Леонид Лайт - Мозги
Лиз хорошо помнила тот день, когда изменение, произошедшее в состоянии мужа, было самым существенным.
Это произошло через четыре месяца после операции. Уолтер пришёл в дом Уитни, как обычно, в девять часов утра, так как именно в это время наблюдал повышенную деятельность памяти Уитни по самовосстановлению. У Уитни уже наблюдался один случай, когда он, находясь в комнате вместе с Чарли, узнал его и назвал по имени. Однако данное событие не привело к серьёзным изменениям в состоянии Уитни, хотя, по мнению Уолтера, данный случай был одним из первых признаков восстановления памяти. На его взгляд, в скором времени можно было ожидать восстановления памяти в объеме, достаточном для полного узнавания родных, друзей и, даже, основных событий из его жизни. Однако восстановление части памяти, отвечающей за приобретенные в результате обучения, в основном, профессиональные знания, произойдет нескоро. Но, тем не менее, надежда на серьёзные позитивные изменения в памяти Уитни, была.
Уолтер принёс свой прибор, как и обычно. Лиз вошла в комнату Уитни вместе с Уолтером.
Уолтер поместил прибор на столике рядом с креслом Уитни и подключил к нему прибор.
В этот момент Уитни неожиданно открыл глаза и уставился на Вайсмана.
"Уолтер? — спросил он с совершенно нормальным выражением лица. — Что ты здесь делаешь?"
Лиз, стоявшая в этот момент у окна, чуть не вскрикнула от неожиданности. Посмотрев на Уитни, она увидела совершенно здоровый, ясный взгляд, полный удивления относительно всего происходящего.
"Подожди, дружище Джери, — нетерпеливо сказал Уолтер, включая прибор. — Сейчас мы посмотрим…"
"Джери! — воскликнула Лиз. — Как ты себя чувствуешь?"
"Что происходит?" — продолжал удивляться Уитни.
"Лиз, подойди сюда, — воскликнул Уолтер. — Всё происходит так, как я и говорил. Его основная память упорядочилась".
"Почему я сижу в этом странном кресле?" — продолжал спрашивать Уитни.
Но Уолтер, не обращая внимания на Уитни, предложил Лиз выйти в коридор на минуту.
"Я сейчас вернусь и всё тебе объясню, дорогой!" — сказала Лиз и вышла за дверь.
Когда они вышли в коридор, оказалось, что Чарли и Стивен как раз направлялись к комнате Уитни.
"Это очень хорошо, что мы все здесь сейчас находимся! — начал Уолтер. — Кажется, произошло самое важное событие…"
"К Уитни вернулась память?" — спросил Чарли.
"Да, основная память. Это означает, что он теперь узнает всех вас и сможет общаться с нами. Но отдел памяти, связанный с его профессиональной деятельностью, еще не восстановлен. Теперь я могу сказать совершенно определенно, что именно этот участок памяти и пострадал больше всего из-за сбоя системы. Именно он и утерян…"
"На каком уровне интеллектуального развития он теперь находится?" — спросил Стивен.
"Если все данные верны, то его интеллектуальное развитие приблизительно эквивалентно его уровню до поступления в университет. То есть, он не знает, что он — ученый, преподаватель, историк вообще".
"Ему необходимо об этом напомнить?" — участливо спросил Чарли.
"Я бы не советовал вам этого делать. Так как он не в состоянии этого до конца осознать, он будет испытывать психологический дискомфорт, который затормозит его дальнейшее умственное развитие. Не забывайте, что сейчас его память нуждается в здоровом активном восстановлении. Ему необходимо теперь восстановить около тридцати процентов своего первоначального интеллекта. То есть, восполнить объем памяти, который он имел до операции. И то, каким образом он его заполнит, будет зависеть теперь только от него. От того, как на него будут действовать внешние обстоятельства".
"Но ты, ведь, и сам понимаешь, что у Джери есть профессия", — недоуменно сказала Лиз.
"Это знаешь ты, я, его друзья, но не он. До всего этого он должен дойти сам. И ему можно помогать, но не давить".
"Как же нам теперь себя вести?" — разведя руками, спросил Чарли.
"Продолжать вести себя согласно обстоятельствам, — ответил Уолтер. — Я убежден, что Уитни вряд ли поведет разговор о профессии с первого дня. Сейчас для него не существует такого понятия. Он со временем сам во всем разберется. И после этого сам решит для себя, будет ли восстанавливать свою профессию или займётся чем-либо другим".
"Ты меня пугаешь…" — сказала Лиз.
"Это не удивительно. Уитни сам себе хозяин. Если он решит сменить профессию, никто не сможет ему помешать. Не забывай, на данный момент, согласно его уровню интеллектуального развития, у него ещё нет профессии!"
"Теперь мы будем лишь внешними наблюдателями… — заключил Стивен. — Ну, что ж, постараемся никоим образом не смутить Джеральда".
"Отлично, договорились", — сказал Уолтер.
В этот момент дверь неожиданно открылась, и в коридор вышел Уитни.
"О чем вы здесь говорите?" — удивленно спросил он.
"Доброе утро, Джери! — почти хором сказали Чарли и Стив. — Как у тебя дела?"
"Нормально. А почему вы спрашиваете?" — удивленно спросил Уитни.
"Пойдемте завтракать…" — растерянно сказала Лиз, и все вместе стали спускаться в столовую.
Именно этот день и послужил отправной точкой в стремительном возвращении Уитни к нормальной жизни.
Уолтер вызвал доктора Джонсона, который также подтвердил слова Уолтера относительно ближайшего развития событий. Согласно его мнению, Уитни также потребуется какое-то время для того, чтобы вспомнить, что он взрослый человек, что у него семья, дети.
Всё произошло именно так, как и предполагал Уолтер. Уитни, действительно, не сразу вспомнил себя в качестве ученого. Но одна из его отличительных особенностей, известная ещё с детства — страсть к чтению, стала вновь проявляться довольно бурно.
Чарли был прав, сказав, что Уитни, словно голодный, глотал книгу за книгой.
И довольно скоро родные и близкие Уитни были поставлены перед фактом решения Уитни стать адвокатом…
Все отнеслись к решению, принятому Уитни по-разному.
Чарли, конечно же, поддержал решение Уитни и, более того, стал активно помогать ему. Детям не понравилось, что их отец теперь будет увлечен совсем не легендами Греции и историей. Остальные же не были ни категорически «за», ни категорически "против".
Но теперь, глядя на своего мужа, Лиз думала о том, что вся эта затея с операцией была несколько жестоким событием, искусственным образом изменившим Джери. Может быть, кто-то и сказал бы, что Джери ничего не потерял, а даже наоборот — только приобрел, стал лучше. Лиз же это изменение казалось, в какой-то степени, механическим, не живым.
Ей, вдруг, подумалось, что ни развитие научно-технического прогресса, ни какая-либо другая цель не имели серьёзного значения, если приводили к психологической ломке хотя бы одного человека.
