Леонид Лайт - Мозги
Брань за такую жену и беды столь долгие терпят:
Истинно, вечным богиням она красотою подобна!
— Кто?! — удивленно спросила Синтия.
— Елена… — вздохнув, ответил Джозеф.
— Так-так-так! — проговорил Кевин, неожиданно войдя в кабинет. — Наш романтик заговаривает вам зубы, дорогая Синтия?! И Елену с Парисом приплел!
— Приятно поговорить с эрудированным человеком! — отозвался Джозеф.
Кевин прошел и сел, как всегда, в угол.
— А о царе Давиде он вам рассказывал? — спросил он Синтию.
— Джозеф говорил о разнице между идеями в наши дни и в более древние времена, — ответила Синтия.
— О любви, стало быть, — заключил Кевин. — Значит, о Давиде он не говорил… — Кевин посмотрел на часы и обратился к Джозефу: — Собирайся, Джо, пора!
— Все уже собрались? — спросил Джозеф.
— В полном сборе, — ответил Кевин.
Джозеф молча поднялся и направился к дверям.
— Не думаю, что отцу понравится то, что я сегодня скажу… — тихо сказал он Кевину, подходя к кабинету отца.
— Значит, это — окончательное решение? — спросил его Кевин серьезным тоном.
— Да, окончательное! — твердо ответил Джозеф.
— Ну что ж, входи! — сказал Кевин, открывая перед ним дверь.
— Прошу вас пройти на свои места, — сказал Каннингфокс входящим сыновьям. — Все в сборе, теперь можно начать совещание. В первую очередь я решил обсудить положение моего младшего сына, Джозефа, как я уже вам ранее говорил, — он встал со своего места и подошел к сыну.
— Вот уже год, как ты самостоятельно и вполне успешно управляешь своим казино, — сказал он ему. — За этот период ты не допустил ни одной ошибки, чем заслужил уважение со стороны всех нас. И теперь я решил ввести тебя в Совет Директоров. Ты достаточно созрел для того, чтобы занять достойное место рядом с твоими братьями. Прежде чем вынести этот вопрос на голосование, в положительном исходе которого я не сомневаюсь, я решил узнать твое собственное мнение.
Глубоко вздохнув, Джозеф поднялся и обратился к присутствующим:
— Уважаемые дамы и господа! Я благодарен судьбе за то, что сейчас стою здесь и обращаюсь к вам. За последние три года многое изменилось и, слушая похвалы отца в мою сторону, я, как и все вы, прекрасно понимаю, что далеко не все, достигнутое мною, произошло исключительно благодаря моим собственным способностям. Нет смысла отрицать тот факт, что три года назад я стал совершенно другим человеком, и насколько это плохо или хорошо, я думаю, покажет время. Но, видимо, изменения, ураганом ворвавшиеся в мою жизнь, всколыхнули, прежде всего, какие-то глубоко затаенные, но мои собственные качества, позволившие мне серьезно взглянуть на вещи и решить, что в жизни важнее всего для меня и ради чего я должен теперь жить…
Каннингфокс нахмурил брови, но ничего не сказал.
Испытывая чувство сыновнего долга, — продолжал Джозеф, — я, первым делом, постарался сделать все, чтобы основательно изучить семейное дело и оправдать ожидания моей семьи. Но внутри меня всегда жила другая идея, светлая мечта — я хотел посвятить жизнь детям. Не раз я говорил об этом с моим отцом, матерью, братьями и теперь окончательно решил обратиться к своей мечте и оставить мир казино…
Думаю, было бы нечестно, если бы я согласился с предложением отца, имея совершенно иное отношение к этому. Надеюсь, что когда-нибудь вы сможете меня понять… — сказав это, он сел.
Немного помолчав, старый Каннингфокс ответил:
— Откровенно говоря, я с тревогой ожидал вероятности такого решения. Но я рад, мой дорогой сын, что ты нашел в себе мужество и твердость не отказаться от того, к чему тебя зовет твое сердце… Не скрою, мне нелегко отрывать тебя от всего привычного и открывать перед тобой двери неизведанного мира. Но то, чем ты решил заняться — благородное дело, и я с уважением отношусь к твоему решению.
— Правда?! — робко спросил Джозеф.
— Правда! — твердо ответил Каннингфокс и вновь подошел к сыну.
С нескрываемым выражением счастья на лице Джозеф поднялся навстречу отцу.
— Спасибо, отец! — сказал он.
— Иди и заслужи уважение и там, где ты нужнее! — ответил Каннингфокс. — Не думаю, что тебе будет интересно находиться здесь и слушать то, что тебе не интересно!
— Спасибо! — еще раз сказал Джозеф и, попрощавшись со всеми, вышел из кабинета.
Глава 29
Если дальнейшая судьба Джозефа Каннингфокса приняла уже более или менее ясные очертания; если какие-то, по его словам, глубоко затаенные в нем качества позволили ему серьезнее взглянуть на многие вещи и решить, что в жизни более важно для него, и ради чего он должен жить, то в жизнь известного историка, талантливого ученого Джеральда Уитни еще предстоит внести определенную ясность…
Тем более что со дня операции, унесшей тридцать процентов его интеллекта и расстроившей всю его систему мышления, прошло пять лет…
Как же сложилась судьба главного героя этой истории?
Предоставила ли она ему шанс вернуться к своей прежней жизни и вновь стать одним из самых уважаемых людей города?
Позволили ли изменения, вихрем ворвавшиеся в его жизнь, что-то изменить в ней? Отразились ли они на нем, его мыслях? Научили ли его чему-то важному?
Будь терпелив, читатель! И ты получишь ответы на все свои вопросы…
*********В гостиной Джеральда Уитни было шумно и весело. Разноцветные шары и флажки, развешанные повсюду, восторженные лица и оживленный разговор присутствующих создавали атмосферу счастья и радости. Джеральд Уитни, его жена Лиз и их друзья собрались за праздничным столом. В приятной беззаботной беседе каждый что-то говорил, пытаясь привлечь внимание остальных, в то же самое время не придавая значения тому, о чем говорили вокруг него.
— Дайте же сказать Чарли! — вдруг требовательно воскликнула Кейт. — Он — самый старый друг Джери и имеет право на первое слово!
— Правильно, — отозвался Стивен, — давайте послушаем Чарли!
Все умолкли и посмотрели на Чарльза.
— Хорошо! — начал он, на секунду смутившись оттого, что после полного хаоса все одновременно переключили внимание на него. — Действительно, я — самый старый друг Джери, и можно сказать, что мне довелось быть свидетелем всех самых значимых событий его жизни…
Так-так-так, — весело заметила Пэмела, — думаю, сейчас мы узнаем кое-что новое из прошлого Джери!
— И да, и нет, — ответил Чарльз. — Все, о чем я скажу, всем нам давно известно. Просто, удивительно, что я знаю о нем так много… Все началось с того, что мы с Джери родились в одном городе, в одной клинике, в одной палате, в один день с разницей в два часа в мою пользу, так что можно считать, что Джери родился у меня на глазах. У меня на глазах он рос, в первый раз влюбился и, даже, впервые убежал из дома вместе со мной в наше познавательное путешествие. Мы вместе ходили в школу, и в дальнейшем, также — у меня на глазах Джери решил, что станет историком, после чего поступил в университет, успешно его окончил, долго занимался исследованиями и вскоре получил ученую степень.
