, кто вы и от кого, но на всякий случай буду молчать… пока… и, пожалуй, попробую последовать вашему совету.
— Разумно. Вы молодец — не трусиха. Вот и все…
Незнакомец спокойно дошел до двери, было видно, что он не опасается кого-либо, открыл ее, затем следующую — на улицу. Катя отметила, что он высок и строен. Она подбежала к окну. Незнакомец шел неспешно, пересек сад и скрылся за кустарником. «Но как же он прошел? Как? А невидимая силовая ограда? Ну кто же этот человек?» Катя перебрала в памяти всех здешних художников, обслугу, но ни в одном из них не нашла даже отдаленного сходства с незнакомцем ни в фигуре, ни в голосе. «Это может быть лишь здешний человек, которому известны все системы охраны и слежения». Катя не выдержала и утром быстро прошла ’К границе владений «пансионата» — острые иголки пронзили тело, и ноги отказались двигаться, стоило ей достичь «границы».
Лицо Козимо было неподвижно и бесстрастно, он молчал. Потом встал, в раздумье прошелся по комнате.
— Господин Севенарт, мы можем приступить к обследованию мадам Катрин.
Катю усадили в специальное кресло, аппаратура бесшумно делала свое дело.
Севенарт выражал нетерпение:
— Вы видите, брат, никогда ничего подобного не происходило ни с одним из подопытных. Отклоняются излучения! Это что-то немыслимое!
Не знал Севенарт, зато хорошо знал Козимо, что показания новой аппаратуры может снять лишь доктор Дадышо. И никто больше! Ясно, что в организм Сабининой введены частицы, противостоящие, и притом достаточно стойко, излучениям их аппаратуры. Это настолько серьезно, что можно свести на нет все их огромные достижения. А Сабинину при этом ждет незавидная судьба подопытного животного.
При всей холодности своего рассудка Козимо был взволнован. Сразу несколько задач ждали немедленного решения, и среди них загадка, связанная с видениями Лавера. «Откуда он знает Трачитто? И знает много лет… Это надо немедленно выяснить… Придется отделаться от Севенарта и отправиться в мастерскую Лавера под предлогом проверки его состояния…» Катя долго не могла заснуть. «Спит ли Жак? Понимает ли он, что с ним происходит? У него явное улучшение… явное». Катя зажмурила глаза и представила его худое, бесконечно милое лицо, первую улыбку, вернее, намек на улыбку… Он будет жить!!! Жить!!! Жить!!! И уже ей показалось, что эхо отдается где-то далеко: «Жить! Жить!» Катя проснулась снова, как в тот раз, от прикосновения руки. И опять ей не удалось разглядеть лицо ночного гостя.
— Я сделала, как вы советовали. Хотя вообще мне все это не очень нравится. Я же не знаю, кто вы… А именно теперь я не хочу рисковать ни свободой, ни здоровьем, ни жизнью.
— Знаю. Лавер. Это ничему не мешает. Я пришел за вами. Быстро оденьтесь. Создались угрозы жизни вашей и Лавера.
— Нет, я без Жака не пойду.
— Скорее. Он нас ждет.
— Но это же безумие… Ведь ограда…
— Я не сумасшедший… Идемте же…
— Но я…
Гость снова, как в тот раз, показал ей знак.
Они прошли садом мимо кладбища, на одной из аллей их поджидал Жак!
— Жак! — Катя схватила его за руку. — Ты знаешь, куда мы идем?
— Молчи, Катрин, нужно спешить.
Когда они вышли за пределы владений «пансионата», незнакомец вложил ей в карман пальто крохотный предмет:
— Сниматель. Наш побег не засек ни один прибор, но нельзя медлить.
Григорий Темкин
Лунный лист
(Научно-фантастическая повесть)
Рыбак-дилетант, оказавшись у водоема, действует поспешно, суетливо: скидывает рюкзак на землю, хватает удочку и, на ходу разматывая леску, несется к берегу. Рыболов опытный, профессионал в своем хобби, добравшись до заветного места, сперва устраивает лагерь, потом неторопливо настраивает снасти, с любовью перебирая блесны, лески, крючки. Он научился уже ценить не только результат, но и процесс, и смакует каждый миг, слагающий столь дорогую его сердцу рыбалку — от подготовки удочек до дегустации ухи. Одним словом, ведет себя как настоящий гурман.
Мы — доктор Роман Алексеев, я и спецфотокор АПН Владимир Карпов, — именно такие гурманы от рыбалки. И потому, высадившись с мотодоры, первым делом поставили палатку, надули резиновые матрасы, натаскали для костра дров — благо все беломорские берега усеяны плавником, набрали воды из речки, на рогульках с перекладиной пристроили котелок… И только когда оставалось поднести к хворосту спичку, а в воду положить рыбу — пока не пойманную — расчехлили мы наши заветные и столь мало за последний месяц бывшие в употреблении спиннинги.
А ведь, отправляясь в экспедицию по Белому морю на шхуне «Одиссей», мы наивно надеялись, что обязанности обязанностями, а и удастся еще отвести душу на рыбной ловле. Куда там! К тому моменту, когда шхуна бросила якорь в поселке Шойна на западном побережье Канина полуострова, позади уже было больше половины пути, и все это время безраздельно было поглощено однообразной судовой работой, вахтами, лекциями в поморских поселках, а главное — гонкой за графиком плавания: стиснутая рамками отпусков, экспедиция к первому августа должна была вернуться в Беломорск, исходный пункт, замкнув таким образом двухтысячемильное кольцо нашего маршрута.
И потому, когда в Шойне у «Одиссея» вдруг пробило прокладку дизеля и выяснилось, что ремонт задержит нас минимум на трое суток, мы с доктором, стыдно признаться, даже обрадовались. Убедить руководство, что выход в тундру на три дня несказанно обогатит экспедиционные фотоматериалы, и договориться с шойнинскими рыбаками о доставке было уже делом техники.
Почему мы причалили именно у этого ручья? Трудно сказать. Скорее всего чисто случайно: повсюду были точно такие же каменистые берега, изрезанные ручейками и речушками, а за ними везде стелилась одинаково зеленая тысячеглазая тундра, с любопытством всматривающаяся в небо бесчисленными озерами. Просто нам показалось, что отъехали достаточно далеко на север, и сказали: «Здесь!» Не глуша мотора, молодой помор Сережа Заборщиков помог выгрузиться, велел ждать утром через два дня на третий, и его узконосая деревянная лодка нырнула в подступающий к берегу туман.
