Уоррен Фейхи - Фрагмент
Расстояние до противоположной стенки составляло не больше двадцати футов, и прямо напротив Данте, судя по всему, собирались в стаю темные существа, похожие на трилобитов.
— Выглядит паршиво, — сказал Персик.
— Мне не нравятся эти твари, приятель, — послышался голос Данте. — Ой! Они уже летят ко мне со всех сторон! Я больше не могу тут висеть, приятель. Лезу наверх.
— Хорошо, через пять секунд выйдем в прямой эфир, — сказал Барри. — Приготовься, Синтия, черт бы тебя побрал, сучка ты этакая!
— Я могла бы выйти за тебя, Барри!
— Так… — процедил сквозь зубы Данте. — Я почти на вершине скалы острова Хендерс…
— Мы ведем прямую трансляцию с острова Хендерс, — проговорила Синтия в микрофон. — Один из членов команды «Морской жизни» без нашего разрешения и авторизации проник на остров и вот-вот достигнет верхнего края стены ущелья. Он передает первые кадры. Что ты видишь, Данте?
— Проклятье!.. Похоже, у этих тварей есть зубы. О черт, мне осталось совсем немного, подождите.
Объектив камеры проехался вдоль бледной поверхности скалы, освещенной прибором ночного видения.
Затем послышались стоны и тяжелое дыхание.
— Продолжай говорить, Данте, зайчик, продолжай говорить! — воскликнула Синтия. — А ругаться не нужно, милый!
22.44
Данте наконец ухватился за край козырька, подтянулся и встал на ноги. Его мышцы дрожали от усталости. Несколько секунд он пролежал на спине, тяжело дыша и благодаря судьбу. Он сделал это.
Он поднялся на ноги.
— О черт!
Прямо перед ним сидел гигантский, размером с трактор, тигр со светящейся шерстью.
Данте тут же развернулся, спрыгнул вниз и увидел, как с другого края ущелья взмыло в воздух странное светящееся существо, крестообразно раскинувшее четыре лапы. «О-о-о че-е-ерт!» — взвизгнуло чудовище, подражая голосу Данте.
22.44
— Мы прерываем трансляцию, Синтия! — гаркнул Барри.
— Ты с ума сошел? — прокричала Синтия.
22.44
Веревка туго натянулась, обвязка больно врезалась в тело. Прокрутившись на блоке, страховка застопорилась на зажиме.
Данте повис на конце веревки головой вниз. К нему устремилась стая светляков, преследуемых летучими тварями. Он сумел выпрямиться и полез по веревке вверх, чтобы спрятаться под козырьком.
Но неожиданно паукотигр навис над козырьком, заслонив луну. Данте увидел, как чудище опустило сверху два длинных черных шипа и подцепило ими веревку. Оно стало тащить Данте вверх, как рыбу, попавшуюся на крючок.
Чудовище раскрыло пасть. Данте увидел темные зубы и почувствовал кисловатый запах. На его лицо упала слюна монстра. Веревку рвануло вверх — чудище дернуло ее к себе двумя лапами, наклонило голову на гибкой шее над пропастью. Данте обдало горячим дыханием, и сердце у него ушло в пятки. Чудище издало такой крик, что даже невозможно было представить, что кричит живое существо.
Данте услышал насмешливый голос другой твари с противоположной скалы: «О-о-о че-е-ерт!»
Данте понимал: еще раз гигантский паук потянет к себе веревку — и он окажется в его пасти. Он решил умереть иначе.
— Пока, ребята, — проговорил он и расстегнул карабин.
Чудище проводило его душераздирающим воем, похожим на звук охрипшей сирены. Данте летел в пропасть, и вопль чудовища постепенно стихал.
22.45
Последним, что они увидели на экране, было изображение, которое ловил объектив камеры, падающей в пропасть. Вопль зверя постепенно утихал. Камера ударилась о землю. Передача прекратилась.
— Синтия, господи! Что ты со мной делаешь? — простонал Барри.
— О боже, — прошептала Синтия. — Когда ты отключил трансляцию?
— Слишком поздно, черт побери!
22.58
Капитан Сол взял хирургическим пинцетом крошечную медную пушку и поставил ее на лафет на оружейной палубе модели корабля «Золотая лань».[30]
— Выглядит неплохо, — кивнул Зеро.
— Все как настоящее, правда?
— Угу, похоже, — согласился Зеро.
— Очень хорошо, — добавил Самир.
Капитан Сол приподнял подзорную трубу размером с наперсток.
— Выпьем за этот кораблик, а?
Он поднял рюмку с текилой, которую приберег для того, чтобы отпраздновать очередной этап работы над моделью.
Зеро тоже поднял рюмку.
Наблюдать за тем, как капитан Сол собирает модель корабля, — это было по большому счету единственное развлечение на борту «Трезубца».
Неожиданно зазвонил телефон, связывавший судно с другими кораблями. Самир поднялся со стула и, взяв трубку, примерно десять секунд слушал.
— Мм… Думаю, вам надо поговорить с капитаном, — сказал он и передал трубку капитану Солу.
Капитан недовольно нахмурился и взял трубку. Самир пожал плечами. Зеро с любопытством смотрел на капитана.
— Капитан Сол, говорит лейтенант Скотт с корабля ВМФ США «Энтерпрайз». Сообщаю вам, что мы засекли передачу сигнала из окрестностей вашего судна. На самом деле мы полагаем, что сигнал передавался непосредственно с вашего судна. Передача неавторизована и противоречит приказам, которые получены вами от командования ВМФ США. Мы вынуждены потребовать, чтобы вы приняли на борт наш специальный отряд.
— Синтия! — прорычал капитан.
— Не понял, повторите! — послышалось из трубки.
— Благодарю, «Энтерпрайз». Я согласен: что бы вы там ни засекли, это было неавторизовано. А теперь позвольте мне осмотреть судно и выяснить, что происходит. Конец связи.
— Гм… мы вам поможем, «Трезубец». Вы поняли меня?
Все услышали шум моторов и увидели три зловещие надувные лодки, направляющиеся к «Трезубцу».
— Да, «Энтерпрайз»! Вас понял. — Капитан Сол скрипнул зубами и прервал связь. — Проклятье, ну и что теперь?
7 сентября
19.32
СЕГОДНЯ — «ГИПОТЕЗА ПОД ОБСТРЕЛОМ»
Тема: «Почему мы умираем»
Докладчик — доктор Джеффри Р. Бинсвэнгер
Прохладным предосенним вечером зал имени Лилли снова был набит битком.
Свет в зале погас. На сцену поднялся Джеффри в желтых кроссовках, джинсах, футболке, выкрашенной глиной с острова Кауаи, и ярко-зеленом бархатном камзоле с красными лампасами. Камзол был сшит в стиле длинных рубах, которые когда-то носил Джавахарлал Неру.
— Добрый вечер, дамы и господа. Почему галапагосская черепаха живет сто пятьдесят лет, поденка — всего один день, а продолжительность жизни человека редко превышает восемьдесят лет? Только ли из-за того, что наши составные части изнашиваются с разной скоростью? Или есть некая причина, а может быть, даже какое-то биологическое преимущество в самой краткости жизни? И если такая позитивная биологическая цель существует, означает ли это, что часы жизни можно «перезавести» — предполагая, конечно, что эволюция припасла для этого некий механизм «обнуления» таймера жизни?
