Бернар Вербер - Третье человечество
– И как вы это можете объяснить?
– Вы лишь используете свои машины с кнопками, рукоятками и циферблатами и больше ничего делать не умеете. Вы утратили умение, сноровку, ловкость. Ваши пальцы больше не могут завязывать узлы, глаза – вглядываться в горизонт, уши – распознавать пение птиц. Вы хотя бы раз их слышали? Ваши радиоприемники и телевизоры работают безостановочно, занимая собой все аудиовизуальное пространство. Вы больше не умеете охотиться, ткать, разводить огонь, идти по следу, наблюдать за облаками, чтобы предсказывать погоду. Ни один из вас не в состоянии самостоятельно изготовлять предметы повседневного обихода. Вот потому-то я и вернулась в «свой» лес.
Теперь Нускс’ия предстала перед Давидом в новом свете.
– Спасибо.
– За что, би’пеНе Уэллс?
– Во-первых, за то, что спасли мне жизнь, а во-вторых, что изложили свое видение мира. Я очень рад, что оказался здесь, рядом с вами. Я чувствую себя жадным до знаний студентом вашего лесного университета – точно таким же, каким вы когда-то были в нашем университете Париж-Юг.
– Главный колдун сказал, что вы здесь не случайно. Он говорит, что вы должны спасти мир. Это важно, поэтому я должна вам помогать. – Молодая женщина удержала его, не давая наступить на большую лепешку навоза: – Осторожно! Лепешка ба’са’ба’банги’йи.
– Да что же такое эта ваша басабабанг… как там ее?
57Лошади галопом неслись вперед, на ветру развевались их гривы.
Аврору никогда еще не охватывало такое неистовое ощущение свободы. То немногое, что она узнала от скакавшей впереди рыжеволосой женщины, приводило ее в восторг.
Небо потемнело. Из-за пелены облаков показалась луна. В синеватом сиянии ночного светила окрестный пейзаж изменился. Высокие, тонкие, выкованные ветром столбы из скальной породы, известные как «худу», или «дымоходы ведьм», напоминали собой высеченные из камня, торчавшие из горы тела.
Амазонка погнала коня к покатому холму. Дороги, по которым она вела Аврору, становились все более и более обрывистыми. За очередным поворотом тропы Пентесилея вдруг остановилась, спрыгнула на землю, привязала поводья к кусту и предложила француженке последовать ее примеру.
Стоявшие перед ними стеной густые заросли скрывали собой вход в тоннель. Пентесилея зажгла факел. То же самое сделала и Аврора.
Женщины спустились в лабиринт каменных коридоров с вырубленными кое-где ступеньками. По мере их продвижения вперед все громче и громче звучала какая-то песня.
Кроме того, Аврора услыхала вдали глухое жужжание. Затем в конце тоннеля забрезжил свет.
Они оказались в сводчатой пещере, освещенной сотнями факелов, где одетые в воздушные желтые тоги женщины возносили молитву перед скульптурой, изображавшей пчелу. В четырех углах зала громоздились гнезда этих насекомых. Маленькие создания кружили в воздухе, от движения их крыльев по пещере распространялось жужжание, служившее для молитвы женщин фоном. В центре прямо в скале был выдолблен бассейн с водой.
При появлении двух девушек амазонки петь перестали. Жрица в желтой тоге, на вид самая старшая из всех, вышла вперед и, показав на француженку, о чем-то спросила Пентесилею на своем языке. Тон их разговора стал накаляться, и в голосе Пентесилеи, как и при встрече с хозяйкой кафе, появились угрожающие нотки. Пожилая женщина подошла к Авроре и с ярко выраженным акцентом спросила:
– Зачем вы сюда явились?
– Она приехала чтобы попытаться понять, почему мы не умираем от токсичных радиоактивных отходов, – ответила за нее Пентесилея.
– Я говорю не с тобой, я задала вопрос вам, мадемуазель.
Молодая женщина улыбнулась:
– На самом деле я приехала для того, чтобы подготовить доклад о том, кем вы на самом деле являетесь. Кроме того, я также хочу продемонстрировать, что вы представляете эволюционный путь, по которому может пойти все человечество. Наконец, я хочу показать, что мир, состоящий исключительно из женщин, может функционировать без каких бы то ни было проблем.
Жужжание пчел стало тише.
– И что вам известно о наших проблемах?
– Если вы прячетесь, если вас так беспокоит мое присутствие, значит, официальные власти доставляют вам массу неприятностей.
– Пентесилея XII – прямая наследница царицы Пентесилеи, победившей Ахиллеса во время осады Трои. В Пентесилее XII течет кровь наследниц трона. Мы уважаем ее как нашу царицу и то символическое могущество, которым наделяет ее этот титул. Но я – Великая Жрица. Во время нынешней церемонии мы возносим молитвы Гайе, прося ее успокоиться после вчерашнего смерча. Думаю, вы понимаете, что мы, в отличие от нашей царицы, считаем, что вам тут делать абсолютно нечего. Что же касается радиоактивных отходов…
Снова раздался гул тысяч пчел.
– Я хочу, чтобы она совершила священное омовение, – заявила Пентесилея.
– Это невозможно.
– И тем не менее так будет.
– Почему?
Царица вплотную подошла к жрице и прошептала:
– Потому что я верю в знамения. Она появилась на следующий день после смерча, как в пророчестве Иштар. Поэтому я требую, чтобы был проведен ритуал «Священного общения».
– Вместо церемонии успокоительных молитв? – удивилась жрица.
– Антигония, разве не ты мне как-то сказала: «Если ребенок плачет, может, он хочет общаться?»? Думаю, эта женщина – посредница, которую Гайя послала нам, чтобы мы могли наладить с ней контакт. Сегодня же. Посмотри на цвет ее глаз. Они золотистые, именно так говорится в пророчестве. Неужели ты рискнешь оттолкнуть ту, которая вполне может оказаться избранной?
Жрица глубоко вздохнула:
– Сначала проверим, будет ли она принята. – И, повернувшись к гостье, приказала: – Раздевайтесь.
Аврора медленно сняла с себя одежду, оставшись в трусах и лифчике.
– Полностью.
Она подчинилась.
Антигония принесла кувшин с каким-то пахучим веществом и обмазала им обнаженное тело девушки. Затем взяла из другого кувшина ложку красной кашицы и заставила Аврору ее проглотить. Проваливаясь в желудок, кашица, хотя и была холодной, обожгла горло.
Пентесилея прошептала ей:
– Что бы ни случилось, не шевелись, не кричи, старайся не плакать. И не вставай с колен.
Аврора заставила себя успокоиться, со страхом ожидая дальнейшего развития событий.
Вдруг к ней подлетела пчела, села на лоб, спустилась к кончику носа, переползла на губы, с них на подбородок и вновь поднялась к мочке уха, словно исследуя какое-то растение. Затем к ней присоединилась еще одна.
Вскоре Аврору уже покрывали тысячи пчел. Казалось, что на ней коричневая копошащаяся шуба. Она попрежнему стояла на коленях и не шевелилась. Даже когда одна из пчел ужалила ее в сосок, она лишь вздрогнула. Затем ее стали жалить и другие пчелы. Будучи специалистом по эндокринологии, она вспомнила лекции по химии: пчелиный яд может оказаться смертельным лишь в том случае, если у человека на него аллергия. Но к ней это не относилось. Через прозрачные крылья пчел, сидевших на ее веках, она различила Пентесилею, знаками призывавшую ее терпеть. Насекомые жалили ее и жалили, затем вдруг взлетели в воздух и вернулись в свои гнезда в четырех углах зала.
