Алла Марковская - Волны. Сэнп
— Оборотень убил нашего второго коня, я попытался отбиваться, он полоснул меня, я потерял сознание. Очнулся, когда услышал крики Огонька. Нашел его лежащим в грязи, — наплел Гэл.
Тоун кивнул головой, хотя видел — чужак врет. А Гэл видел что сэнпиец знает, что он врет. Тиррон улыбнулся: ну что ж, черноволосый не глуп, а умный враг лучше дурного друга, но если этот парень не враг?.. Тогда он может стать умным другом. Но пускать оборотня в замок!.. Разве что для того, чтобы защитить свой замок от другого оборотня.
Вельможа осмотрел странный посох чужака и нашел это приспособление для ближнего боя очень надежным и эффективным. Приказал дать Гэлу сухой плащ. Дождь не прекращался, плащ был обработан веществом, делающим ткань непромокаемой, большой капюшон хорошо накрывал голову. Гэл неожиданно вспомнил, что у него еще была лютня, резко дернул шнурок, открывающий дорожный мешок, с тоской посмотрел на обломанный гриф и порванную струну, склонил голову над несчастным инструментом, как над раненным другом. Тиррон заверил чужака:
— У меня в замке починишь…
Немногословное обещание лучше неискреннего сочувствия. Тоун увидав лютню, усомнился окончательно — разве может оборотень быть музыкантом? И снова одернул себя. А кто их, оборотней, знает?
День хмурый. Лес темный. Бурые листья на деревьях не укрывали от дождя. Вода, везде вода. Темно-серое небо отражалось в лужах. Размокшая дорога, серо-красная глина, грязь: на ногах, на боках, на крупах лошадей, на попонах, которыми заботливые жители равнины укрывали своих коней. Такую попону дали и Гэлу, он укрыл ею спину унылого Огонька и выбросил на обочину свалявшийся плащ Ларсарда.
Обоз в пути. В крытых телегах — питханах уютно и сухо. Плотное полотно, покрывавшее питхан, не пропускало влаги. Горячие камни в жаровнях грели и сушили воздух. Кэрфи и Айрэ, сытые, убаюканные скрипом колес и неравномерным раскачиванием повозки, устав от дорог и холода, уснули. Гэл согрелся под непромокаемым плащом и тоже начинал дремать, мерно раскачиваясь на спине своего коня. Огонек под сухой попоной успокоился.
Все, казалось, вновь налаживается. Гэл смирился с медлительностью пути. Огонек в который раз споткнулся, всхрапнул, мотнул головой.
Обоз Тиррона вышел на скользкую каменную прямую широкую дорогу, которая вела куда-то в дождевую даль, под муторную, нескончаемую мокрую завесу. Под вечер показались первые низкие каменные дома, покрытые почерневшей от влаги соломой. Крестьянин, накрывшись мешковиной, торопился по своим делам, увидел тоуна с сопровождением, низко поклонился, приветствуя своего господина. Тоун величественно кивнул головой.
Тиррон был хорошим хозяином, в неурожайные годы он раздавал своим крестьянам зерно из запасов. Оброк — четвертина, а не половина, как у соседей. Крестьянин еще раз поклонился.
Айрэ проснулся, выполз из-под мехового одеяла, тихо-тихо, чтобы не разбудить Кэрфи и подполз к кучеру, лег животом на тюки, болтая ногами. Волосы ребенка высохли, белые кудряшки гладил ветер. Кучер посмотрел на ребенка и улыбнулся. Мальчик помахал рукой крестьянину. Крестьянин удивился — когда Тоун уезжал, ребенка в обозе не было, он внимательней осмотрел обоз, рядом со второй телегой увидел огромного коня и всадника в обычном дождевом плаще.
«Не иначе хозяин опять бродягу подобрал», — подумал крестьянин и поспешил распространить новость по деревне.
Гэл увидел каменное основание замка, сложенное из огромных камней, так, будто целые скалы громоздили одну на другую. Выше — серые камни, бесформенные, но хорошо подогнанные. Еще выше — одинаковые камни. А еще выше, под самой крышей — нечто, напоминающее обычные желтые кирпичи. Крыша покрыта желтой черепицей. Вокруг замка — глубокий ров, наполненный водой до краев. Мост, ведущий к открытым вратам, опущен. Цепи, поднимающие мост, внушали уважение. Гэл поднял глаза, задрал голову, добрался взглядом до крыши самой высокой башни, и с его головы упал капюшон.
Обоз въехал в арку ворот, проехал под поднятой решеткой, каждый ее прут, висящий над головами всадников и над навесом питхана, был шириной с опору для посадочной платформы на планете, покрытой океаном. Деревянные ворота, окованные пластинами из железа, устояли бы при первом ударе протонной ракеты. Но стены могли выдержать и больше трех подобных ракет, если кому-нибудь взбредет в голову на гравитаторах брать этот замок с земли. За воротами — длинный коридор, у основания арки — стрелковые бойницы для лучников, в конце коридора — вторые ворота, столь же мощные. Замок строили люди, знающие толк в обороне.
За воротами оказался небольшой дворик. Дворик, если присмотреться, также хорошо простреливался из всех бойниц.
Кэрфи проснулся только тогда, когда питхан остановился. Халкэец сел, пригладил волосы, опомнился — рядом нет Айрэ, и прожогом выскочил под дождь. Оказался в небольшом каменном дворе, окруженный высокими стенами. Застыл, открыв рот. Вероятно, он не так себе представлял жилище местных жителей. Айрэ уже вертелся возле ног Огонька. Гэл соскочил со своего коня. Огонек вытирал мокрую голову и пену с губ об плечи и спину хохочущего ребенка.
Тоун приказал разгрузить питханы, пригласил Кэрфи и Айрэ в свой дом. Гэл неожиданно попросил Кэрфи присмотреть за его сыном. Кэрфи не нашел в голосе Гэла насмешек и агрессии, удивился и пообещал не спускать с Айрэ глаз.
Тоун повернулся к Гэлу:
— Поставишь коня и придешь. Я пришлю слугу за тобой, — и немного смягчил голос, — я бы приказал своим конюхам поухаживать за твоим жеребцом, но боюсь, не справятся, Леэнег до сих пор заикается.
Воин, который на своем резвом коне догнал Огонька и способствовал выпадению халкейца и Айрэ из седла, громко захохотал. Его конек, получивший копытами по ребрам, не разделял юмора хозяина, только фыркнул.
Питханы уехали в одну сторону, туда повели и лошадей слуг. А коней Тиррона и Лэнега — в другую сторону. Слуги, уводившие хозяйских коней, пригласили странного гостя идти за ними через запутанный лабиринт арок и дворов. Огонек даже не кусался. Копыта скользили по каменной кладке, голоса гулко отбивались от стен. Огонек нервничал, любой звук заставлял его приседать на задние ноги и отскакивать в сторону, а потом он и вовсе начал прижиматься к Гэлу, как будто хотел спрятаться за хозяином, калтокиец опасался, что конь раздавит его об стену. За всеми увязался большой пес, он держался возле ног Гэла, рискуя попасть под копыта рыжего коня.
— Ничего… — говорил Гэл, поглаживая мягкий нос Огонька, — привыкнешь…
Каменная конюшня на два десятка лошадей. Просторные денники, куча сена у входа, сухо… Гэл уже подумал о том, что здесь вполне можно жить и ему самому.
