Стивен Кинг - Истории Хейвена
17
Люди лежали по всему Хэвену. Кто-то спустился в подвал со смутным чувством, что сейчас самое время достать припасы, кто-то — просто с мыслью, что там прохладнее. Бич Джерниган лежал за кассой в "Хэвен Ланч", заложив руки за голову. Он думал о вещи в кузове своего грузовика, о вещи, накрытой брезентом.
В 3.05 основание башни ратуши взорвалось, усеяв всю округу кирпичной пылью. Мощный взрывной порыв воздуха пронесся по всей окрестности — он выбил почти все окна в Хэвене и добрую их половину в Трое и Альбионе. Зеленый свет хлынул в образовавшиеся проломы в кирпиче, и башня ратуши начала подниматься сюрреалистическая ракета с часами. Она поднималась на столбе зеленого холодного огня — действительно холодного. Куклы еще потребуются, также как и рука Рут Маккосланд… да и весь город, ежели на то пошло.
Башня поднималась на этом зеленом факеле, ее стены стали приобретать выпуклую форму — сейчас еще сохранялась иллюзия: кирпичная ракета, улетающая в дневное небо… и в грохоте взрыва можно было расслышать часы, отбивающие удар за ударом. С двенадцатым ударом — полночь? полдень? — она взорвалась, как злосчастный «Челленджер». Кирпичи летали повсюду — позже Бентон Роудс увидит некоторые повреждения, но самые серьезные из них были быстро устранены.
Летящие кирпичи пробивали стены домов, окна подвалов, изгороди. Кирпичи сыпались с неба, как бомбы. Минутная стрелка часов — кружева, сработанные из железа, — прогудела в воздухе, как смертоносный бумеранг, и похоронила себя в одном из древних дубов, стоявших напротив городской библиотеки.
Кирпичная кладка и расщепленные панели грохнулись обратно на землю.
Затем — тишина.
После небольшого промежутка времени люди по всему Хэвену стали осторожно подниматься на ноги, оглядываться вокруг, подметать осколки стекла или оценивать размеры ущерба. Разрушение пронеслось по всему городу, однако никто не пострадал. И во всем городе был только один человек, который действительно видел эту кирпичную ракету, взлетающую в воздух, как грандиозный бред сумасшедшего.
Этим человеком был Джим Гарденер. Бобби отправилась вздремнуть — Гарденер уговорил ее сделать это. Никто из них не собирался работать в полуденную жару — особенно Бобби. Она немного оправилась от того жуткого состояния, в котором ее обнаружил Гарденер, но передвигалась еще с трудом, к тому же у нее резко начались Месячные.
Интересно, — размышлял он мрачно, — когда ей потребуется переливание крови вместо просто пары железосодержащих таблеток в день? Но это было маловероятно, и он это знал. У его бывшей жены были ужасающе болезненные менструальные проблемы, возможно, потому, что ее мать принимала диэтилстилбестрол. Таким образом, он получил бесплатный курс по функциям человеческого тела, функциям, которые его тело никогда не смогло бы выполнить, и он знал, что предположения непрофессионалов о менструации — ежемесячный поток крови из влагалища — просто не соответствуют действительности. Большинство материалов, из которых состояли менструации, были далеко не кровью, а бесполезными тканями. Таким образом, менструация являлась эффективным очистительно-восстановительным процессом, благодаря которому женщина имела возможность вынашивать ребенка.
Нет, он сомневался, что Бобби истечет кровью до смерти… за исключением разрыва матки, что было очень маловероятно.
Говно собачье. Ты не можешь знать, что в этой ситуации вероятно, а что нет.
