Вадим Проскурин - Восемь дней Мюллера
Насколько обыватели презирают стражников, настолько и стражники презирают обывателей. Лучшие фраера подобны баранам, худшие — крысам. Наивный юноша, принимающий присягу, помимо всего прочего клянется служить и защищать, но вряд ли найдется во всей столице хоть один стражник, реально исполняющий эту клятву. Ибо для нормального человека главное в жизни — набить брюхо и потыкать в женщину. Если брюхо набито и половая жизнь хороша, тогда хочется семейного счастья и хорошего сына, а если и это есть, тогда, наверное, начинает хотеться соблюдать присягу и приносить пользу обществу. Но вряд ли во всей страже Палеополиса найдется хоть один настолько счастливый человек.
Том Заяц точно не был таким человеком. Он не голодал и с половой жизнью у него было все в порядке, но хорошую жену подобрать никак не удавадлсб. По службе стражник общается главным образом с шлюхами и прочим отребьем, а среди них пусть дураки жен ищут. А если вдруг подцепишь пригожую девицу в приличном обществе, на танцах, например, спросит она тебя, кто такой, а ты не знаешь, что ответить. Скажешь правду — сморщит носик и вежливо уйдет при первой возможности. Соврешь — все равно правда выплывет, будешь в ее глазах лжецом и мерзавцем. Чтобы стражник женился на хорошей девушке, должно случиться чудо. Время от времени оно случается, притом чаще, чем принято считать, но не слишком часто, и пока оно не случится лично с тобой, поверить в него трудно. Поэтому молодые стражники смотрят на жизнь цинично, и те, кто поглупее, топят страхи в вине и других примитивных удовольствиях, а кто поумнее — упражняются в добывании денег и укреплении авторитета. Поначалу от обоих упражнений толку немного, но проходят годы и как-то незаметно начинаешь замечать, что ты уже не мальчик, а матерый специалист, коллеги спрашивают у тебя совета чаще, чем ты у них, а взятки ты берешь настолько виртуозно, что больше не беспокоишься ни о моральном вреде, ни о других потенциальных опасностях. И вот ты уже не простой стражник, а ответственный уполномоченный, сделаешь еще один шаг наверх, глядишь, и подчиненные появятся, совсем большим человеком станешь. Но семейное счастье нельзя заменить профессиональными успехами.
К тридцати годам Том понял, что на одних взятках карьеру не сделать. Чтобы карьера пошла, начальство должно убедиться, что ты не только ловкий коррупционер, но и мастер своего дела. Взятки в городской страже берет каждый, а ловить преступников умеют далеко не все. И тем более не у всех получается ловить серьезных преступников, не карманных воришек, а, например, торговцев наркотиками в особо крупных размерах. Раньше этого вообще никто не умел, только после недавнего указа отлов наркоторговцев стал рентабельным промыслом, только мало кто это понял, да и поняли слишком поздно и не успели подготовиться к переменам. А Том все понял вовремя и подготовиться успел.
Едва прочитав про указ в газете, Том сразу направился в порт, купил пять фунтов сушеной конопли и положил в тайник. Если бы он распродал траву в розницу тем же вечером, и то неплохо бы заработал, потому как в течение дня цены на наркотики выросли втрое. Но Том не собирался размениваться на мелочи, у него был более хитрый план.
Он собрался полностью зачистить весь доверенный ему район от уличных банд. Методика зачистки была настолько же проста, насколько изящна — время от времени вбрасывать через осведомителей сведения о тайнике с наркотиками, а когда гопники пойдут на дело, брать очередную банду из засады с поличным. А взяв с поличным, зачесть вслух указ, подробно разъяснить, что кому светит, дать проникнуться, понаблюдать слезы, выслушать мольбы, а затем проявить милосердие и скостить за солидную взятку суммарный вес изъятого раз этак в сто. Это не сильно помогает, но простому неграмотному гопнику трудно поверить, насколько суров иногда бывает император, так что схема срабатывает на раз. И в итоге наркотик отправляется обратно в тайник, а гопники — в трюм галеона либо в высокую приемную с очень большой взяткой, это уж каждый сам пусть решает. Обыватели радуются, что мирная жизнь стала еще чуть более мирной, а Том получает от руководства еще одну благодарность. Последнее как раз и является целью замысла. Том не был настолько наивен, чтобы всерьез рассчитывать надолго избавить район от преступников. Он отлично знал, что на место каждого посаженного бандита приходят двое-трое из молодой шпаны, дерзкой, бестолковой и отмороженной на всю голову, так что толковый уполномоченный не вычищает из района старых урок, а наоборот, охраняет их, как в иных заповедниках охраняют оленей и фазанов, чтобы чрезмерно увлеченные охотники не истребили дичь под корень. Так и стражники, чрезмерно увлеченные сиюминутными делами, истребляют под корень все разумные силы со стороны противника, а потом приходят отморозки, заливают район кровью по колено, а виновата во всем стража. Жестокие репрессии против криминала оправданы только в особых случаях и в тщательно отмеренных дозах. Сейчас, полагал Том, один из таких случаев как раз настал. Начальство не успело разобраться, как реагировать на изменение законодательства, а в таких условиях попасть в герои легче легкого. Так что Том напряг мозг, договорился с Петром Митровером, десятником группы захвата, и они стали наращивать героизм. Схема получилась стремноватая — пришлось посвящать громил слишком во многое, а они хоть и тупые, но не настолько, чтобы не понимать, что наркотики каждый раз изымаются одни и те же. Рано или поздно кто-нибудь настучит, но на этот случай Тома подготовил сразу два альтернативных плана: свалить все на Петра либо честно признаться в формальном нарушении, дескать, дух закона выше буквы и все такое, и предложить попалившему чиновнику достойную долю в следующих операциях.
Чуть более серьезной представлялась опасность, что очередная шпана подберется к тайнику не по хитрой наводке, а случайно, и утащит весь запас заморской травы, а восстановить его теперь уже непросто, да и стремно оно теперь, вряд ли один Том занялся такими делами, обидно будет самому нарваться на такую же провокацию. А что боги любят подобные подлянки — ведомо всякому образованному человеку, в каждой втором мифе находится персонаж, который чего другим желал, то сам и получил. Так что лучше не искушать судьбу, а организовать охрану тайника, тем более что это не слишком сложно.
Тайник размещался внутри полуразрушенного участка стены, отделяющей от порта верхний город. Вход в тайник вел только один, и как раз напротив него стояла облезлая хижина гадальщика Альва по прозвищу Леший. Альв был из тех гадальщиков, что освоили профессиональную премудрость не на факультете мантики, а в припортовых трущобах, и гадают не толстопузым богачам, а хитроглазому ворью, да и сами не брезгуют дополнительным приработком. Альв приторговывал краденым, Том однажды поймал его за руку и предложил стандартный выбор: сесть в тюрьму или стать стукачом. Почти все в таких случаях выбирают последнее, и Альв не стал исключением. И теперь в задней комнате Альвовой лавки постоянно сидели двое громил, с приказом следить, не смыкая глаз и ни на миг не отвлекаясь обоим одновременно, чтобы никто не подходил к определенной трещине в древней стене, а если кто подойдет — выйти и как бы невзначай пройти мимо, громыхая доспехами. Такой встречи даже благонравные подданные избегают, а всякая подзаборная шелупонь — тем более. Надо быть полным идиотом, чтобы в подобном районе искать встречи с вооруженными громилами, пусть даже и состоящими на государевой службе.
