Леонид Лайт - Мозги
— Затем, — в тон Чарльза продолжил Стивен, — у нас у всех на глазах Джери влюбился серьезно и основательно, женился и обзавелся двумя замечательными детьми!
— Да, — подтвердил Чарльз, — вся успешная профессиональная и личная жизнь Джери проходила у нас на глазах. Следующие события, свидетелями которых мы все также стали, оказались, увы, далеко не такими приятными, как предыдущие. Это — период жизни, который можно условно назвать как "роковая операция и ее первые последствия". Но, все же, именно этот период явился началом удивительных превращении Джери. Когда, преодолев свой «недуг», у меня на глазах, как будто в своей новой жизни, Джери сказал первое слово, сделал первый шаг, заново учился и затем сдал экзамен на юридический факультет, на котором я сам учился двадцать пять лет назад.
— И теперь, у меня, как впрочем, у нас у всех на глазах, спустя всего пять лет с того тревожного дня, когда Джери находился на грани моральной и интеллектуальной гибели, спустя столь короткий срок, Джери вновь взошел на самый верх всеобщего признания, став одним из самых талантливых и успешных адвокатов города.
— И я несказанно рад, что все это происходит и у меня на глазах!
— Как раз по этому поводу у меня кое-что есть для всех вас, — сказал Стивен и, подойдя к лестнице, крикнул:
— Алиса, детка, спустись, пожалуйста!
Громко топая, Алиса примчалась вниз, а Николас, как всегда бежал за ней и хныкал:
— Я первым прибегу к дяде Стивену!
— Сбегай, детка, к моей машине, — сказал Стивен Алисе. — На переднем сиденье ты увидишь газету. Принеси ее, пожалуйста! — не успел он договорить, как Николас выскочил на улицу, крича, что он сам принесет газету.
— Удивительно, — сказала Кейт, — еще каких-то пять лет назад ты был совсем как беспомощный ребенок, Джери, а теперь…
— Никогда не забуду выражение лица Чарли, вбежавшего на кухню и сообщившего о том, что Джери, наконец-то узнал его, назвал по имени и даже что-то сказал! — добавил Стивен.
— Да, уж, — продолжила Пэмела. — Многое произошло за эти пять лет, но мы все с удивлением и радостью наблюдали за тем, как ты, Джери, подобно голодному волку, глотал книгу за книгой. В определенный момент мы даже начали беспокоиться, что такой огромный поток информации повредит твоему неокрепшему мозгу!
— Помните, как мы серьезно начали беспокоиться, когда Джери особенно увлекся чтением книг по медицинской тематике? — сказал Чарльз. — Мы уже, было, подумали, что ты решил стать врачом.
— Но активная помощь Чарли, — продолжал Стивен, — оказалась настолько «активной», что твой мозг больше откликнулся на тематику "юриспруденция"!
— Хотя Алиса и Николас так старательно стремились вновь привлечь тебя к истории, рассказывая на ночь легенды о Геракле! — улыбнувшись, заметила Лиз.
— Что лишний раз говорит о том, что изначальным предназначением Джери было — стать адвокатом! — заключил Чарли.
— А вот и газета, — добавил Стивен, когда счастливый Николас вбежал в гостиную с газетой в руках.
Но Алиса была не слишком расстроенной. Ей досталась другая ответственная миссия. Войдя в гостиную, она направилась к отцу с каким-то конвертом.
— Это только что принесли, — сказала она, протягивая конверт.
— Спасибо, дорогая! — сказал он и, извинившись, отошел в сторону.
— Что это? — спросила Лиз.
— Так, — бросил Уитни, — деловое письмо.
— Конечно, — заметила Кейт, — все желают работать с настоящим профессионалом!
Лиз опять осторожно посмотрела на мужа. Он бегло вскрыл конверт и с выражением удовлетворения на лице прочел письмо.
Лиз внимательно смотрела на Уитни. Глядя на его озабоченное, глубокомысленное, умное лицо, она до сих пор не могла до конца поверить в то, что он стоял здесь такой же нормальный, естественный, абсолютно здоровый, такой, каким он был до операции. И, слушая хор искренне восторженных высказываний своих по настоящему преданных друзей, она думала о том, что ликование и веселье, выражаемые ими в тот момент, не шли ни в какое сравнение с теми чувствами, которые испытывала она. Весь период, который был так забавно названный Чарльзом как "роковая операция и её первые последствия", предстал в памяти Лиз иным образом.
То, что сейчас все снова было в порядке, создавало впечатление, что все позитивные изменения были стремительными. Она вдруг подумала о том, что человек обладает уникальной возможностью быстро забывать обо всех выпадающих на его долю испытаниях, лишь только проблемы начинают разрешаться. Она, безусловно, понимала, что эта способность позволяет человеку продолжать жить и радоваться жизни в независимости от возникающих сложностей. Но ей почему-то не удавалось так скоро забыть о том первом годе после операции, когда выпавшие на нее, её мужа и друзей испытания, были самыми тяжёлыми.
Да, этот период был чрезвычайно тяжёлым. В состоянии абсолютного отсутствия какой-либо реакции на происходящее, Уитни находился около четырех месяцев.
Она вспомнила, какой вклад в возвращение Уитни к нормальной жизни внёс её друг, Уолтер Вайсман.
Существенной проблемой в процессе наблюдения за состоянием Уитни явилось то, что прибор, разработанный в лаборатории доктора Джонсона, оказался полностью вышедшим из строя, и на его восстановление требовалось много времени. Однако доктор Джонсон не был до конца уверен в том, что после ремонта прибор будет нормально функционировать. Более того, ни доктор Джонсон, никто другой, в том числе и Лиз, не верили в то, что им будет позволено продолжить разработки в направлении, которое было временно закрыто из-за произошедшего случая и это указывало на существенные недоработки. Таким образом, доктор Джонсон остался без прибора, так необходимого ему для успешного слежения за всеми изменениями, происходящими в памяти Уитни.
Это было большой проблемой. И решение было предложено Уолтером Вайсманом. О существовании прибора, разработанного лично Уолтером, знали только три человека: сам Уолтер, доктор Джонсон и Лиз. При помощи этого прибора доктор Джонсон при непосредственном участии Лиз и наблюдал за памятью Уитни. Более того, если доктор Джонсон мог навещать Уитни лишь один раз в несколько дней, то Вайсман проводил рядом с Джеральдом по несколько часов в день. По его мнению, резкие позитивные изменения в памяти Уитни могли произойти в любой момент, и он предпочитал в этот момент оказаться рядом с Уитни.
Лиз хорошо помнила тот день, когда изменение, произошедшее в состоянии мужа, было самым существенным.
Это произошло через четыре месяца после операции. Уолтер пришёл в дом Уитни, как обычно, в девять часов утра, так как именно в это время наблюдал повышенную деятельность памяти Уитни по самовосстановлению. У Уитни уже наблюдался один случай, когда он, находясь в комнате вместе с Чарли, узнал его и назвал по имени. Однако данное событие не привело к серьёзным изменениям в состоянии Уитни, хотя, по мнению Уолтера, данный случай был одним из первых признаков восстановления памяти. На его взгляд, в скором времени можно было ожидать восстановления памяти в объеме, достаточном для полного узнавания родных, друзей и, даже, основных событий из его жизни. Однако восстановление части памяти, отвечающей за приобретенные в результате обучения, в основном, профессиональные знания, произойдет нескоро. Но, тем не менее, надежда на серьёзные позитивные изменения в памяти Уитни, была.