О'кей. Довольно справедливо. К тому же он знал, ежели на то пошло, что женщины не созданы для того, чтобы менструировать день за днем и неделю за неделей. По сути, и кровь, и ткани были одной и той же вещью — материалом, из которого была сделана Бобби Андерсон. Это выглядело как каннибализм, но…
Нет. Это не было каннибализмом. Это было, как будто кто-то включил ее термостат до конца шкалы, и она сжигала себя. Она почти опрокидывалась пару раз во время периодов жары на прошлой неделе, и Гарденер знал об этом, и, хотя это звучит абсурдно, поиски маленького Брауна на самом деле явились некоторым отдыхом для Бобби.
Гарденер слабо верил в то, что ему удастся заставить ее поспать.
Но где-то без четверти три Бобби сказала, что она действительно слегка устала и, возможно, смогла бы немного вздремнуть. Она спросила Гарденера, не собирается ли он также прервать на часок изнуряющую работу.
— Да, — ответил он. — Я сначала несколько минут посижу на веранде и почитаю. И прикончу это шампанское, пока буду там.
— Хорошо, только не болтайся там слишком долго, — сказала Бобби. Полуденный отдых тебе тоже не повредит.
Но он проболтался там достаточно долго, попивая шампанское; почти до трех, когда грохот прокатился по полям и холмам между ними и городом — примерно пять миль.
— Что за твою мать…
Грохот становился громче… и внезапно он увидел это, что-то кошмарное, это начиналась белая горячка, точно, это она, точно, мать ее. Это была не пишмашинка-телепат или нагреватель воды из воздуха — это была, твою мать, кирпичная ракета, взлетающая из Хэвен Виллэдж, и это было действительно так, эй, все сюда, друзья, соседи, у меня точно съехала крыша.
Только перед тем, как она взорвалась, озарив небо зеленым огнем, он узнал ее и понял, что это была не галлюцинация.
Это была сила Бобби Андерсон; это было то, что они собирались использовать, чтобы остановить ядерную гонку вооружений, кровавый поток всемирного безумия. Это было именно оно, поднимающееся в небо на столбе пламени: кто-то ненормальный в городе каким-то образом заложил взрывчатку под ратушу и поднес к ней спичку и только что отправил башню с часами Хэвена в небо, как долбаную римскую свечу.
— Вашу мать, — с тихим ужасом прошептал Гарденер. Вот оно, Гард! Вот будущее! Ты этого хотел? Потому что эта женщина там сходит с ума и ты это знаешь… все признаки налицо. Хочешь ли ты отдать эту мощь в ее руки? Хочешь?
Она не сумасшедшая, — испуганно ответил Гарденер. — Совсем не сумасшедшая, и не думаешь ли ты, что то, что ты сейчас видел, изменяет положение вещей? Нет, это только подчеркивает его. Если не я и Бобби, то кто? Полиция Далласа, вот кто. Все будет хорошо, я буду следить за ней, я буду держать ее в руках…
О, это все чудно придумано, пьяный ты мудак, просто великолепно! Невероятная вещь в небесах взорвалась, заполнив небо зеленым огнем, Гарденер прикрыл глаза. Он поднялся на ноги. Вбежала Бобби.
— Какого дьявола, что это было? — спросила она, но она знала… она знала, и Гарденер, с холодной внезапной уверенностью, знал, что она знала.
Гарденер смог выстроить барьер в своем мозгу — последние две недели он учился делать это и достиг полного успеха. Барьер состоял всего лишь из постоянного повторения старых адресов, обрывков стихов, строф песен… но он срабатывал. Как он обнаружил, было совсем не сложно запускать такую отражающую смесь; это не намного отличалось от того постоянного течения мыслей, которое происходит все время в голове почти каждого человека (он может быть изменил бы свое мнение, если бы знал о мучительных попытках Рут Маккосланд скрыть свои мысли. Гарденер и не представлял от скольких неприятностей его избавляла эта железная полоса в его голове). Он заметил, что Бобби подозрительно и загадочно смотрела на него, и, хотя она стала смотреть в другую сторону, как только увидела, что Гарденер наблюдает за ней, он знал, что она пытается прочесть его мысли… усиленно пытается… но у нее ничего не выходит.
